В целях борьбы с возможным проникновением шпионов, провокаторов, террористов, выявления паникеров в партизанских отрядах, органами государственной безопасности СССР при партизанских формированиях начиная с января 1942 г. стали создаваться оперативно-чекистские группы492. Следует подчеркнуть, что оперативные группы готовились как при Центральном аппарате НКВД, так и территориальными органами госбезопасности.
Оперативно-чекистские группы, работавшие в партизанских отрядах, по существу выполняли функции Особых отделов в действующей армии. Так, в совместном приказе начальника штаба партизанского движения Брянского фронта и начальника Управления НКВД по Орловской области № 654 от 06.12.1942 г. говорится о том, что «оперативно-чекистские группы в партизанских формированиях действуют на правах Особого отдела НКВД»493.
В документах Центрального и территориальных штабов партизанского движения особо подчеркивается, что: «Созданные оперативно-чекистские отделения при партизанских отрядах полностью себя оправдали и оказали значительную помощь по ограждению и очищению партизанских отрядов от немецкой агентуры, предателей и изменников Родины»494.
Однако не все командиры партизанских формирований понимали значение работы оперативно-чекистских групп. Некоторые руководители партизанских отрядов, получая информацию от чекистов, вместо оперативного использования этой информации в интересах укрепления отрядов не принимали мер, а зачастую игнорировали сообщения оперативных работников, нанося тем самым ущерб партизанскому движению495.
Иногда командиры незаконно вмешивались в деятельность оперативно-чекистских групп, пытались подменить руководство этими группами. К наиболее распространенным нарушениям относились освобождение из-под стражи лиц, работающих на немецкую разведку, без согласования с представителями оперативно-чекистских групп, снятие своей властью с должности начальников этих групп и т. д. Имели место факты, когда отдельные командиры при наличии возможности не оказывали необходимой помощи сотрудникам органов государственной безопасности в проведении оперативных мероприятий, направленных на разрушение коммуникаций врага, отказывали в выделении взрывчатых средств, других средствах боевой техники и свои действия пытались оправдать различными необъяснимыми мотивами496.
Руководство штабов партизанского движения и НКВД постоянно разъясняли командирам партизанских отрядов и соединений, что оперативно-чекистские отделы и группы действуют на правах Особого отдела НКВД и непосредственное оперативное руководство их деятельностью осуществляется управлениями НКВД и представителями ЦШПД. Назначение и снятие оперативных работников должно было производиться только начальниками управлений НКВД или начальниками оперативно-чекистских отделов, действующих в районе партизанских отрядов.
Следует отметить, что руководство НКВД хорошо понимало важность контрразведывательной работы в тылу противника. Так, в каждый отряд ОМСБОН НКВД, переброшенный в тыл противника для ведения разведывательно-диверсионной работы, а впоследствии и партизанские формирования, образованные из этих групп, направлялся оперативный работник, выполняющий свои специфические функции. Если требовалось, помимо своей непосредственной работы, он имел шифр и коды к рации, которые не были известны даже командиру и комиссару отряда497.
Проводя работу по очистке партизанских отрядов от вражеской агентуры, чекисты выискивали провокаторов, засланных немцами к партизанам, обставляли собственной агентурой вновь зачисленных в отряд бойцов, проверяли их на специальных заданиях.
Агентурное проникновение в спецслужбы противника проводилось различными путями. Иногда это была легализация заброшенных в тыл врага кадровых работников и агентов. Часто агентура оставлялась с конкретным заданием при отступлении наших войск и неминуемой оккупации данного района.
Неоценимую роль здесь сыграли женщины-агенты, которые могли легализоваться намного быстрее и их легенда, как правило, была наиболее естественна. Лидия Лисовская, Мария Микота, Надежда Троян – вот только несколько женщин, оказавших неоценимую услугу партизанским формированиям.
Успешное проникновение в разведывательные, контрразведывательные школы абвера, в том числе других карательных служб гитлеровцев, осуществлялось путем подставы им агентов чекистских подразделений для вербовки фашистской разведкой с целью последующего продвижения для прохождения ими специальной подготовки и выявления шпионов, диверсантов в процессе их обучения. Об эффективности проникновения в учебные пункты врага свидетельствует опыт работы на временно оккупированной территории в Белоруссии спецгрупп «Семенова», «Березины», «Августа» и др.
Хорошие результаты с точки зрения проникновения в шпионскую сеть противника давали результаты перевербовки выявленных и разоблаченных лазутчиков врага, которые затем использовались в качестве двойников, работавших в интересах органов госбезопасности, как это практиковали использовать оперативные сотрудники спецгруппы «Истребители», «Березина» и др.
