В целях усиления борьбы с агентурой противника, прошу дать указание по линии штабов партизанского движения о следующем:
1. Все поступающие материалы из партизанских отрядов о задержании или явках с повинной шпионов, диверсантов, террористов, захваченных официальных сотрудников и документов немецких разведывательных органов – передавать в органы контрразведки “Смерш”.
2. По требованию органов контрразведки “Смерш” доставлять из тыла противника задержанных шпионов, диверсантов, террористов, а также официальных сотрудников и документы разведывательных и контрразведывательных органов.
3. Сообщать в органы контрразведки “Смерш” о переходах на сторону партизан групп и подразделений “РОА” и других созданных немцами формирований.
Лиц из этих формирований, интересующих органы контрразведки, доставлять на нашу сторону по требованию органов контрразведки “Смерш”.
Абакумов»515.
Ответ П.К. Пономаренко последовал, причем в очень жесткой форме, незамедлительно. В частности, в нем говорилось:
«Руководящие органы партизанского движения считают одной из важнейших своих задач усиление борьбы с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, и в этом отношении проводят большую и серьезную работу. Главное управление контрразведки “Смерш”, занимаясь оперативным обслуживанием штабов партизанского движения, при соответствующей организации дела могло бы также проводить многие мероприятия, направленные на усиление борьбы с агентурой противника.
Руководствуясь этим соображением, мы многие материалы и интересующих Вас людей, захватываемых партизанами, как известно, сразу же, как только они доставлялись из тыла врага, направляли по вашему адресу, хотя управление до последнего времени и не занималось организацией работы по борьбе с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды.
Однако мы считаем необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления, передавать Вам. Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться.
То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим об этом впервые. Возникает другой вопрос, почему со времени организации “Смерш” никто из работников этого управления не говорил о том, как они собираются и что намечают предпринять, чтобы организовать работу и развернуть борьбу с агентурой противника, почему не проведено ни одно мероприятие, а в партизанских отрядах нет ни одного вашего работника. Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки “Смерш” решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их.
Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника, эти ваши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу. Как же так, захватить агента врага и не допросить его? Как же тогда командиры и комиссары отрядов и бригад и штабы партизанского движения будут в состоянии вести дальнейшую борьбу с агентурой противника? Органы контрразведки “Смерш” пока практически в этом деле не пришли на помощь партизанскому движению. От Вас, однако, мы не получили ни одного крайне интересующего нас сообщения о методах противника по борьбе с партизанами и ни об одном агенте врага, проникшем в тот или иной партизанский отряд, не получили каких бы то ни было материалов, полезных для борьбы с агентурой противника в партизанских отрядах. Мы просим Вас привести конкретные примеры, в какие различные адреса рассылаются штабами партизанского движения, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы. На каком основании Вы делаете подобное заявление? Информация – дело серьезное, и организуем ее так, как находим необходимым, и информируем того, кого считаем необходимым.
В свою очередь мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру сказать, 4-е управление НКГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала.
Нам кажется, что известная часть работников управления, если судить по их поведению, хотела бы быть в некоторого рода начальственном отношении к руководящим органам партизанского движения и рассматривать их вроде как подчиненные “Смерш” органы. Но это глубокое заблуждение, которое ничего кроме разочарования не может принести таким работникам»516.
Данное письмо было зачитано Абакумову в присутствии И.В. Сталина и других членов ГКО517.
Следует отметить, что В.С. Абакумов из-за непомерных амбиций пытался подчинить своему ведомству, причем без всяких на то оснований, не только партизанскую контрразведку. Он постоянно вмешивался в дела 4-го управления НКГБ, в частности пытался (это эму удалось) взять под свой контроль радиоигру с немецкой разведкой под кодовым названием «Монастырь»518.
Нельзя не отметить деятельность органов государственной безопасности по выявлению и противодействию негативным явлениям, имевшимся в некоторых партизанских формированиях. Нарушение воинской дисциплины, принятие в партизанские отряды подозрительных лиц без проверки, факты злоупотребления своим положением – вот неполный перечень негатива, выявлявшегося оперативными работниками и агентами органов государственной безопасности519.
