Ночные затруднения
За три дня до суда
Когда совещание закончилось, Изольда проводила меня в мои покои. Усевшись перед камином, мы стали слушать буйство стихии за окнами.
– Понимаю, что целый день в пути тебя утомил, поэтому буду краткой, – произнесла Изольда. – Но мне не терпелось поговорить с тобой о нескольких вещах. Прежде всего – о коронации. Я знаю, что все наше внимание сосредоточено на суде, но до коронации остались считаные недели, и мне нужна помощь, чтобы ее распланировать.
– Разумеется.
Я достала из сумки письменные принадлежности. Королева начала излагать свои идеи, а я записывала, стараясь разложить их по полочкам. Картье когда-то рассказывал, что королевы Мэваны всегда короновались в лесу, и я собиралась поделиться этим с Изольдой, как вдруг услышала за окном какой-то лязг. Изольда напряглась. Мои покои состояли из двух комнат: одна – для посетителей, где мы и сидели, а вторая – спальня, откуда теперь доносился шум.
– Что это?
Я отложила бумагу с пером и встала. Лязгнуло опять, громче. Звук такой, будто кто-то пытался открыть окно спальни…
Я потянулась к мечу в ножнах, который лежал на диване, а Изольда вытащила из сапога кортик и встала.
– Держитесь за моей спиной, – прошептала я.
Королева пошла за мной в темноту спальни. На наших клинках отражался свет.
Я сразу увидела, что окно открыто порывом ветра, дождь заливает подоконник и пол. В комнате кто-то был – послышалось тяжелое дыхание, когда мы шагнули дальше в темноту. Когда опять сверкнула молния, серебристый свет выхватил маленькую фигуру, скорчившуюся у кровати, прямо у меня под ногами. Мальчик со спутанными рыжими волосами.
– Томас! – изумленно выдохнула я.
– Госпожа Бриенна, пожалуйста… пожалуйста, не убивайте меня!
Я немедленно убрала меч в ножны и потянулась к мальчику.
– Леди Изольда! Не принесете сюда света?
Она сходила в смежную комнату за канделябром и посветила на мальчика. Она ничего не сказала, а я бросилась к окну, чуть не поскользнувшись на полу. Прежде чем закрыть сводчатое окно, я высунулась под дождь, посмотреть вниз, на стену замка.
– Во имя всех святых, Томас, как ты сюда взобрался? – повернулась я к нему.
Мальчик, что неудивительно, был зачарован Изольдой со сверкающим на ее груди Камнем Сумерек.
– Томас! – пришлось повторить мне. Он наконец услышал и посмотрел на меня расширенными, покрасневшими глазами. – Лорд Эодан знает, что ты здесь?
Он застыл. Мне показалось, что он сейчас бросится прочь из комнаты.
Я медленно подошла к нему и коснулась его руки. Он был такой худенький, такой маленький для своих лет. К горлу подкатил ком, но я улыбнулась, чтобы успокоить его.
– Давай найдем для тебя сухую одежду. Боюсь, пока это будет какая-нибудь моя рубашка. Сойдет в качестве туники. Наденешь?
Он рассмотрел свою вымокшую, забрызганную грязью синюю одежду Морганов, которую ему дал Картье. К ней прицепились сено и семена, будто Томас прятался в телеге.
– Да, госпожа Бриенна.
– Замечательно, – радостно ответила я и направилась к гардеробу.
Я взяла с собой в дорогу несколько платьев, шелковые бриджи, пару полотняных сорочек, плащ страсти и кожаный жилет на шерстяной подкладке. Выбрав для Томаса одну из сорочек, разложила ее на кровати.
– Переоденься. Мы с леди Изольдой подождем за дверью.
Вид у Томаса был такой, будто он предпочел бы замерзнуть, чем надеть мою рубашку. К счастью, он не стал перечить, а неохотно кивнул, отряхивая сено со своей грязной одежды.
