Все это (в общих чертах, так как «Неумолимый» лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать рассказ о том, что он такое есть на самом деле) я поведал моим гостям в то время, когда флаер летел к Ахтиарской бухте, а потом закладывал над ней пологий вираж, чтобы каперанг фон Эссен и Великий князь Михаил могли как можно лучше рассмотреть мою самую ценную движимость во всех сущих мирах. (Самой ценной недвижимостью является Заброшенный Город с Фонтаном в мире Содома, так называемое Тридесятое царство.)
– Сергей Сергеевич, – обратился ко мне Великий князь Михаил, – а не опасно ли будет поселять в этом мире маман, при наличии эдаких хищных соседей?
Я ответил:
– Как верховный сюзерен всей протянувшейся через миры цепочки владений я никогда не оставляю без помощи своих вассалов. И, кроме того, вы, Михаил Александрович, как любящий сын и император Всероссийский, после своего воцарения сможете выделить для здешнего крымского флота бесполезные в вашем мире крейсера типа «Паллада» и разрешить набор добровольцев в Крымские армию и флот, а также казаков и мужиков-переселенцев для заселения полуострова. В любом случае крымских татар в этом мире уже нет: я их убрал туда, где они никому не сумеют навредить.
– И куда же вы их дели? – машинально спросил каперанг фон Эссен, разглядывая сверху погруженную в воду почти по самую маковку громаду «Неумолимого».
– Я их выселил в один прекрасный мир, – сказал я, – где просторы американских прерий еще не заселены никакими аборигенами. Можно сказать, что это просто райское место с тучными травами и непуганым зверьем, да только вот грабить и брать в полон там некого. Впрочем, их судьба в новом мире – в их же собственных руках… и хватит уже о татарах, господа – мы уже почти прибыли.
Флаер снизился почти над самыми гребнями волн и влетел в приветливо освещенный ангар – такой огромный, что там на кильблоках как в сухом доке с легкостью поместились бы пара-тройка крейсеров типа «Новик» или такое же количество полностью боеготовых «Каракуртов». Один такой как раз и стоял в левой стороне ангара, и вокруг него суетились монтажные роботы и обучающиеся на техников бритоголовые «волчицы» и остроухие (скорее всего, бывшие «мясные»). Увидев «Каракурта», низко присевшего на своих посадочных лапах-опорах, каперанг фон Эссен непроизвольно выругался.
– Ну и чудовище, прости Господи! – сказал он, облегчив душу. – Чем оно питается, Сергей Сергеевич, броненосцами?
– Броненосцы ему, Николай Оттович, на один зуб, – ответил я. – Но вы не обращайте внимания на эту машину: это я готовлюсь к войнам будущих для вас времен, и ваши современники господа японцы и британцы еще не нагрешили так сильно, чтобы я выпустил против них такую вот страсть…
Но «Каракурт» оказался в этом рабочем ангаре только потому, что я распорядился именно им в случае моего отсутствия пугать вышедший из Босфора султанский флот. Гвоздем программы была красная ковровая дорожка и выстроившийся вдоль нее почетный караул. Уже выбираясь из флаера, я почувствовал, что тут что-то не так, и мгновение спустя понял, в чем дело. В почетном карауле стояли не обычные голограммы имперских штурмовиков, а вполне живые бойцовые остроухие в полной штурмовой экипировке. А вот и голограммы псевдоличностей в несколько усеченном составе: Гай Юлий, Тит Павел и Клим Сервий. Еще в прошлом мире изучив изображения морских офицеров и адмиралов русской службы, они в очередной раз сменили облик. Теперь их мундиры не красного, а черного цвета, а знаки различия, погоны и прочее соответствуют принятым в Русском Императорском флоте.
– Всем смирно! – громом рявкнуло из динамиков под потолком. – Государь-император на борту…
Ага, значит, не зря мы так долго ждали флаера в Бахчисарае… а тем временем девочки торопливо вздевали на себя штурмовые кирасы и шлемы, застегивали пряжки и всячески наводили на себя парадный вид. И в то же время я вижу, что новеньких там нет: почти все они самого первого призыва, пришедшего ко мне после Битвы у Дороги.
– Вольно! – говорю я, – объявляю положение вне строя, караулу благодарность за отличную службу, командованию корабля мое монаршее одобрение.
Воительницы немного расслабились, но строй не покидают, дают рассмотреть и себя, и свою экипировку. Выглядят девочки для европейского взгляда несколько экзотично, но зато внушительно и величественно – и Михаил, глядя на них, завистливо вздыхает.
– Хороши, чертовки… – говорит он, умудряясь одновременно рассматривать длинные мускулистые руки, выдающиеся вторичные половые «достоинства» и чуть раскосые лица воительниц, – и где вы их только для себя берете?
– А что, Михаил Александрович, вам и самому захотелось стать Патроном? – спросил я.
– А что, это возможно? – спросил тот, вспыхивая лицом от смущения и надежды.
