Ей будет предложено добровольно уйти в монастырь. Нет, не захочет… у меня более, чем достаточно и исполнительных людей, и воли, и прибавилось возможностей, чтобы последовать примеру своего деда и заключить в монастырь Екатерину. Хотелось бы по согласию и тогда будет и нормальное обеспечение самой бывшей Великой княгини, и монастыря, приютившего заблудшую душу. Это чтобы она не писала мне писем, как это делала жена Петра Великого Евдокия Лопухина, что, мол, ей и еды нормальной не подают. А потом потомки клянут деда в бездушности. Да, дедуля бы еще тем…
— Если Вы, Алексей Петрович, так сильно захотели в отставку то выполните свою работу и получите ее, — соврал я канцлеру и продолжил, не желая заострять внимание на хотелках Бестужева. — Доложите, что у нас есть для противостояния Фридриху.
— Сегодня мы можем выставить два корпуса по тридцать тысяч человек, это с теми частями, что рядом с Петербургом и уже прибыли из Молдавии на зимние квартиры. Эти силы предполагали использовать для отражения нападения со стороны Швеции, если таковое случится. Еще до пятнадцати тысяч инородцев и казаков которых можно быстро перевести на север, — докладывал Петр Семенович Салтыков.
— Со Швецией еще не все понятно, но, скорее всего, она не окажется нашим врагом в предстоящей войне. Отдавайте приказ на перемещение! Используйте магазины, которые наполнялись для войны со Швецией и продумывайте создание таких же магазинов в Курляндии, куда нужно ввести две дивизии. Эти войска должны подготовить фортеции для сдерживания неприятеля, а так же создавать условия принятия большого корпуса наших сил. На все вопросы отвечайте только одно: идут учения, ни о каком вмешательстве в европейские дела Россия не помышляет! — давал я указания главе Военной коллегии.
— Степан Федорович, план вероятной войны прорабатывали? — спросил я у начальника Генерального штаба.
— Не совсем, Ваше Величество, — неуверенно ответил Апраксин.
— Это неправильный ответ, генерал-фельдмаршал! — я пристально посмотрел в сторону того, кто будет в скором времени смещен.
Своим «не совсем», генерал подписал себе отставку. Единственно, что нужно как-то это обыграть, чтобы не получить несвоевременную оппозицию в войсках. Есть те офицеры, которым Апраксин помогал и протежировал. Вот таких командиров и стоит развести по многим направления и занять работой.
И, ведь, не глупый же человек Апраксин, если захочет, умеет работать. Я это понял в мою бытность Президентом Военной коллегии. Лентяй, но умный. Вот такой вот этот самый Апраксин. Мог стать большим, если не великим, а будет одним из тех, кто не оправдал доверия и заворовался.
— Я жду через неделю план войны с описанием и действий русской армии и ее оснащения, расчетом формирования и прибытия резервов. Рассчитывайте в планировании на не, чем год ведения войны. Привлеките к разработке Петра Александровича Румянцева. И настаиваю на участии еще одного офицера, пусть не в разработке плана, но в присутствии и видении, как именно организовывается подобная работа. Это Александр Васильевич Суворов. Румянцев знает, как его отыскать, — я отпил воды. — Далее, нужно срочно провести дополнительный рекрутский набор на семьдесят тысяч человек и начинать готовить солдат. Призвать в войска поселенцев из Крыма и Новороссии. Они могут заменить боевые части на Дунайском направлении. Сомневаюсь, господа, что скорая война, чью бы сторону не приняла Россия, будет быстрой. Мы должны уже сейчас планировать годы противостояния. Дозволяю брать нужное из магазинов резерва. Канцлеру продумать где купить пороху. Может у Дании, или даже у Испании, итальянских государств, благо турки пока пропускают наши корабли через проливы и, в целом, придерживаются Хаджибейского мира. Миллион рублей, господа, вот эти большие деньги должны быть освоены с умом. Воровство будет расцениваться, как предательство Отечества. Флот?
— Флоту нужно два-три месяца. Треть кораблей требуют ремонта или их офицеры отправлены в отпуска после морских сражений с турками, — докладывал Михаил Михайлович Голицын. — Заканчивается ремонт сразу четырех линейных кораблей, двух фрегатов.
— Срочно переводите корабли из Архангельска. Какие там силы? — задал я вопрос.
— Один линейный и пять фрегатов, два линейных корабля уже сходят со стапелей, — отвечал генерал-адмирал.
— Отдайте приказ одной из средиземноморских эскадр вернуться в Кронштадт. Может и успеют до начала войны, — сказал я Голицыну и вновь обратился к Бестужеву. — Канцлер, Вам проработать обстановку с датчанами. Было бы хорошо, чтобы они не пропустили англичан в Балтийское море. В этом мы, если нужно, должны союзникам помочь. Знаю о намерении Дании не вмешиваться в войну, но… не для того я отдал им Голштинию и не стал забирать Шлезвиг, чтобы даны отсиживались в сторонке.
— Вы склоняетесь к войне с Пруссией? — спросил Бестужев, вместо того, чтобы взять под козырек и выкрикнуть «есть, будет исполнено!».
— Я допускаю это. Но предстоят разговоры с послами. Заметьте, Алексей Петрович, я выполняю ту работу, которая должна быть вашей, — сказал я и завершил совещание.