– Наверное, ты хочешь есть? – спросила я. – Как насчет супа и кружки сидра?
– Не откажусь, госпожа Бриенна.
– Хорошо. Когда будешь готов, выйди к нам в соседнюю комнату.
Мы с Изольдой покинули спальню. Я тихо прикрыла дверь, чтобы он мог переодеться, и собралась попросить слугу принести ужин, но Изольда сжала мое предплечье, удерживая меня.
– Бриенна, – хрипло проговорила королева, – кто этот мальчик?
Я удивленно уставилась на нее. Наши лица находились на расстоянии дыхания. И тут я увидела в ее глазах подозрение – союз неверия и горечи.
– Нет, – прошептала я. – Нет, не может быть…
Кусочки начали складываться вместе. В Брае поселился сирота. Картье понятия не имел, откуда пришел мальчуган и кто он на самом деле.
Но Картье не стал бы сознательно укрывать Ланнона. Он мог не знать, что Томас – это Эван, сын Деклана.
Я набрала воздуха, чтобы об этом сказать, но тут затряслась дверная ручка, мы с королевой отодвинулись друг от друга и нацепили на лица приветливые, нейтральные выражения, хотя сердца колотились в груди.
Позвонив слуге, я велела принести ужин для Томаса. К тому времени, как я повернулась обратно, Томас уже вошел с гостиную, стараясь скрыть хромоту.
Но Изольда тоже это заметила и спросила:
– Больно?
Томас, не ответив, сел на краешек дивана.
Станет ли Изольда его лечить? Будет ли по своей воле исцелять сына врага, ребенка, который сбежал от нее и доставил столько бессонных ночей?
Она встала на колени рядом с ним.
– Томас, можно взглянуть на твою ногу?
Он колебался. Мальчик знал, кто она, не мог не знать. Перед ним на коленях стояла королева, которая свергла с трона его семью. Я затаила дыхание, сдержав ободряющие слова, которые хотела произнести, чтобы он доверился ей. Томас сам должен принять решение.
Наконец он уступил и кивнул.
Я стояла у камина, глядя, как Изольда снимает с него башмаки и мягко касается пореза на ступне.
– О, похоже, швы разошлись. Немного кровоточит. Томас, я могу это вылечить.
– Вы… как? – Мальчик сморщил нос. – Опять зашить?
– Не зашить. С помощью магии.
– Нет. – Он вырвался. – Нет, нет. Мой папа… мой папа говорит, что магия – зло.
Изольда все еще стояла перед ним на коленях. Но я знала, что она потрясена его словами, словно ей в лицо швырнули комья грязи.
– Твой папа много знает о магии? – осторожно спросила она.
Томас сложил руки на груди, глядя на меня и словно умоляя ему помочь. Я подошла, села рядом на диван и взяла его холодные руки. Кровь с ноги Томаса капала на пол, на платье Изольды.
– Несколько недель назад, – негромко начала я, – я тоже поранилась. Поранила руку.
Разумеется, я не уточнила, что это была рана от стрелы, когда Гилрой Ланнон приказал стрелять по мне, в самом начале нашей битвы.
– С помощью магии Изольда исцелила меня. И знаешь что? Это было совсем не больно, как луч солнца на коже. И я благодарна за это, потому что иначе рука бы до сих пор была слабой и болела.
Томас уставился на свою одежду. Моя рубашка доходила ему почти до колен. На ногах у него были плохо заживающие ссадины и перекрестные шрамы. Изольда тоже их заметила, и негодование в ее глазах сменилось сочувствием.
Томас поднял взгляд на меня.
– Если леди меня исцелит, я буду осквернен?
– Нет, нисколько, – ответила я. Интересно, что он имеет в виду под словом «осквернен»? – Но если тебя это беспокоит… посмотри на меня. Я осквернена?
Томас покачал головой.
– Нет, госпожа. Вы мне нравитесь.
– Ты мне тоже, Томас, – улыбнулась я.
