Неожиданно к вдовствующей императрице обращается Птица, и голос ее размерен и тверд:
– Вы всю жизнь пытались манипулировать людьми. Ваш первый жених – нервный, порывистый и чувствительный цесаревич Николай Александрович – был идеальным объектом для манипуляций, но, к вашему несчастью, он умер еще до заключения брака. Ваш второй жених и будущий муж Александр Александрович оказался прямой противоположностью своего брата; с этой неколебимой глыбы приходилось слезать там же, где вы пытались ее оседлать… И тогда вы обратили внимание на своих детей. Дочь Ксения – красавица и умница, но по сути довольно легковесная особа – сбежала от вас замуж за предосудительно близкого родственника, и тем самым оказалась вне вашей власти. У Великого князя Александра Михайловича множество разных достоинств и недостатков, но, безусловно, он обладает достаточным весом, чтобы предоставить своей жене защиту от ваших поползновений. Зато вы целиком и полностью поломали жизнь второй дочери Ольге. Ведь это была ваша идея – выдать ее замуж за извращенца-мужеложца. Вместо того, чтобы выслать этого урода в Европу с запрещением ему появляться на территории Империи, вы связали с ним жизнь наивной бедной девочки, и без того шокированной смертью любимого отца. Был бы жив император Александр Тритий – этот брак просто не смог бы состояться, потому что бренные останки Петра Ольденбургского очень долго отскребали бы от стенки. Вы знаете, как ваш покорный муж относился к подобным извращенцам. То-то же. Теперь поговорим о ваших сыновьях…
А вот ту уже не вынесла душа поэта. Вдовствующая императрица вскочила со своего места с истеричным криком: «Да как вы только смеете!!!», но была осажена на место моим рыком: «Сидеть!!!» и громыхнувшим одновременно с этим громом с ясного неба.
Немного успокоившись, я сказал:
– Боец Птица, в миру богиня разума Анна Струмилина – такое же доверенное лицо Господа, как и я. Только мне доверено силой оружия защищать и карать, а ей доверено право жалеть и прощать тех, кто пострадал без вины или готов исправиться и искупить содеянное зло. Рассказывая вам сейчас всю вашу подноготную, Анна Сергеевна всего лишь делает свою работу, без которой вы даже не поймете, что сами были причиной своих несчастий. Так что сидите и слушайте то, что вам говорят.
– Да, это так! – подтвердила Кобра, зажигая в ладони маленький огненный шарик, – когда говорит Птица, то ее внимательно слушают даже боги, мотая при этом на ус. Иначе потом покойников хоронят пачками.
– А я, маман, – сказал Михаил, – аплодирую госпоже Струмилиной стоя. Она сказала про тебя всю правду, будто прожила с нашей семьей всю жизнь.
– Итак, – подвел я итог дискуссии, – ваше вдовствующее императорское величество, сидите тихо, слушайте и постарайтесь понять, какие из ваших действий привели к печальному результату. И имейте при этом в виду, что когда ваш сын Михаил сядет на трон (а это случится, я уже почти уверен), никто – ни вы, ни братья вашего покойного мужа, ни кто-нибудь еще – не будет иметь возможности манипулировать им как императором. Это я вам обещаю. А сейчас продолжай, Птица…
– А что тут продолжать, Сергей Сергеевич, – ответила мне наша богиня разума, – вы уже все правильно сказали. Присутствующая здесь госпожа Дагмар (таково ее истинное имя) как женщина весьма умная, всю свою жизнь стремилась управлять своим супругом, а потом, когда он умер, переключилась на сыновей. Старший сын подобно старшей дочери убежал от этого давления, заключив так называемый «брак по любви», а на самом деле схватился за первый попавшийся вариант, лишь бы ему не ели мозг. Спасение это оказалось по принципу «из огня да в полымя» ибо любезная Аликс тоже оказалась первоклассной манипуляторшей. Но тут есть одно «НО». Родителей себе никто из нас выбрать не в состоянии, а вот жену Николай выбрал себе сам, и потому предпочел не замечать ее манипуляций. Мол, она такая лучшая-прелучшая, что ничего плохого с ее стороны не может быть никогда. Нет ничего худшего, чем ситуация, когда две ревнивые женщины, жена и мать, сходятся в схватке за одного мужчину, а если этот мужчина еще и император, то последствия их бескомпромиссной борьбы отражаются на всей стране. Желание вдовствующей императрицы сменить старшего сына на младшего обусловлено не столько стремлением дать России лучшего императора, сколько желанием избавиться от влияния на государственные дела докучливой невестки. Уж младшенькому она подберет жену сама – ерунда, что глупую да страшную, главное, что послушную. Сам Михаил, глядя на все эти танцы с бубнами, изо всех сил препятствовал претворению в жизнь планов своей матери, поскольку не желал своего превращения в безвольную марионетку на троне… Бежать, бежать куда подальше: в неравнородный брак, мезальянс и скандал, делающий его непригодным к занятию трона.
– А вы жестоки и беспощадны, сударыня, – с горечью произнес Николай, – моя маман от ваших слов плачет! Хотя не могу не признать того, что вы вскрыли наш нарыв с хирургической точностью. Все было точно так, как вы говорите, и я просто не знал, что делать, когда две самых дорогих мне женщины объявили друг другу войну не на жизнь, а на смерть. Конечно, все было благопристойно, без выдирания волос, но я чувствовал, что возле трона, то есть возле меня, должна остаться только одна из них.