Порой командиры партизанских отрядов из-за своей некомпетентности совершали откровенно преступные действия в отношении партизан соседних отрядов. Так, в марте 1943 г. командир одной из партизанских бригад Калининской области Корнаушенко арестовал бойцов отряда «Неуловимые» (командир – М.С. Прудников), возвращавшихся с задания. Корнаушенко заподозрил в них полицейских. Никакие объяснения со стороны арестованных ни к чему ни привели. Партизан подвергли пыткам, вплоть до того, что засовывали под ногти иголки и держали голыми на морозе520. Легендарный командир с возмущением докладывал об этом начальнику 4-го управления П.А. Судоплатову.
Следует подчеркнуть, что негативные действия отдельных бойцов и командиров партизанских формирований не были распространенным явлением. Вышестоящее руководство в лице партийных органов, Центрального штаба партизанского движения тщательно проверяло информацию, представленную органами государственной безопасности по таким фактам, и безапелляционно наказывало виновных521.
Порой случались ошибки самих оперативных работников органов госбезопасности, обслуживающих партизанские отряды. Некоторые чекисты зачастую не доводили до конца допросы и следствие по делам немецких агентов, засылаемых противником в партизанские отряды. Задержанные агенты немецких спецслужб расстреливались сразу же после признания о своей причастности к разведке противника, не подвергаясь тщательному предварительному допросу по существу полученных заданий и об известных им других фашистских агентах522. Так, задержанные партизанской бригадой имени «Правды» в Минской области БССР агенты немецкой разведки Лейман и Лебедева, несмотря на то, что находились под следствием в опергруппе, были расстреляны по распоряжению особого отдела бригады как раз в тот момент, когда начали давать серьезные показания. После расстрела Лебедевой у нее были обнаружены зашитыми в бюстгальтер адреса явок на нашей территории. Значение этих адресов в связи с расстрелом Лебедевой не было выяснено.
Аналогичный случай произошел в 3-й Минской бригаде, где по распоряжению заместителя комбрига немецкие агенты Романенко и Веремьев были расстреляны без тщательного допроса. У Романенко после расстрела были тоже обнаружены в заплате на брюках адреса лиц, проживающих на территории СССР в тылу Красной армии523.
Многое здесь объясняется специфическими условиями, в которых приходилось работать контрразведчикам. Содержать арестованных агентов противника было негде. Тюрем в лесу, естественно, не было. А если отряд находился в рейде или вел бои с карателями, то после установления причастности кого-либо к спецслужбам врага, эти лица сразу же подлежали ликвидации.
В целом же, несмотря на недостатки в контрразведывательном обеспечении партизанских формирований, работа чекистов сыграла в целом положительную роль, что было отмечено руководством Центрального штаба партизанского движения.
Как показала боевая практика, важнейшая роль в ограждении партизан от подрывной деятельности фашистских спецслужб принадлежала агентурному проникновению в разведывательные и карательные органы врага, которое позволяло наиболее успешно, с меньшей затратой сил, решать задачи по контрразведывательному обеспечению партизанских формирований.
3.5. Ликвидации и похищения нацистских сановников и предателей Родины
Ликвидации нацистских сановников и предателей Родины являлись одним из направлений деятельности органов государственной безопасности СССР на оккупированной советской территории в годы Великой Отечественной войны.
Велся строгий учет бесчеловечным злодеяниям гитлеровских палачей на оккупированных территориях. На основании приговоров, вынесенных партизанами, только при непосредственном участии ОМСБОН НКВД СССР было осуществлено 87 актов возмездия524.
Подготовка и свершение каждого такого акта требовали большого опыта, смелости, терпения и находчивости. Необходимы были точное знание и учет конкретной обстановки, в частности, сложной системы охраны гитлеровских палачей. На них – инициаторов и руководителей злодейских акций, жертвами которых были сотни тысяч зверски замученных и убитых мирных граждан и военнопленных, в первую очередь и были направлены акты справедливого возмездия. Каждому из них предшествовали тщательная разведка, поиск конкретных исполнителей, разработка различных вариантов приведения их в действие.