Прикусив губу, он перевел взгляд обратно на Изольду.
– Леди… я не против, чтобы вы меня исцелили.
Она протянула руки, и Томас осторожно поместил пятку в ее ладони. Он крепче сжал мою руку, и я ощутила, как напряглось его тело, а дыхание стало прерывистым, как прыгающий по воде камень. Он смотрел, как Изольда прижала ладонь к своду его стопы. Наверное, он ожидал боли, потому что удивленно заморгал, когда она убрала руки.
– Вы уже сделали? – спросил он.
Она улыбнулась.
– Да. Твоя нога здорова.
Он отпустил меня и схватился за ступню, развернул ее, чтобы осмотреть. Ни следа крови, ни следа швов. Только розовый шрам как свидетельство того, что здесь была рана.
– Но я даже ничего не почувствовал!
– Я же сказала, что больно не будет, – заметила я, убирая ему за ухо прядь волос.
Мы все замолчали. Я и Томас сидели бок о бок, Изольда по-прежнему стояла перед нами на коленях, за окном все так же бушевала гроза. Парнишка все трогал с изумлением ногу, а мы встретились взглядом с Изольдой.
Хотелось бы мне знать, о чем она думает и что собирается делать.
Она посмотрела на кровавые узоры на платье, выдав секундное замешательство.
Мы были не вполне уверены, что он – сын Деклана, хотя сердце подсказывало мне, что так и есть.
– Госпожа Бриенна, – нарушил молчание Томас, – это и есть тот Камень, о котором вы рассказывали, тот, что выкопали из-под дерева?
Он робко показал на Камень Сумерек, и я с облегчением подхватила перемену темы.
– Да, это он.
И тут в дверь постучали.
Не успела я ни о чем подумать, как Изольда уже вскочила на ноги.
– Наверняка это твой ужин, Томас, – сказала она как можно веселее, но я заметила в ее глазах предостережение.
«Не позволяй никому его увидеть», – говорил ее взгляд. Изольда направилась к двери.
– Идем в спальню, – прошептала я Томасу. – Ты можешь поесть и в постели.
Мы зашли в смежную комнату, чтобы мальчика не увидели с порога главной двери, и я откинула одеяла.
– Но это ваша постель, – возразил он.
– Посплю в другой комнате. Ну же, Томас, забирайся в кровать.
Я практически подняла его и плюхнула на матрас.
– Никогда не спал на такой большой кровати, – заметил он, вертясь, – и на такой мягкой!
От его простодушия на глаза навернулись слезы. Хотелось спросить, на каких же кроватях он спал. Если он принц, разве у него не должно быть все самое лучшее?
Может, мы ошибались. Может, он и правда просто сирота без единой капли крови Ланнона.
Мне хотелось, чтобы так и было.
Изольда вернулась с подносом, принеся суп, хлеб с маслом и оловянную кружку с сидром. Королева осторожно поставила еду перед Томасом, и его глаза расширились при виде такой огромной порции. Он тут же начал набивать рот, слишком занятый этим процессом, чтобы обращать внимание на меня с Изольдой.
Я вышла следом за королевой в гостиную, чтобы Томас нас не видел. Мы стояли друг перед другом. Изольда была как пламя, со своими рыжеватыми волосами и блестящим Камнем, а я – как тень, с темными косами и нарастающим страхом.
– Если он действительно тот, кем мы его считаем, мне нужно знать, что он здесь делает, – прошептала она. – Можешь поговорить с ним, получить подтверждение?
– Да, разумеется, – ответила я.
– Бриенна, его нужно спрятать. Если мальчика обнаружат… то у меня не будет выбора, придется заковать его в цепи и бросить в темницу.
Я кивнула, но тут мне в голову пришла одна мысль. Стараясь подавить дрожь в голосе, я спросила:
– А что же Картье?
Изольда со вздохом потерла лоб.
– При чем тут Эодан?
Она не знает. Ну конечно, откуда ей знать.
