– Твои волосы уже не такие длинные.
Виктория взяла прядь своих темных волос и пальцами поиграла с ней.
– Я отрезала их всего пару месяцев назад, но они уже немного отросли. Смотри, они теперь как будто волнистые, не такие гладкие, как раньше.
– Тебе очень идет, – сказал Джек и почувствовал себя самым настоящим глупцом. Они не виделись столько времени, а он говорил ей про прическу.
На самом же деле мальчик многое хотел сказать ей. Он мог рассказать, как проводил бессонные ночи, представляя себе их разговор; рассказать о том, что его альбом полон ее набросков. Он рисовал лицо девочки, ее большие темные глаза, смотревшие на него со звездного неба. Он мог признаться ей, как сотни раз ветер доносил до него ее голос; как он вспоминал ее и только ее всякий раз, когда оказывался в живописном месте; как безумно, отчаянно, до боли в груди скучал по ней.
Вот только стоявшая перед ним девочка отличалась от той, которую он вспоминал, разве что глаза остались прежними. Они все так же излучали свет, казавшийся Джеку особенным и неповторимым. Время создало между ними непреодолимую пропасть. Джек осознал, что оставшиеся о Виктории воспоминания уже, вероятно, не соответствовали Виктории, стоявшей сейчас перед ним. А еще он понял, что за эти два года чувства девочки к нему могли и остыть. Возможно, она его до сих пор не простила, а, может, и вовсе не вспоминала о нем. А вдруг у нее уже есть парень, кто знает?
– Ты тоже очень изменился, – сказала наконец Виктория, и ее щеки залил легкий румянец.
– Правда? – Джек улыбнулся в ответ. Возможно, его замечание оказалось не таким уж и глупым. – В каком смысле?
– Ну, ты вырос, и цвет кожи стал чуть темнее… и…
«…и теперь ты еще красивее», – подумала она про себя, но не осмелилась сказать вслух.
Виктория подавила вздох. Когда-то она была влюблена в этого мальчика, но вскоре поняла, что она ему не подходит, иначе он не сбежал бы от нее со скоростью света. Виктория только начинала понимать, что именно испытывала к Джеку, когда он покинул Лимбад и отправился искать Альсана. Слишком больно было признаваться себе в своих чувствах, когда он был уже далеко. И еще долго сердце девочки начинало бешено стучать, когда в толпе она замечала светлые русые волосы. Да только всякий раз это оказывался не он. И вот, когда Виктория думала, что смогла справиться со своими чувствами, он снова появился в ее жизни…
В жизни, но только ее чувств это не касалось. Виктория дала себе слово, что больше не будет страдать. За это время она выстроила вокруг своего сердца высокую стену, чтобы никто не смог добраться до него и снова ранить. Она больше никогда не влюбится. Слишком больно.
Девочка спросила себя, а выстоит ли ее стена перед Джеком? И решила не думать об этом. Прошло слишком много времени. И даже если у него и были когда-то к ней чувства, он, конечно же, их уже не испытывал. Да и Виктория не собиралась наступать на одни и те же грабли дважды.
Она вдруг заметила, что стоявшие поблизости девочки смотрели на нее с плохо скрываемой завистью, и мысленно улыбнулась. Девочка взглянула на Джека и поняла: он даже не заметил, какое волнение вызвал своим появлением среди ее одноклассниц. Ладно, если он не осознает, насколько красив, она точно ему сообщать об этом не собирается.
– …А ты как раз наоборот немного отрастил волосы, – заметила она и захихикала.
Виктория подняла руку и убрала локон русых волос, упавших ему на лоб. Она знала, что девочки сейчас умирают от зависти, и самодовольно наслаждалась моментом.
– Видишь? Тебе нужно постричься.
– Твои волосы теперь короче, а мои длиннее. Потрясающее заключение.
И оба от души засмеялись. На мгновение показалось, что разделявшая их пропасть стала меньше.
– Ладно, – сказал Джек. Его лицо приняло серьезное выражение. – Знаю-знаю: я полный глупец и не заслуживаю ни капли твоего внимания после всего того, что произошло… но все-таки я здесь, чтобы попросить тебя… как бы правильно выразиться… предоставить мне «политическое убежище».
Только тогда Виктория увидела стоявшую на земле возле его ног походную сумку.
– Тебе некуда идти?
Джек отвел взгляд.
– Мне всегда некуда идти, по правде говоря. Я не вернулся в Данию, хотя там живут мои родственники. Но Кирташ… он, должно быть, уже все знает. И я решил не возвращаться в Силькеборг, чтобы не ставить моих близких под удар.
Виктории казалось слишком странным после столь долгой разлуки говорить с Джеком о Кирташе.
– И где же ты был все это время? Ты нашел Альсана?
– Это он нашел меня, а не я его. Длинная история.
– Он пришел с тобой?
– Да, но он остался в городе, потому что у него есть несколько важных дел. Сказал, что позвонит тебе сегодня вечером, чтобы договориться о встрече и попросить тебя перенести его в Лимбад. Меня он отправил к тебе первым.
Конечно же, Джек не стал говорить Виктории, что он сам уговорил Александра дать ему шанс встретиться с девочкой наедине, до того как они соберутся все вместе. Ему так много нужно было сказать ей.
– Ты хочешь… вернуться в Лимбад? – спросила она.
