Повернув голову, смотрю в его глаза, и в ярком дневном свете они такого же цвета, как сегодняшнее небо.
– Мам? – зовет меня сын. – Тебе тридцать лет?
Глава 55
Наши дни. Оля
Мой возраст занимает его всего на пару секунд. Достаточно, чтобы информация осела в голове и всплыла оттуда тогда, когда меньше всего этого ждешь.
Глядя на затылок Руслана, жду, пока он откроет для нас калитку и выпустит со двора.
– Мы с Евой поженимся, – рассказывает ему Миша. – Она сказала мне «да»! Сказала мне «да», пап! – захлебывается он информацией, пока Чернышов помогает ему забраться в машину и усесться в детское кресло за водительским сиденьем.
Руслан присвистывает.
– Круто… – бормочет, пристегивая его ремнем.
– Куда мы? Мы поедем к тебе? Может, постреляем из пистолетов?
– Давай постреляем, – соглашается тот.
В ожидании, пока закроет дверь, смотрю на обтянутые черной курткой плечи.
Несмотря на то что я имею полное право делать с днем своего рождения все, что в голову взбредет, мне никогда не хватало запала и терпения вступать с матерью в схватку по этому поводу, но именно в этот раз я хочу, чтобы все было по-моему, и когда Руслан оборачивается, я смотрю в его лицо и произношу:
– Спасибо.
Бросив взгляд на дом, он подходит к водительской двери и говорит:
– Я просто хотел получить приглашение на праздник.
У него, и правда, нет официального приглашения присутствовать на моем дне рождения. Я не обещала, что распахну ему двери во все сферы своей жизни, но раз он хочет шутить, отвечаю в тон:
– Наверное, оно где-то затерялось.
– Незадача, – смотрит на меня в упор.
Обхожу его и огибаю капот, чтобы сесть в машину.
Мишаниного энтузиазма хватает на то, чтобы превратить всю сорокаминутную поездку до базы отдыха в дурдом.
Этот энтузиазм заразительный. Его хватает, чтобы заразить и меня.
Слушая его бесконечный лепет, расслабляюсь и смотрю в окно, предлагая Чернышову самому справиться с этим потоком информации.
Когда добираемся до места, сын пулей выскакивает из машины, и я удивляюсь тому, что под его ботинками на асфальтированной дорожке не остаются взрывы фейерверков.
Воздух прогрет солнцем, но холодный мартовский ветер заставляет меня кутаться в куртку. Прячу руки в карманы, двигаясь параллельно с Русланом в сторону главного здания. Судя по всему, на выходных здесь всегда аншлаг. Парковка забита машинами, на которых номера из соседнего региона и из столицы. Администратор на входе встречает нас с распростертыми объятиями.
– Желаете остаться на ночь? – интересуется у Руслана, пока я расстегиваю куртку и сбрасываю с головы капюшон толстовки. – Можем предложить семейный коттедж, обед, ужин и спа-процедуры входят в проживание…
Он смотрит на меня, молчаливо предлагая решить судьбу этого дня.
Мне требуется глубокий вдох, чтобы оценить предложение и свои внутренние резервы. Оценить возможность того, чтобы провести ночь под одной крышей, и вариант с коттеджем нравится мне гораздо больше, чем ночевка в его квартире, на которую я все еще не дала согласия.
Здесь слишком красиво, чтобы отказываться. И я согласилась на эту поездку не для того, чтобы убегать от себя.
– Да, желаем, – смотрю на девушку за стойкой.
– Обед уже начался, – говорит приветливо. – Можете пока пройти в ресторан. Как только оформлю ваше заселение, сразу сообщу.
В соседнем зале, кажется, банкет. Слышу эхо голосов из микрофона и музыку, когда нас размещают за столиком у большого панорамного окна. За тем же самым, который мы занимали в свою предыдущую поездку сюда, и вид на озеро ничего не потерял, несмотря на общую весеннюю слякоть.
Над нами второй ярус ресторана, огороженный стеклянными перилами. Там, как и здесь, внизу, свободных мест нет.
Пробежавшись глазами по людям наверху, открываю детское меню.
– Что такое боулинг? – Миша крутится рядом с Русланом, вцепившись руками в его бедро.
– Поедим, и покажу, – отвечает.
– А пистолеты?
– Потом пистолеты.
– Ура… – хихикает сын. – Пап, а сколько тебе лет?
Руслан кривит в улыбке губы, прежде чем ответить на его вопрос.
Решаю для начала помыть руки, поэтому отправляюсь в туалет, оставив их одних.
Администратор направляет меня в коридор, в конце которого вижу две двери.
Опускаю руки под горячую воду, глядя на свое отражение. Перевожу их на дверь, когда та открывается, пропуская внутрь чертовски знакомую брюнетку с раскосыми глазами, от вида которой я вдруг жалею, что за время коротких сборов успела только махнуть тушью по ресницам, и на губы нанести прозрачный бальзам.
Ее взгляд задерживается на мне слишком прицельно, чтобы я поверила в то, что она здесь случайно.
Не знаю ее имени.