– Картье заботился о нем в замке Брай, думая, что он один из сирот Морганов.
Королева помолчала, держа руки на поясе. Она сникла, словно я возложила камень ей на плечи.
– Он начал привязываться к мальчику?
– Да.
– Думаешь, Эодан будет возражать против моего окончательного решения и постарается уберечь мальчика?
Я попыталась представить: на что будет похож суд и как он будет проходить; что станет делать Картье, уверенный в том, что Томас в безопасности в Брае, если мальчика неожиданно приведут на плаху; какая чаша весов перевесит для Картье, если Томас заслуживает жить, но даже тогда… этого будет недостаточно, если народ Мэваны захочет казнить мальчика.
– Бриенна, я прошу от тебя слишком многого? – мягко спросила королева.
Я встретилась с ней взглядом.
– Нет, леди.
Королева должна быть на первом месте. И мне необходимо поддерживать ее, какими бы ни были ее решения.
– Разберись, кто этот мальчик, – сказала Изольда. – Сегодня же, если это возможно. И завтра утром сообщи мне правду.
Я кивнула и склонилась перед ней, приложив руку к сердцу, чтобы выразить свое полное повиновение.
Но Изольда коснулась моего лица, приподняла подбородок, чтобы свет падал мне в глаза. Интересно, отражается ли в них Камень Сумерек?
– Я доверяю тебе, Бриенна, больше чем кому-либо.
Меня тронуло ее признание, но я подавила свои чувства, загнав их поглубже, где они не могли разрастись в гордость.
Именно тогда я поняла, какую роль она мне готовит: что я становлюсь ее правой рукой, советницей, занимаю то место, которое когда-то Брендан Аллена занимал при Гилрое Ланноне.
У меня перехватило дыхание от иронии этой ситуации.
Изольда убрала пальцы и ушла тихо и быстро, как последний луч солнца на закате.
Я осталась наедине с Томасом и целым океаном вопросов о нем.
Когда, прихватив второй канделябр, я вернулась в спальню, Томас уже дочиста съел все, что было в тарелке, и слизывал с пальцев сливочное масло. Я села рядом с ним на край кровати, обдумывая вопросы.
– Вы скажете лорду Эодану, что я здесь? – угрюмо спросил он.
Я расправила складки на лоскутном одеяле, проводя пальцами по стежкам.
– Думаю, мне нужно знать, почему ты здесь, Томас. – Я помолчала, пристально глядя на него и ожидая, чтобы он тоже на меня посмотрел. – Уверена, лорд Эодан велел тебе оставаться в Брае. Так что сейчас я пытаюсь понять, почему ты пришел в Лионесс, невзирая на то, что он сказал, почему вскарабкался по стене замка и залез в окно.
Он молчал, не в силах выдержать мой взгляд.
У меня по спине потекли струйки пота, но я не отводила взгляда от мальчика, рассматривала его лицо, постепенно обнаруживая в чертах сходство с Ланнонами… У него были темно-рыжие волосы, что необычно, но глаза небесно-голубые, как у всех Ланнонов, которых я встречала, и аристократические черты лица.
Томас собирался заговорить, как вдруг издалека донесся стук в мою дверь. Я знала, кто это, и разрывалась между сожалением и желанием, словно в моем сердце бушевала битва.
– Томас, – прошептала я, – оставайся здесь. Не двигайся, не шуми. Ты понял?
Побледнев, он только кивнул.
Я встала с кровати и закрыла за собой дверь спальни. Подол моего платья волочился по полу. Я дрожала.
Я лишь чуть-чуть приоткрыла скрипнувшую дверь. Холодный воздух из коридора обдал лицо.
Передо мной стоял Картье, прислонившись плечом к косяку. Он смотрел на меня, его лицо почти терялось в тени, но я увидела, как при виде меня блеснули его глаза, словно угли в темноте.
– Можно войти? – спросил он.