Россия была не готова к войне с Пруссией. Уверен, что в этой реальности русская армия более готова к серьезному противостоянию. Большая часть войск уже достаточно понюхали пороху, отрабатывались тактики противодействия косой атаке, как излюбленной тактики Фридриха, неплохое снабжение. Но мы не готовы.
Я готовился именно к этой войне, считая ее главным событием XVIII века и тем фактором, который определял расклад сил и в следующем столетии. Англия, если все пойдет по сценарию той истории, которую я немного, но знаю, должна возвысится именно после Семилетней войны, выдавив Францию из Индии и Северной Америки. Французы же получали такой системный кризис общества и государственной системы, спровоцированный поражениями, что революция стала неизбежной.
Были мысли о том, чтобы пойти на союз с Германией. Что такого сделала та же Австрия для России? Много раз предала? Да, пусть это будет в будущем, но и сейчас и тогда политика сугубо прагматическая и та же Мария Терезия вполне пойдет на союз султаном, если увидит реальную выгоду. Австрийская империя уже не столь важна для России, проблема османов если не решена, то уж точно не настолько актуальна, как в иной реальности.
Да и Франция ни разу нам не друзья, с ними мы и недавно воевали, да и на турецких землях видели друг друга в зрительные трубы, рассматривая неприятельские фортеции.
Англия же самый важный торговый партнер, потерять которого мы не имеем право.
Казалось логичным войти в союз с дядюшкой и всех громить. В данном случае и потерь среди русских солдат должно быть в разы меньше. Но тогда получится взрастить такого зверя, что вся Европа содрогнётся еще до Наполеона и Гитлера. Фридриху нужен мобилизационный ресурс и самую малость экономики. Все это он получит после оккупации Саксонии, Богемии и части польских земель, может и у французов что-то отхватить. А после что его остановит? Разгромленная Франция? Ослабленная Австрия? В той истории только Россия и смогла загнать зверя в клетку. А в этой один на один после усиления и увеличения численности прусской армии? Мы и сейчас не можем выставить более двести пятьдесят тысяч при полном напряжении сил. А тут и турки могут подгадить. Так что лучше Фридриха бить коллективно.
Пригород Вены. Дворец Шебрунн.
15 января 1752 года.
Мария Терезия, не изменяя себе, лично давала распоряжения целому сонму художников и скульпторов. Императрица еще шесть лет назад собрала подле своей персоны многих талантливых людей. Она лично занималась проектированием дворца, без императрицы не мог появиться даже куст в прекрасном саду, который обязан был затмить Версаль. Уже больше полувека длилось строительство Шебрунна. Оставалось расписать некоторые комнаты, выставить в парке еще больше скульптур и построить смотровую площадку, как предполагалось, уже не в борочном стиле, а в духе классицизма. Пока дворец строился происходил процесс смены архитектурных стилей.
Именно в этом великолепии Мария Терезия и принимала внушительную по своему составу французскую делегацию. Тут и герцоги и государственный секретарь по международным делам, которым являлся недавно возвращенный на свою должность Луи Филожен Брюлар. Даже не полномочный посол будет вести дипломатические игры, а французы намерены быстро заключить соглашение, или даже союз.
— Ваше Императорское Величество, позвольте Вам передать приветствие от моего короля и заверить в том, что Франция готова забыть все былые обиды и ссоры и встать плечом к плечу с могущественной Австрийской империей, — приветствовал Брюлар Марию Терезию.
— Как Вам мой дворец, господин Блюлар? — спросила австрийская императрица.
Данный вопрос можно было бы считать неким женским капризом, может и легким флиртом, но Мария Терезия была уже достаточно искушенной правительницей, чтобы допустить женские глупости во время переговоров. Императрица хотела посмотреть, насколько далеко простилается угодливость главы французской делегации. Насколько Блюлар сейчас начнет расхваливать дворец, который, пока, нельзя было назвать более величественным, чем Версаль, настолько французы и хотят союза.
— Ваш дворец, безусловно великолепен, может быть Ваши мастера могли бы что-то почерпнуть из решений, что воплощены в Версале? — чуть уклончиво ответил Блюлар.
Луи Филожен своим ответом показывал, что гордость за свою родину он нисколько не потерял. Да, уже тот факт, что французы приехали сплошь герцоги да графы, достаточен, чтобы говорить без подобострастия.
— Думаю, что взаимный обмен опытом при сооружении Великих дворцов, может пойти на пользу нашим державам, — улыбаясь, сказала Мария Терезия.
Австрия была более чем заинтересована в союзных отношениях с Францией. Даже австрийские генералы высказывали скепсис насчет того, что их страна сможет что-то внятное противопоставить Фридриху Прусскому. Не если, а когда, тот нападет на Австрийскую империю, сложно будет удержать Прагу, а то и сама Вена попадет в осаду. Понимала и Франция, что прусский король, да с английским серебром и оружием — более, чем грозная сила. Настолько грозная, что не только французское влияние под угрозой, но и вероятна оккупация земель Франции. Растущую мощь Пруссии нужно было нивелировать, приводить в состояние до 1740 года, времени, когда еще правил отец нынешнего короля.