Этот же прием давал положительные итоги в случае перевербовки шпионов, явившихся с повинной.
Особенностью работы чекистских подразделений в тылу противника на оккупированной советской территории по проникновению в учебные центры врага являлось использование возможностей партизанской разведки. В Белоруссии, например, спецгруппой «Август» использовался связной партизанской бригады им. Кирова «Курсант», внедренный партизанами в спецшколу «абверкоманды 103» в Борисове. Он сообщил, что с июня по сентябрь в школе прошли подготовку 70 шпионов, и назвал конкретные места и время их заброски в советский тыл и в партизанские отряды.
Схема дислокации германского разведоргана «Цеппелин»
Следует отметить, что внедрение надежной агентуры органов госбезопасности в спецшколы абвера и других спецслужб врага всегда являлось острой мерой в борьбе со шпионской деятельностью. Однако мероприятия по внедрению, как правило, были связаны с определенными трудностями и не исключали возможности расшифровки наших агентов во время их специальной проверки. Процесс внедрения был также связан с определенной затратой времени, которое уходило на проникновение.
Шеф абвера В. Канарис
Обучавшиеся в школах агенты чекистских органов не всегда располагали достаточными возможностями, которыми пользовались агенты из числа завербованных официальных сотрудников спецслужб и преподавателей этих спецшкол. Информация от этих источников была, как правило, более полной и достоверной. Ее получение происходило сразу же в момент закрепления вербовки, а иногда и в процессе установления оперативного контакта. Характерными в этом отношении являются чекистские операции по выявлению агентов противника, обучавшихся в Борисовской школе «абверкоманды 103». Одна из них была завершена в конце 1943 г. и закончилась выводом на базу спецгруппы «Родные» преподавателя указанной школы Фролова-Матюшина. Являясь старшим преподавателем и руководя обучением радиоделу, он оказался осведомленным о местах выброски и нахождения в советском тылу многих вражеских радистов и диверсантов. Фролов передал руководителям «Родных» данные на большое количество агентов-радиотелеграфистов и других вражеских шпионов, заброшенных за линию фронта, назвал многие их псевдонимы и другие установочные данные. Кроме того, сообщил известные ему особенности почерка работы на рации целого ряда шпионов, метеошифр и буквенный шифр, которыми пользовались вражеские радисты. Переброска его в советский тыл была осуществлена с базы Барановичского подпольного обкома партии, где дислоцировалась в это время спецгруппа «За Родину», оказавшая помощь командованию «Родных» в этом мероприятии498.
Спецгруппы и отряды чекистских органов республики осуществили целый ряд других операций, направленных на получение информации о шпионах, диверсантах и террористах, обучившихся в Борисовской и других спецшколах абвера.
Важные достоверные сведения были получены также в результате вербовки в качестве агентов органов госбезопасности ряда сотрудников абвера, полиции безопасности и СД и других карательных органов. О серьезном значении этих операций свидетельствуют факты осуществления таких вербовок в среде сотрудников «абвергруппы 107», «абвергруппы 110», «абвергруппы 308» службы СД в городе Бобруйске, в среде руководителей полиции и жандармерии города Борисова и т. д. Используя возможности партизанской разведки, чекистские подразделения имели возможность приобретать ценные источники информации из числа лиц офицерского состава вермахта и служащих непосредственно в подразделениях абвера. Именно так был организован переход на сторону партизан начальника «абвергруппы 110 П» Ганса Рааба, который действовал против партизан Борисовской зоны. Наряду с информацией разведывательного характера, которой Рааб располагал по роду службы в абвере, он передал до 50 различных секретных и совершенно секретных документов абвера, в том числе инструкцию по соблюдению режима секретности в этом органе499.
Следует иметь в виду, что добровольный переход кадровых сотрудников абвера и других спецслужб противника на сторону чекистских подразделений и партизан, каким являлся переход Рааба, был не совсем обычным явлением. Захват же их при проведении специальных агентурных комбинаций, во время засад и при других обстоятельствах был делом нередким. Об этом свидетельствует и операция по захвату спецгруппой «Четвертые» фон Файта, который был осуществлен 2 августа 1942 г., и других офицеров противника.
При проведении поиска агентуры противника чекисты обращали внимание на признаки, демаскировавшие легенду прикрытия вражеского агента, и на обстоятельства его прибытия в партизанский отряд. В частности, такие, как: неполное совпадение легенды внедряемого агента с действительностью; несоответствие сообщаемых им о себе данных с имевшимися документами; сомнительные обстоятельства прибытия агента в район базирования партизан (например, при организации и проведении «побега» из лагеря военнопленных, тюрьмы и т. д.); наличие у внедряемого агента профессиональных качеств, не соответствовавших легенде, и др.