– Вы сами признаете, что это был нарыв, – сказала Птица, – а значит, в самое ближайшее время вам полегчает. Когда ваша жена окончательно выздоровеет, то сходите с ней на наши танцульки, заново влюбитесь в нее как в незнакомку, а потом устройте себе ночь самой неумеренной страсти. Если у вас это получится, то весь остаток жизни вы будете невыносимо счастливы, а если не получится, то значит, изначально вы были чужими друг другу, и соединиться вас заставили силы, далекие от тех, что делают мужчину и женщину одной семьей.
– Спасибо, госпожа Струмилина, – сказал Николай, – я непременно воспользуюсь вашим советом. Но что вы прикажете делать с моей маман, счастье которой вот уже больше десяти лет покоится в могиле?
– Вашей маман, – сказал я, – лучше всего пройти курс полного омоложения и отправиться в путешествие по мирам: с ее талантами мы без труда сможем найти ей достойный удел, ибо многие миры испытывают недостаток в хороших правителях. Только я не знаю, что теперь делать с вашим планом оставить вашу мать за себя в Петербурге на то время, пока мы решаем вопросы с вашей семьей и обучаем вашего брата на хорошего императора…
– Не беспокойтесь, господин Серегин, – вместо своего сына сказала сама вдовствующая императрица, – откровенность на откровенность. Вы тут наговорили мне много неприятных слов, но среди них ни одно не было ложью. Я все же люблю своих сыновей и хочу им добра – по своему, по-матерински. И то, что вместо добра получалось одно только зло, это не вина моя, а беда. Если вы сможете сделать их счастливыми, то пусть будет так. Я сильная, я справлюсь и сделаю все что надо, и уж точно не отдам свою вторую родину разным шакалам, которые хотят растерзать ее на множество частей. Перспектива второй молодости и возможности путешествия по разным мирам будет при этом моей основной целью. Не хочу я остаток жизни прозябать в своем Аничковом дворце, всеми забытая и никому не нужная.
– Ну вот и поговорили, – подвел я итог, – правда, я хотел устроить всем присутствующим сеанс откровений с дядей Володей и тетей Михень, но так как все сладилось и без этого, их безмолвные статуи лучше пока отправить на склад. Думаю, мы вернемся к этому вопросу после того, как ныне царствующая чета пройдет полный курс лечения и сможет адекватно воспринимать все то, что скажут на допросе эти двое. И, кстати… Лилия!
Хлоп! – и несносная девчонка все в том же облике милого ангелочка объявилась прямо рядом с моим местом.
– Да, папочка? – сказала она, – если ты по поводу маленького Алексея, то должна доложить, что заклинание, компенсирующее его болезнь, врастает в ауру вполне успешно; еще немного – и можно будет забыть, что он когда-то страдал этим недугом. Младенческие ауры – они податливые не только на порчу, но и на благотворные воздействия.
– Отлично, – сказал я, – но только я позвал тебя не за этим. Вот, видишь – сидит немолодая, но очень красивая женщина. Мне нужно, чтобы ты сделала так, чтобы в ближайший месяц все, кто ее знают, ахали бы, спрашивая: «Ах, душечка, как вы помолодели, вы не откроете случайно свой секрет?»
– Экспресс-методом? – спросила Лилия, обходя стол и внимательно осматривая объект предстоящей работы.
– Да, – сказал я, – сейчас у нас нет времени на длинные процедуры, но потом она попадет в руки к тебе и мисс Зул – и надеюсь, что вы сделаете из нее настоящую красотку…
Наша деммская графиня промолчала, а Лилия попросту прикоснулась пальцем к руке неподвижно застывшей вдовствующей императрицы, сказала «Крекс, Пекс, Фекс!» – и ту окутало облако золотистых искр.
– Готово, – сказала мелкая божественность, сдувая челку со лба, – теперь через месяц я жду ее к себе на серьезные процедуры, а сейчас позволь мне удалиться, у меня еще множество дел…
Так закончился краткосрочный визит вдовствующей императрицы Марии Федоровны в наше Тридесятое царство, означающий начало коренного переворота в российской политике. В отличие от обычных «старших братьев», у нас все делается быстро: одна нога здесь, другая уже там.
09 декабря (26 ноября) 1904 год Р.Х., день пятый, около полудня. Порт-Артур.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.
Внезапное появление в осажденном Порт-Артуре государя императора Николая Александровича подействовало на местное общество подобно удару электротока, гальванизирующему измученное полумертвое тело. Уже сама личность русского самодержца вызывала в героях Порт-Артурской обороны необычайный подъем энтузиазма и патриотизма. Император посещал полуразрушенные оборонительные позиции, пожимал руки господам офицерам и называл солдат и унтеров «братцами» и «настоящими русскими героями». Закончив осмотр сухопутного фронта обороны, император направился на корабли Порт-Артурского отряда, первым делом вручив Николаю фон Эссену именной рескрипт о назначении того командующим отряда. После фортов и кораблей очередь дошла и до города. Все забегали и закричали, и первой в ноги нежданно появившемуся царю бросилась дородная туша генеральши Веры Алексеевны Стессель, жалуясь, что она вот уже несколько дней ничего не ведает о невесть куда пропавшем супруге – поехал, дескать, в госпиталь с ревизией и пропал, как сквозь землю провалился. А во всем, говорят, виноват Артанский князь.