Мне следовало сказать ему, что я устала, и попросить прийти позже; нужно было не дать ему зайти в мои комнаты.
И тем не менее то, как он стоял и дышал… Как будто у него была скрытая рана под одеждой.
Я открыла дверь шире, и он подошел к огню. Подождал, пока я закрою дверь на задвижку и подойду к нему и к свету.
– У тебя все хорошо с королевой? – спросил он, изучая мое лицо.
– Да.
Он еще мгновение пристально смотрел на меня, словно правда изменила бы выражение моего лица.
Я медленно провела пальцами по его золотистой бороде, удивляясь ее жесткости, и прошептала:
– Ты на меня сердишься?
Он закрыл глаза, словно мои прикосновения причиняли ему боль.
– Как ты могла такое подумать?
– Ты всю дорогу почти не смотрел на меня.
Мужчина широко раскрыл глаза. Я хотела опустить руку, но он перехватил ее и держал у своего лица.
– Бриенна, я не могу от тебя глаз отвести. Думаешь, почему я заставил себя ехать впереди?
Картье переместил свою руку и провел пальцами по всей моей руке до плеча, а потом вниз по спине до талии и остановился там. Шелк моего платья шептал под его прикосновениями, и теперь я закрыла глаза.
– Похоже, теперь ты отводишь от меня взгляд, – сказал он.
– Не отвожу.
Мой голос был скорее похож на хрип. Я по-прежнему не открывала глаза и дрожала от груза событий вечера. Картье это чувствовал, его пальцы скользили по моей талии, ребрам.
– Бриенна, тебя что-то тревожит?
– Почему ты опоздал утром?
Вопрос вылетел как стрела, резче, чем хотелось.
Он молчал, и я открыла глаза.
Картье убрал от меня руки и заговорил:
– Я опоздал потому, что наконец узнал, кто такой Томас. И вот почему я пришел к тебе сейчас. Потому что не могу вынести это в одиночку.
Я с изумлением смотрела на него, мое сердце выделывало сальто в груди. Я совершенно не ожидала услышать от него такое.
Мне стала наконец понятна его холодность, пустота в глазах. Он знал, что Томас – Ланнон, что по неведению укрывал мальчика. Должно ли меня успокаивать то, что для Картье это открытие стало потрясением?
– Кто такой Томас? – выдавила я, теребя воротник, словно это могло успокоить мой бешеный пульс.
За дверью спальни что-то звякнуло – звук опрокинутой тарелки. Должно быть, Томас подслушивал. Я подавила проклятие, эта ночь превратилась в череду неприятных затруднений.
Мой бывший наставник застыл, его взгляд метнулся к двери.
А я могла только стоять на месте, чувствуя, что запуталась в паутине.
– Королева еще здесь? – осторожно спросил он, переводя взгляд на меня.
Он спрашивал, но знал, что это не Изольда. И я не могла ему лгать.
– Нет.
– Кто в твоей спальне? – прошептал Картье.
Судьбе угодно, чтобы эта встреча состоялась. Я сделала глубокий вдох и прижала ладони к его груди. Его сердце колотилось так же неистово, как и мое. Я теперь понимала, что за рану он скрывает, и пренебрегла тем, что сейчас сделаю ее еще глубже.
– Картье, ты рассердишься, – начала я. – Ты должен пообещать, что не покажешь этого, что будешь сохранять спокойствие.
Он взял мои пальцы и отнял от своей груди. Его руки были холодны как лед.
– Бриенна, кто в твоей спальне? – спросил мужчина снова.
Я не могла ответить: голос мне не повиновался. Переплетя свои пальцы с его, я повела Картье к спальне и открыла дверь.
Томас, скорчившись, сидел на полу. Он пробирался к окну, поднос с ужином был перевернут.
Картье споткнулся при виде его.
– Томас!
– Милорд, пожалуйста, не сердитесь на меня, – проговорил мальчик, запинаясь. – Я должен был приехать. Я пытался вам сказать, что мне нужно приехать, но вы меня не слушали.