– Пожалуйста, – ответил Джек, и Виктория, заглянув ему в глаза, увидела в них боль. А еще он повзрослел. Ах, как ей хотелось бросить ему: «Я тебе говорила», но она не была такой жестокой. – Если ты меня перенесешь туда… Я буду тебе очень благодарен.
Между ними повисло молчание. Оба смотрели друг на друга взглядом, выражавшим все, что они не осмеливались сказать словами. И этот волшебный момент ни один из них не нарушил бы. Ни за что в жизни.
Но ни один из них и не решился сделать первый шаг, открыть душу, крепко обняться, хотя они оба желали этого с такой силой, что от одной мысли об этом начинало болеть сердце.
Прошло слишком много времени. Они уже не дети. Все теперь гораздо сложнее.
– Может, пойдем? Как ты думаешь? – спросила, наконец, Виктория.
Лицо мальчика озарила широкая улыбка.
– Мне очень хочется навестить Дом на Границе, – признался он.
Виктория тоже улыбнулась.
– Тогда чего мы ждем?
Друзья отошли от ворот школы и прошагали мимо автобуса, затем повернули за угол и скрылись из поля зрения одноклассниц Виктории. Оставшись вдвоем, спрятавшись от людей, они тут же взялись за руки: по крайней мере, сейчас у них было для этого оправдание. Джек хотел крепко сжать ладони Виктории, но не решился. А девочка, в свою очередь, со страхом вдруг осознала, что ее стена не устояла перед Джеком и тут же дала трещину. Потому она поспешила зажмурить глаза и мысленно призвать Духа. Сознание Лимбада с радостью ответило на ее зов, узнав давнюю подругу. И, все еще держась за руки, оба исчезли, переместившись в Дом на Границе.
– В доме сейчас не слишком-то убрано, – извинялась Виктория, – просто я здесь теперь бываю не часто. Тут так пустынно и одиноко…
Джек ответил не сразу. Он провел рукой по одной из книжных полок, не обращая внимания на слой пыли, покрывавшей тома. Первым делом он достал из шкафа свою гитару и бросил сумку на кровать. Коснувшись пальцами струн, он тут же понял, что инструмент нужно настраивать, и довольно улыбнулся.
– Ничего страшного, – сказал он. – Я вернулся, вот что действительно важно.
Девочка улыбнулась в ответ.
– Да, – прошептала она. – Это и правда важнее.
Виктория развернулась и хотела уйти, чтобы оставить Джека одного в своей комнате, в которую он недавно вернулся. Мальчик поднял голову, бросил гитару и выбежал следом за ней.
Он не собирался терять выпавшей ему возможности. Теперь точно нет.
– Подожди, – сказал он, беря ее за руку.
Виктория остановилась и обернулась. Джек посмотрел ей в глаза, громко выдохнул и сказал наконец ей то, в чем так давно хотел признаться:
– Я очень сожалею. Мне жаль, что я оставил тебя одну, что наговорил тебе всякого. Я не должен был так поступать.
Виктория растерялась. Стена рушилась на мелкие кусочки.
– Я тоже сожалею, – проговорила она. – Знаешь… когда я сказала тебе, чтобы ты больше никогда не возвращался… я этого вовсе не хотела.
На лице мальчика появилась улыбка, и ему стало немного легче.
– Я догадывался, – и протянул ей руку. – Друзья?
Джек хотел сказать совершенно другое. Но прежде чем начинать строить новое, размышлял он, нужно для начала восстановить дружбу, которая два года назад дала трещину.
Виктория задумалась. Наклонив голову, она серьезно посмотрела на него.
– Ты снова уйдешь, так ведь? Как только что-то изменится. Когда тебе надоест здесь.
Слова ее не были искренними, просто девочка все еще пыталась удержать стену. Но Джек не мог знать, о чем она думала.
– Что? Ну, конечно, нет! Я же сказал тебе, что Альсан… то есть, Александр…
– Да, ты уже говорил мне, что он вернулся. А ты следуешь за ним, я это уже поняла.
– Что с тобой происходит? – возмутился Джек. – Я же попросил у тебя прощения!
Виктория взглянула на него, покачала головой и, развернувшись, пошла прочь.
– Подожди!
Джек схватил ее за руку, но девочка с такой силой и ловкостью вырвалась, что мальчик удивился.
– Только не думай, что можешь делать со мной все, что захочешь, Джек, – предупредила она его. – Я уже не та, что прежде. Знаешь, я многому научилась. Я все эти годы тренировалась. Я умею драться. Теперь я не беззащитна. И ты мне не нужен. Больше.
Уязвленный Джек хотел было ответить ей, но подумал, что лучше промолчать, и проглотил брошенные в его адрес жестокие слова. Он не собирался так скоро сдаваться. Нет, после стольких мечтаний об этой встрече…
И сказал ей то, что должен был сказать два года назад, но не решился:
– А ты мне нужна, Виктория.
Девочка, удивившись, повернулась к нему. Джек вздохнул, чувствуя себя глупцом. Но слова уже сказаны, и назад пути больше нет.
– Ты хочешь, чтобы я снова ушел? – с серьезным видом спросил он.
Виктория открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Она заняла оборону, приготовившись к тому, чтобы бросить ему в лицо резкий ответ. Но этого вопроса она не ожидала. В глазах Джека светились невысказанные чувства, и Виктория знала, что этим взглядом он нанес последний, разрушительный, удар по ее стене, за которой она все еще пыталась спрятаться от него.