– А почему бы и нет, – пожал я плечами, зондируя его сущность, – как и все личности с императорским потенциалом, вы в состоянии творить Призыв и удерживать возле себя преданных сторонников одной лишь силой своего духа. Но прежде чем мы приступим к подготовке, вам следует усвоить, что Верные – это не заводные солдатики и не дворовые девки, а живые люди, которые, услышав ваш Призыв, сделаются для вас самыми близкими людьми, как и вы для них. Вы им будете как отец и мать, старший брат, учитель и преданный боевой товарищ одновременно. А еще они будут вожделеть вас всеми фибрами своей горячей души, и вам будет сложно удержаться от того, чтобы не лечь с ними в постель, причем со всеми сразу. Но даже если вы это сделаете, то ничуть не измените своего положения: остроухие абсолютно не ревнивы, и готовы делить вас с любым количеством товарок. А еще вам необходимо помнить, что поначалу ваши Верные будут абсолютно как дети, чистые души без всякого жизненного опыта, и для них вы прежде всего будете учителем и наставником. Не говорите сейчас ни да, ни нет, продумайте все очень тщательно, в том числе и меру своей ответственности, а потом сообщите мне свое решение. Не торопитесь с этим; возможно, решение придет к вам далеко не сразу.
Для себя я решил, что если в Михаиле действительно внутри сидит тот Великий Император, о котором мне рассказывала супруга, то он непременно даст согласие на инициацию Призыва, а если нет, то в этом какая-то ошибка. Правда, не исключено, что там у себя, в Питере, он подвергался воздействию неких деморализующих и демобилизующих заклинаний, которые могли рассеяться естественным путем во время путешествия на Дальний Восток[21]. Как я уже убедился, тут возможно все. Поэтому сразу после возвращения в мир Содома будет необходимо показать будущего императора Лилии, Диме-Колдуну и Птице.
– Сергей Сергеевич, а почему вас только что назвали государем-императором? – тем временем тихо спросил каперанг фон Эссен.
– А потому, Николай Оттович, что на борту этого корабля я – император четвертой галактической империи, – пояснил я. – Так уж получилось. Прежде этот титул ни разу не выходил за пределы этого корабля, но недавно Господь сообщил мне, что собирается отдать в мое полное ленное владение один из вышестоящих миров, в связи с чем мне, очевидно, придется пересмотреть отношение к моему императорству…
Тем временем мы подошли к голограммам псевдоличностей. Я представил командному составу «Неумолимого» своих гостей и выслушал рапорт Клима Сервия о ходе восстановления дееспособности корабельных механизмов и летательных аппаратов. Общая боеготовность линкора достигла сорока процентов и продолжала увеличиваться, харвестер на Меркурии исправно собирал материалы (в первую очередь титан и редкоземельные металлы) – и, хоть дело шло ни шатко ни валко, прогресс был очевиден.
– Необходимо проработать вариант с полной эвакуацией из этого мира и перемещением дальше по мировому потоку, – сказал я Климу Сервию. – Но должен сказать, что осуществится это далеко не сразу. В том мире, где я сейчас оперирую, уже возможно в достаточном количестве получать от местной промышленности многие металлы, за исключением алюминия, титана и всей редкоземельной группы.
– Будет сделано, мой император, – кивнула голограмма, – мы подготовим план, предусматривающий эвакуацию с Меркурия харвестера, и временную консервацию всех восстановительных работ, но только просим предупредить нас об этом заранее. Желательно за месяц, минимум за две недели.
– Отлично, – сказал я, – месяц – это нормально. Теперь у меня есть еще один вопрос. Вот этот человек – командир отряда морских линкоров третьего уровня. У противника существенное численное преимущество, но при этом по политическим соображениям я хочу, чтобы эта битва была выиграна почти «как обычно». Нет ли у тебя какого-нибудь средства, помимо улучшения аэродинамики снарядов и увеличения их мощи, чтобы сдвинуть вероятность победы в правильную сторону?
– А теперь, мой император, – сказал Клим Сервий, – расскажи более подробно, чего ты хочешь добиться, а я поищу в своей памяти способ тебе помочь.
Я и рассказал, а когда у меня не хватало слов, то начинал говорить каперанг фон Эссен.
– Итак, – сказал в итоге Клим Сервий, – задача небольшого жульничества не так сложна, как это кажется на первый взгляд непрофессионалу. Во-первых – для наших мастерских совершенно несложно изготовить баллистический вычислитель, который сам будет замерять расстояние до цели и дирекционный угол, снимать метеоданные и производить вычисления для выстрела. Потом их надо будет ввести в систему центральной наводки – и дело в шляпе. Попадать в цель ваши артиллеристы будут в десять раз чаще, чем ваши враги. Вопрос с защитой тоже не особо сложен. Вот твой друг говорит, что противник использует фугасные снаряды с чрезвычайно чувствительными взрывателями. Если мы установим на каждый ваш морской корабль генератор защитного поля с бомбардировщика или штурмового шаттла, после чего расфокусируем их на широкий радиус действия, то все снаряды будут взрываться в воздухе на подлете, а осколки, в силу их незначительной массы, окажутся перехвачены защитным полем