Я выразительно расширила глаза на мальчика, чтобы предупредить его: таким способом не смягчить сердце Картье. Томас перевел взгляд на меня, потом обратно на своего лорда, как будто не знал, от кого из нас ждать спасения.
И хотя я ощущала в Картье оцепенелость, потрясение и гнев, он со вздохом шагнул вперед и присел на край кровати.
– Иди сюда, парень.
Томас сдался, перебрался к кровати и сел рядом с лордом. Я все так же стояла на пороге, словно балансируя между двумя мирами, которые вот-вот столкнутся.
– Зачем тебе нужно было ехать со мной? – тихо спросил Картье.
Помявшись, мальчик ответил:
– Потому что я ваш гонец.
– Есть еще причина, Томас, о которой ты боишься сказать?
– Не-е-ет.
Картье поерзал; я понимала, какое мучение он сейчас испытывает.
– Томас, я хочу, чтобы ты мне доверял. Пожалуйста, парень, скажи правду, чтобы я знал, как тебе помочь.
Мальчик молчал. Затем, теребя одеяло, промямлил:
– Но вы больше не будете меня любить.
– Томас, – произнес мужчина так мягко, что я поняла, какую боль причиняют ему эти слова, – ты не можешь сделать ничего такого, чтобы я перестал тебя любить.
– А я останусь вашим гонцом, если скажу правду?
Картье встретился со мной взглядом. Он не знает, что Изольде известно о мальчике. И если он скажет «да», то солжет Томасу. Не в его власти гарантировать ему жизнь, о чем окольным путем просил Томас. Но если Картье скажет «нет», мальчик, скорее всего, не станет с ним откровенничать.
– Обещаю, Томас, – ответил он, глядя на паренька. Я не дыша слушала клятву Картье. – Ты всегда будешь моим гонцом, сколько сам захочешь.
Он хотел, чтобы Томас выжил, ушел от суда.
Но если бы он попросил меня помочь спрятать подростка от королевы… пришлось бы ему отказать. Я разрывалась между ними. Не в силах стоять, я отошла вглубь комнаты и села в кресло.
– Я хотел поехать с вами потому, что здесь моя сестра, – шепотом признался Томас.
– Сестра?
– Да, милорд. Когда началась битва, он… то есть я пытался ей сказать, взять ее с собой. Потому что я знал: мы можем попасть в беду, наши папа и дедушка.
– Томас, а кто твои папа и дедушка? – спросил Картье.
Я напряглась, вцепившись в подлокотники и вонзив ногти в дерево.
– Мой дедушка – король, то есть был королем, – ответил Томас, потупившись. – Мой отец – принц Деклан. А меня зовут не Томас, я Эван.
Я похолодела и не смогла сдержать дрожь. Эван посмотрел на меня большими жалобными глазами.
– Госпожа Бриенна, теперь вы меня ненавидите?
Я не могла этого вынести и, пересев на кровать по другую сторону от мальчика, взяла его руки.
– Нисколько, Эван. Ты мой друг, и я считаю тебя храбрым мальчиком.
Похоже, я его успокоила, и он перевел взгляд на Картье.
– Моя сестра в темнице. Мне нужно вытащить ее оттуда.
Картье провел рукой по волосам. Я знала, что он старается держать себя в руках, сохранять спокойствие. Он стиснул зубы – подыскивал ответ.
– Как зовут твою сестру? – ласково спросила я, чтобы дать Картье больше времени на размышление.
– Кила. Она на два года старше меня. И я ручаюсь, милорд, что вам может помочь Томас.
– И кто же этот настоящий Томас, Эван? – спросил мужчина.
– Он тан дедушки, но всегда был добр ко мне. Это он помог мне бежать во время битвы. Он дал мне медные монеты, сказал, куда идти: на север, в замок Брай, – и назваться его именем, чтобы никто не узнал, кто я на самом деле.
