Наиболее активно поиск добровольцев осуществлялся среди военнопленных – представителей национальных меньшинств Советского Союза. Гитлеровцами было объявлено, что последние по своим религиозным убеждениям являются в основной своей массе противниками большевизма и что с ними следует обращаться хорошо для того, чтобы завоевать их благосклонность236.
Причем нацисты активно проводили работу по усилению национальной вражды среди советских военнопленных. Например, украинцев гитлеровцы размещали в отдельных бараках, меньше, чем других, заставляли работать и обещали, что из них будут вскоре комплектовать отряды полиции для оккупированных городов. Казаки в лагерях военнопленных имели привилегированную работу, в частности на бойне. Они не голодали, а ворованным мясом спекулировали в лагере. Народы прибалтийских республик также получили льготы. Они употреблялись только на внутрилагерных работах, а весной 1942 г. их отпустили домой – в Эстонию, Латвию и Литву. Русских заставляли выполнять самые тяжелые работы: погрузка снарядов на железной дороге, рытье канав, строительство укреплений237.
Убеждая военнопленных вступать в ряды вермахта, немецкие офицеры и пропагандисты из национальных комитетов обещали им хорошие жизненные условия, питание и денежное довольствие как для германских солдат, а после войны – щедрое вознаграждение и разнообразные привилегии. Говоря о добровольности советских военнопленных, следует иметь в виду, что в подавляющем большинстве случаев речь шла о выборе между жизнью и смертью в лагере от непосильного труда, голода и болезней. Изъявляя желание вступить в германскую армию, многие из них объявляли себя «казаками» и «украинцами», так как последним немцы всегда отдавали предпочтение238.
Вступая в организовываемые немцами воинские формирования, часть завербованных надеялась, что до прямого участия в боях против своих соотечественников дело не дойдет, зато по прибытии на фронт создастся реальная возможность вырваться из рук немцев и перейти на сторону Красной армии или партизан. Других подкупало новое положение в качестве солдат вермахта и связанное с этим улучшение питания и жизненных условий. Были и такие, кто выбирал службу у немцев из карьерных побуждений или ради материальной выгоды, кто стремился завоевать доверие новых хозяев и навсегда связать с ними свою судьбу.
Коллаборационист, сдавшийся в плен
«Легионеры» отвоевались
Не ограничиваясь одним лишь набором добровольцев, германское командование уже с весны 1942 г. стало широко практиковать прямой набор в охранные и вспомогательные формирования вермахта всех военнопленных, признанных медицинскими комиссиями годными к строевой службе. В распоряжениях немецких командных инстанций говорилось о необходимости тщательной проверки лагерей «на предмет годности военнопленных как вспомогательной силы»239. При вербовке нередко применялись угрозы расстрела, а также прямой обман, когда военнопленные отбирались под предлогом создания из них рабочих команд и зачислялись в воинские формирования без всякого на то согласия240.
Уже в сборных лагерях происходил отбор по национальным группам, которые размещались в разных бараках, а затем отправлялись в подготовительные лагеря центров формирования национальных легионов, казачьих и других частей, расположенные на оккупированной территории СССР. По сравнению с условиями лагерей советских военнопленных режим был мягче, и хотя будущие легионеры и казаки все еще содержались под жестким контролем, охранникам запрещалось избивать их без всякого повода. В целях восстановления физических сил военнопленных улучшалось их питание. По прибытии в лагеря все они проходили санитарную обработку и получали взамен своей изношенной красноармейской одежды стандартное обмундирование из трофейных запасов241.
О действительных причинах таких перемен пленные узнавали иногда по прошествии некоторого времени от выступавших перед ними представителей германского командования и национальных комитетов, которые говорили им, что они более не являются военнопленными, а будут приравнены к немецким солдатам и сами станут солдатами национальных легионов, казачьих и украинских частей, что теперь им придется следовать строгой военной дисциплине, и тот, кто не хочет выполнять приказы своих новых начальников, будет вновь отправлен в лагерь военнопленных242. Желающих возвращаться, как правило, не находилось. Те же, кто имел мужество отказаться, попадали в категорию «политически неблагонадежных» со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Сдавшийся в плен генерал А. Власов в сентябре 1942 г. подписал первую листовку, адресованную «товарищам командирам и советской интеллигенции», призывавшую к борьбе против сталинского режима. Вслед за этим появилась так называемая Смоленская декларация, включавшая в себя обращение «к бойцам и командирам Красной армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза». Целями комитета провозглашались: свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма; заключение почетного мира с Германией; создание в содружестве с Германией и другими народами Европы новой России без большевиков и капиталистов243.
