Пьер де Жиак – фаворит и друг, за которого Карл в критический момент даже не подумал вступиться. Ни во время ареста, ни позже – на суде… Таннеги дю Шатель – человек, с риском для жизни вывезший дофина из восставшего Парижа… Через несколько лет он был удалён от королевского двора как участник убийства Жана Бесстрашного. Этим Карл VII пытался задобрить сына и наследника Жана – Филиппа Доброго, для чего без сожаления пожертвовал преданным человеком.
Справедливости ради нужно заметить, что на пути к заветной цели – восстановлению королевской власти в её прежнем объёме – Карл жертвовал не только чужими судьбами, но и собственным самолюбием. За те годы, что прошли после убийства Жана Бесстрашного на мосту Монтеро, Карл ни разу не позволил себе ни единого намёка на обвинение бургундцев в возникшей ссоре… И до коронации, и после неё дофин неизменно говорил о своей заинтересованности в мире и союзе с Филиппом Добрым. Он неоднократно объявлял, что прощает всех сторонников бургундской партии, сколько бы обид они ни причинили ему и Франции. Смерть Жана Бесстрашного, по словам Карла VII, стала нелепой, трагической случайностью… Которой способствовали его, Карла, тогдашняя молодость и неопытность.
Идея примирения короля с самым могущественным из герцогов встречала решительную поддержку во всех слоях французского общества, и потому Филипп Добрый не решался отвечать на эти предложения твёрдым отказом. К тому же у герцога постепенно накапливались противоречия с англичанами. В результате после 1430 года Филипп Добрый занял в вопросе о мире с Карлом VII неопределённую позицию. Это давало королю основания надеяться на скорый распад англо-бургундского союза.
Однако надежды надеждами, а подтолкнуть герцога в правильном направлении не мешало… И сделать это было лучше руками вассалов, чтобы их успехи шли на пользу Карлу VII, а неудачи не ухудшали его позиций на переговорах. Именно этой цели служила очередная интрига, затеянная Жоржем де Ла Тремойлем. В начале 1433 года приверженцы Филиппа Доброго, братья Жан и Антуан де Вержи, поссорились со своим соседом Шато-Вилланом, одним из самых богатых и влиятельных сеньоров бургундского герцогства.
Женившись в начале марта того же года на сестре Тремойля, Шато-Виллан торжественно заявил, что оставляет Филиппа Доброго и вместе со своими союзниками переходит на сторону законного короля – Карла VII. Поскольку семья и сторонники Шато-Виллана владели в Бургундии большим количеством крепостей и замков, это заявление серьёзно изменило соотношение сил в герцогстве… А ситуация между тем продолжала усугубляться. Видя, что внутри Бургундии началась междоусобная война, её пограничные земли атаковали французские отряды. Пока Филипп Добрый собирал войска, под контроль вассалов Карла VII перешли более 30 городов, крепостей и замков. И это не считая укреплённых пунктов внутри герцогства, контролируемых войсками Шато-Виллана.
Однако бургундская армия быстро показала, что не зря считается сильнейшей из герцогских дружин Франции. Уже в начале лета она перешла в решительное наступление и принялась громить противника, отвоёвывая одну крепость за другой. Чтобы выйти в тыл сторонникам Шато-Виллана, отряды Филиппа Доброго не раз маршировали по территории соседней Шампани, проходили мимо крепостей, занятых войсками Карла VII. И конечно же – их ни разу не обстреляли… Король усиленно делал вид, что он здесь абсолютно ни при чём.
К концу лета обстановка внутри герцогства стабилизировалась, а к началу октября Филипп Добрый вернул контроль и над большинством пограничных крепостей. Военные действия прекратились. Однако экономика герцогства понесла огромный ущерб. Впрочем, предъявлять счёт было уже некому… Инициатор интриги, Жорж де Ла Тремойль, потерял власть и влияние при дворе Карла VII ещё в июне.
Заговор против королевского фаворита возглавил Карл Анжуйский, младший сын Иоланды Арагонской. В союзе с ним действовал коннетабль Артур де Ришмон, так и не простивший Тремойлю свою опалу после казни Пьера де Жиака. Исполнителями замысла стали трое молодых дворян: Жан де Бюей, Прежан де Коэтиви и Пьер де Брезе. Первый во время войны между Тремойлем и Иоландой Арагонской угодил в плен к Жилю де Рэ. За выкуп – боевого коня – он был отпущен на свободу и вернулся к своей госпоже. Второй – Прежан де Коэтиви – после 1440 года, когда Жиль де Рэ закончит жизнь на эшафоте, женится на его дочери Марии. Третий – Пьер де Брезе – в дальнейшем ничем, кроме службы у Иоланды Арагонской, не прославится. Зато сейчас он сыграет ключевую роль в похищении Жоржа де Ла Тремойля.
В ночь на 10 июля 1433 года дружная троица проникла в спальню фаворита в замке Шинон. В соседних покоях спал король Франции, но молодых военных это не смутило. Тремойлю было предложено без шума покинуть спальню. Он пытался сопротивляться. Но заговорщики оказались решительными людьми… Брезе ударил фаворита кинжалом в живот. Тремойлю спасли жизнь лишь толстое одеяло и солидный слой жира, который лезвие не смогло пробить насквозь. Пленника вынесли из Шинона завёрнутым в материю и, перекинув через седло, увезли в замок Монтрезор. Чтобы получить свободу, Тремойлю пришлось заплатить похитителям немалый выкуп и клятвенно пообещать, что он навсегда удалится от двора.