– Так где мне найти Томаса?
Эван пожал плечами.
– Не знаю, милорд. Может, он мертв, погиб в битве.
Я обменялась с бывшим наставником настороженным взглядом. Если тан Томас сражался против нас, то он в самом деле либо погиб, либо сидит в темнице.
– Ничего не могу обещать, Эван, – наконец напряженно сказал Картье. – Твоя сестра в темнице вместе со всей семьей. Не знаю, что я могу сделать…
– Пожалуйста, милорд! – воскликнул Эван. – Пожалуйста, помогите ей! Я не хочу, чтобы ее убили!
– Ш-ш-ш, – попыталась я его успокоить, но мальчик высвободился из моих рук и опустился на колени перед Картье.
– Пожалуйста, лорд Эодан, – умолял он. – Пожалуйста. Если вы спасете ее, я больше никогда вас не ослушаюсь.
Схватив Эвана за плечи, Картье поставил его на ноги. Наверное, до него дошло, что мальчик больше не хромает, и он уставился на босую ногу, а потом посмотрел в лицо Эвану.
– Нельзя давать обещания, которые можно не сдержать. И хотя я не могу поклясться, даю тебе слово, что сделаю все для спасения твоей сестры. А ты, Эван, пообещай мне, что будешь тихо сидеть в моих покоях. Никто не должен знать, что ты здесь.
Эван усиленно закивал.
– Даю слово, милорд, никто не узнает. Я хорошо умею прятаться.
– Да, знаю, – вздохнул Картье. – А теперь тебе пора спать. Идем со мной, в мои комнаты.
Мы все встали. Должно быть, вопросы читались у меня в глазах, потому что Картье попросил Эвана на минутку выйти из спальни.
– Думаешь, лучше оставить его в твоих комнатах? – прошептала я, стараясь скрыть беспокойство.
Мне хотелось доверять Картье, но если он выберет сторону Эвана, что я скажу Изольде?
– Что ты думаешь, Бриенна? – Он подошел ко мне ближе и шептал прямо в ухо. Его дыхание согрело мои волосы. – Королева ведь знает, что он здесь?
– Она хочет поговорить об этом со мной завтра утром, – прошептала я в ответ. – Чтобы я подтвердила, кто он.
– Тогда предоставь это мне, Бриенна.
Я отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Могу представить, как сегодня ночью Изольда воюет с собственным решением, – едва слышно продолжал Картье. – Что делать с ребенком ее заклятых врагов.
– А что будешь делать ты?
Он мгновение смотрел на меня.
– Я буду делать то, что она прикажет. Она – моя королева. Но я хочу поговорить с ней, убедить ее поступить так, как мне кажется лучше.
Я не могла его в этом винить: в желании лично поговорить с Изольдой и попытаться сохранить Эвану жизнь.
Как не могла остановить слезы, навернувшиеся на глаза. Не знаю, откуда они взялись, возможно, из скрытого колодца в моем сердце, который вырыли внутри меня затруднения Эвана.
Я попыталась отвернуться, пока Картье их не заметил, но он обхватил мое лицо ладонями.
Слезы потекли по моим щекам. Картье поцеловал их. То, как он ласкал мои волосы, как встрепенулось и забилось при этом сердце… Если бы не Эван в соседней комнате, я не знаю, что могло бы произойти между нами, хотя могу представить. Я это уже представляла.
Когда он посмотрел на меня, я увидела то же самое в его глазах: ненасытное желание одного – ночи наедине, звезд над нами, сжигающих секреты до зари.
Однако реальность будто плеснула мне в лицо холодной водой: между нами сын Ланнона, приближается суд, нас ждет неизвестность.
Будет ли когда-нибудь время для меня и его?
– Доброй ночи, Картье, – прошептала я.
Он ушел молча, предварительно убедившись, что в коридоре никого нет. Эван прятался в его тени.
И я вдруг осталась одна.