А. Власов и солдаты РОА, 1944 г.
Суд над Власовым и его пособниками
Красноармейцы и все русские люди призывались к переходу на сторону действующей в союзе с Германией Русской освободительной армии (РОА). Обращение было дополнено политической программой из 13 пунктов, не накладывавшей, однако, никаких обязательств на германское правительство. 27 декабря 1942 г. этот манифест был подписан председателем «Русского Комитета» А. Власовым, местом дислокации которого был обозначен город Смоленск. Несмотря на фиктивность этой организации, и ее деклараций, рассчитанных исключительно на привлечение перебежчиков, Власов и присоединившиеся к нему пленные советские генералы и офицеры рассчитывали на то, что РК и РОА станут известными среди солдат восточных частей, военнопленных и населения оккупированных территорий и послужат средством создания массового «освободительного движения».
С началом пропагандистской кампании в лагерях военнопленных и на оккупированной советской территории началась массовая вербовка советских граждан в ряды Русской освободительной армии. Однако итоги кампании были сравнительно скромными. Население не верило оккупантам, и пропагандистские усилия, не подкрепленные никакими реальными шагами, никак не способствовали созданию массового антикоммунистического движения244.
Глава 2Организация сопротивления гитлеровским захватчикам на оккупированной советской территории в годы Великой Отечественной войны
2.1. Подготовка в СССР к партизанской борьбе в 1930-х гг
Борьба советского народа против гитлеровцев на оккупированной советской территории не сразу стала мощной и всесторонней. Рождалась эта борьба в муках, хотя подготовка в этом направлении велась задолго до войны.
Молодое советское государство, окруженное врагами при постоянной угрозе нападения, после кровопролитной Гражданской войны не располагало еще сильной армией. Ввиду этого партизанской борьбе придавалось большое значение. Проводился учет кадров, прошедших большую школу подпольной и партизанской борьбы в период Гражданской войны и иностранной интервенции. Органы государственной безопасности продолжали повышать искусство борьбы в тылу противника. Так, в начале 1920-х гг. диверсионные группы, одетые в гражданскую одежду, переходили польскую линию фронта для развертывания партизанской борьбы в тылу польских войск на территории Западной Белоруссии245.
Позднее, в соответствии с решениями военно-политического руководства СССР, началась широкомасштабная подготовка к партизанской борьбе против возможной агрессии со стороны капиталистических держав.
К большому сожалению, по этой теме практически не осталось документов. Зачастую данные о подготовке органов государственной безопасности к партизанской борьбе в 1920‒1930-х гг. автор находил из документов, прямо не затрагивающих этот вопрос. Так, например, из справки на оперативного источника НКВД УССР «Никитина» от 25 декабря 1942 г. прямо указано, что он в 1929 г. успешно окончил школу руководителей партизанского движения при ГПУ УССР и был назначен командиром отряда для действия в случае возникновения войны в Шепетовском районе УССР246. Это позволяет говорить о целой системе подготовки партизан, организованной ОГПУ, распространившейся, по крайней мере, на приграничные районы.
Опыт партизанской войны, накопленный в 1914‒1920-е гг. русской армией, был развит советскими военными теоретиками и положен в основу военной доктрины молодого государства247.
Несомненная заслуга в подготовке борьбы в тылу противника, широко развернувшейся в СССР в начале 1920-х гг., принадлежит М.В. Фрунзе и Ф.Э. Дзержинскому, под руководством которых была развернута серьезная работа по написанию пособий по тактике партизанской борьбы и по созданию особых партизанских школ, а также приобретению специальной техники и вооружения для партизанских формирований248.
В июле 1921 г. была опубликована статья М.В. Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия». Автор намеренно подчеркивал ту огромную роль, какую может сыграть в организации обороны страны подготовка к ведению партизанской войны: «Если государство уделит этому достаточно серьезное внимание, если подготовка этой “малой войны” будет проводиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армии противника такую обстановку, в которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными перед сравнительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником»249.
Обязательным условием успеха «малой войны», по мнению М.В. Фрунзе, была заблаговременная разработка ее плана и создание предпосылок, обеспечивающих ее успех. В основу партизан