Судя по всему, Карл VII был в курсе готовящегося заговора и не имел ничего против устранения вчерашнего любимца. Проигранная интрига в Бургундии требовала принесения жертвы, а ненависть к Тремойлю анжуйско-бретонского клана позволяла сделать всё чужими руками. Вскоре освободившееся место фаворита занял Карл Анжуйский, за спиной которого стояла его деятельная мать. Артур де Ришмон мог наконец-то осуществить давнюю мечту – провести коренную реформу армии.
Кроме падения Тремойля военная компания 1433 года имела ещё одно важное следствие – существенное ослабление англо-бургундского союза. Филипп Добрый посчитал, что британцы предоставили ему помощь слишком поздно и в недостаточном объёме. Когда Бедфорд прибыл в Сен-Омер на переговоры для обсуждения разногласий, бургундский герцог повёл себя вызывающе. Он категорически отказался прийти на встречу к английскому регенту, тем самым напоминая, что они находятся на французской территории… Бедфорд здесь власти не имеет, и потому должен просить Филиппа Доброго об аудиенции. Естественно, переговоры сорвались. С этого момента крах англо-бургундского альянса стал практически неизбежен.
Разрыв был официально оформлен на международной конференции в Аррасе, созванной в 1435 году по инициативе папы. В ней участвовали представители многих европейских держав, однако главной темой стало обсуждение условий возможного мира между Англией и Францией. Британская делегация потерпела дипломатическое поражение и демонстративно покинула Аррас. После её отъезда Филипп Добрый подписал договор с Карлом VII, по которому признавал его своим законным королём и обязался отныне воевать на стороне Франции. Теперь, когда войска Бедфорда лишились поддержки бургундской армии, шансов на победу у них осталось немного. Впрочем, английский регент вряд ли успел огорчиться по этому поводу. Договор в Аррасе был подписан 10 сентября 1435 года, а уже 14-го числа Джона Бедфорда не стало.
Отставка Тремойля поначалу не вызвала изменений в карьере барона де Рэ – явное доказательство того, что при дворе его считали самостоятельной политической фигурой, а не пешкой в руках фаворита. Другое дело, что сам Жиль в это время отдаляется от короля. Война, где нужно грудью встречать врага, всё чаще заменяется искусными интригами. А к подковёрной борьбе барона де Рэ никогда не тянуло… При всех своих многочисленных талантах мастерством интригана он так и не овладел.
Впрочем, 27-летнему главе феодального рода и без того было чем гордиться: слава отважного воина и победоносного полководца, особые отношения с королём и влияние при дворе, бескрайные земельные владениям и сказочные доходы. Не будем забывать, что в собственности у барона де Рэ были соляные прииски Бретани. По тем временам это ничуть не хуже, чем алмазные россыпи. Соль в Средние века была одним из немногих способов сохранить еду на долгий срок и обеспечить белковой пищей армию на марше. Цены на соль были очень высоки. В 1432 году к этому источнику добавилось множество замков и сеньорий деда. По самым скромным подсчётам, доходы Жилю увеличились сразу на 12 тысяч ливров в год. Кроме того, от Жана де Краона остались два роскошных городских особняка: отель де Ла Сюз в Нанте и Белль-Пуань в Анжере.
Большую часть 1433 года Жиль провёл в своих владениях. Военные дела заботили его всё меньше. Зато много времени поглощали имущественные проблемы. Нужно было разделить земли и доходы с братом Рене, который достиг совершеннолетия. Вокруг родительского наследства шёл долгий спор. Рене требовал выделить ему изрядную часть семейных владений с суммарным доходом более 12 тысяч ливров. Жиль серьёзно урезал его аппетиты. Из всего желаемого младшему достались лишь сеньория Ла Сюз и несколько небольших поместий с доходом около 3 тысяч ливров в год. Если старший брат скончается бездетным, Рене де Ла Сюз сможет получить фамилию Рэ и всё, что к ней причитается. Пока же ему приходится довольствоваться тем, что выделил Жиль. В двух важнейших замках, которые по договору отходят Рене, – Лоро-Ботеро и Буэне, – его старший брат ещё на три года сохраняет право держать свои гарнизоны. Решение о разделе было оглашено 25 января 1434 года перед герцогским судом в Нанте, как того требовал обычай.
В марте 1434 года англичане, захватив Сен-Селерен, начали осаду Силье. Жилю де Рэ пришлось вернуться в армию. Иначе семья не простила бы ему бездействия. Осаждённая крепость была наследственным владением второй жены Жана де Краона, Анны де Силье. Французские войска возглавил коннетабль Ришмон, полностью восстановивший к тому времени своё положение при дворе. Авангардом армии командовали маршалы Франции Пьер де Рошфор и Жиль де Рэ. С основными силами шли отряды Амбруаза де Лоре и нового королевского фаворита, Карла Анжуйского.
Впрочем, до вооружённого столкновения на этот раз дело не дошло. Французская армия остановилась напротив укреплённой позиции англичан, однако атаковать не спешила. Командовавший британцами Фастольф, выждав некоторое время, увёл войска с поля боя. Английский лис знал, что делает. Усыпив подозрительность французов притворным отступлением, его войска внезапной ночной атакой захватили крепость. Ришмон был в ярости… Снова, как в сражении при Сен-Жак-де-Бёвроне, британцы обвели его вокруг пальца, превратив верную победу в бесславное поражение.