На ней джинсы с очень высокой талией и заправленная в них рубашка. Прекрасная фигура. От этого вены на секунду обдает кислотой. Ростки ревности пробиваются под кожей, как иглы. Дешевое удовлетворение приносит мне хотя бы то, что я выше нее на целую голову, даже несмотря на то, что обута в кроссовки. Это становится очевидно, когда девица оказывается рядом, заняв соседний умывальник. Первоклассно ухоженная, но я тоже не жалуюсь. Я просто не хочу ее видеть, вот и все.
– Вы его бывшая жена? – слышу и поворачиваю голову.
От удивления выгибаю брови.
Какого гребаного черта она решила, что я хочу разговаривать?
– Простите? – смотрю на нее с холодом.
Она отвечает мне усмешкой.
– Руслана Робертовича, – уточняет.
Отвернувшись, молчу.
– Надеюсь, вам когда-нибудь тоже отольется, – вдруг бросает она. – Обычно, когда делаешь людям зло, оно возвращается.
Ладно.
К черту…
– Я не делаю людям зла, – закручиваю кран, собираясь уйти. – Только добро, – юродствую.
– Ну, да, – фыркает. – Меня перевели в Мухосранск, спасибо хоть должность выше дали, только толку от нее. Думаете, я не знаю, кому сказать за это спасибо? Кто у нас здесь судьбы людские вершить может? Я все думала, из-за кого, а оказалось из-за какой-то домохозяйки!
– Желаю удачи, – бормочу, обходя ее по дуге.
– А вам всего дерьмового! – летит мне вслед.
Про себя умоляю ее за мной не ходить.
Мое внешнее спокойствие с внутренним никак не синхронизируется.
Я никогда не считала Чернышова вершителем судеб, по крайней мере, в том смысле, о котором говорит его бывшая любовница. Никогда не считала его способным воспользоваться своей властью в отношении другого человека просто потому, что он так захотел. Хладнокровно придавить чью-то карьеру или выгнать кого-то из города, чтобы… не мозолил глаза.
Он избавился от нее. Просто избавился, чтобы не попадалась. Чтобы не попадалась мне…
Зайдя в гардероб, чтобы перевести дух, прихожу к выводу, что теперь знаю своего бывшего мужа слишком, твою мать, дерьмово!
Глава 56
Наши дни. Оля
Гостевая кровать слишком большая для сына. Я не привыкла видеть его в постели таким маленьким, но ему все нравится.
Миша подкладывает под щеку ладони и засыпает, кажется, в ту же секунду.
Сидя на краю постели, глажу его мягкие темные волосы.
Мое сердце миллион раз сжималось от такой и подобной этой картин. Когда мой сын становится невыносимо трогательным или когда он становится невыносимо похожим на своего отца. А когда это случается одновременно, как сейчас, эффект сильнее вдвойне.
Протянув руку, выключаю светильник на прикроватной тумбочке, и в комнате становится темно. Миша тихо размеренно сопит. Перед тем как выйти, оставляю на его виске легкий поцелуй.
После двухчасового сеанса в СПА моя кожа пахнет косметическими маслами, а мышцы ощущаются, как желе.
Пройдя по коридору, останавливаюсь на пороге кухни-гостиной, в которой такой же приглушенный свет, как и за моей спиной.
На журнальном столике между диваном и телевизором остатки ужина, которые Чернышов собирает в мусорное ведро одной рукой.
Его толстовка лежит на диване, футболка облегает спортивные плечи и спину, а джинсы ювелирно сидят на спортивной заднице.
Оздоровительные процедуры совершенно точно обогатили мои мозги кислородом, потому что соображаю я активнее, чем шевелю руками и ногами.
Я вернулась десять минут назад. Чем они занимались последние два часа, я уже знаю в мельчайших подробностях из источника, у которого пока ни от кого нет секретов.
– Твой ужин здесь, – Руслан кивает на столешницу кухонного гарнитура и смотрит на меня через плечо.
Идет туда, собираясь вернуть ведро на место.
Двигается расслабленно, будто целый день беготни по комплексу ему ничего не стоил.
Открытия этого дня все еще бурлят во мне, хотя лицо той девицы почти вымылось из моей памяти.
Меня не интересует ни одна подробность их отношений.
Это больше не цепляет. Не давит. Не жмет.
Глядя на Чернышова сейчас, я думаю о том, сколько новых интересных навыков он приобрел за последние годы? Вместе с этими морщинками, которые пересекают его лоб.
Его взгляд стал жестче, тело крупнее, но это все еще он, просто другой. Я хочу узнать его нового. И я не хочу быть закрытой книгой, поэтому прохожу в комнату и сообщаю:
– Я кое-кого встретила сегодня.
Развернувшись, он складывает на груди руки и прислоняется бедром к столешнице.
– Кого? – смотрит на меня оттуда.
Остановившись напротив, копирую его позу.
– Твоего “делового партнера”, – склоняю набок голову.
Его глаза цепляются за мои, между бровей возникает складка.
– Хочешь вернуться к старому разговору? – спрашивает. – Могу я тогда налить себе чего-нибудь выпить?
– Это ты устроил ей переезд? – игнорирую его “юмор”.
Руслан проводит ладонью по своей шее, сощуривая глаза.
– Могу я услышать эту историю с самого начала? – просит он.
– Нет никакой истории. Она пошла за мной в туалет и поблагодарила за свой перевод.
– Она не уточнила, какого хрена здесь делает, раз ее выселили? – и