Стоило ли служить дальше? Такой вопрос возник и перед молодым обер-лейтенантом, как перед тысячами других его товарищей. Первый главнокомандующий нового республиканского военно-морского флота адмирал фон Трота, наоборот, в этих тяжелых обстоятельствах воспользовался выпавшим ему шансом, чтобы набрать 1 500 офицеров, разрешавшихся ему по договору, и выбрать лучших из всего офицерского корпуса, принимавшего участие в боевых действиях. Дёниц, как он сам это признавал, был монархистом и по своему убеждению, и по своему воспитанию. Теоретически он также и позже признавал монархию самой идеальной формой государственного устройства, и саркастическое высказывание Гитлера о том, что армия у него христианская, военно-воздушные силы — национал-социалистические, а военно-морские силы — кайзеровские, относились также и к Дёницу, которого его враги потом называли «фанатичным национал-социалистом». В 1919 году молодым морским офицерам было, впрочем, ясно, что есть более важные заботы, чем возрождать бесславно павшую монархию. Новое государство — чуждая им республика, принявшая в городе Веймаре новую конституцию, — нуждалось для своей защиты в лояльных государственных служащих. Еще оставался открытым вопрос о победе большевизма в Германии. Тесть Дёница, генерал Вебер, решил остаться на службе. Народ и родина были для этих офицеров превыше какой-либо формы правления. Он призвал Дёница последовать его примеру.
Офицеры-подводники в конце концов стали считаться элитой среди морских офицеров. Дёницу ничто не препятствовало быть принятым в военно-морские силы. В августе 1919 года он начал служить в береговой части и стал референтом по обработке анкетных данных офицерского состава в отделе кадров военно-морской базы в Киле на Балтийском море. Его начальником был имевший много наград командир подлодки, капитан 3-го ранга Отто Шульце. 1 марта 1920 года Дёниц был назначен командиром на старый миноносец первой флотилии в Киле.
Дёниц не имел совершенно никаких сведений о том, что в Берлине консервативные круги готовят низвержение республики, что главный управляющий земского представительства Вольфганг Капп в Пильцене в Восточной Пруссии разработал концепцию нового монархического социал-авторитарного государства и что некоторые высокопоставленные армейские офицеры, а также главнокомандующий военно-морскими силами адмирал фон Трота вынашивали планы военной диктатуры и не теряли связь с Каппом. Офицеры военно-морской базы в Киле были поражены, кода узнали, что 13 марта 1920 года в Берлине произошел вооруженный переворот, в котором принимали участие офицеры. В результате путча Капп был провозглашен диктатором. Во флотилии в Киле возникли опасения относительно реакции на этот государственный переворот, направленный против республики, рядового состава, внутренне еще малодисциплинированного. С согласия или, во всяком случае, при попустительстве законного правительства, ретировавшегося в Дрезден и возглавляемого рейхспрезидентом Эбертом и рейсхканцлером Густавом Бауэром, представителем партии социал-демократов, профсоюзы объявили всеобщую забастовку. В некоторых местах, как, например, в Рурской области, а также в расположенном по соседству Мекленбурге, это было использовано радикалами из независимой социал-демократической партии и коммунистической партии для перехода к вооруженному восстанию. Никто не мог предугадать реакцию рабочего класса в Киле на эти события. Поэтому последовал приказ о передислокации миноносцев в город Засниц, на остров Рюген, в надежный и спокойный порт.
Со старыми кораблями часто случались аварии. Судно Дёница вынуждено было из-за повреждений котла прервать плавание и причалить в порту Варнемюнде. В Мекленбурге главнокомандующий рейхсвером (германскими вооруженными силами), получивший известность после кампании в Восточной Африке, генерал фон Леттов-Форбек, выступил на стороне Каппа; рабочий класс в Варнемюнде и Ростоке, где располагались судоверфи, присоединился к забастовке. Когда Дёниц хотел в Варнемюнде ночью пришвартоваться, вооруженные рабочие открыли по нему с берега огонь из пулеметов, думая, что это нападение «каппистов». Дёниц не ответил на огонь, а стал объяснять через мегафон, что он хочет только пришвартоваться в порту Варнемюнде, чтобы набрать воды для питания машин и устранить поломку котла. Пулеметы смолкли. «Темные фигуры» — так вспоминал позже Дёниц — удалились. При всех бедах, свалившихся на его родину, даже одна такая мысль, чтобы еще вести гражданскую войну, была ему отвратительна.
Поломки оказались столь серьезными, что последовал приказ о возвращении в Киль. Там царила всеобщая забастовка, и даже военно-морской флот прекратил несение службы. Дёниц с глубокой горечью вспоминал позже об этом. Через два дня этот наспех затеянный и совершенно дилетантски подготовленный путч плачевно провалился. Дёниц полагал, что начнется восстановление монархии, и это, как ему казалось, совсем не соответствовало времени. Главнокомандующий военно-морскими силами адмирал фон Трота подал в отставку, его сменил сначала адмирал Михаэлис, затем адмирал Бенке и в 1924 году адмирал Ценкер. Капповский путч подвел Дёница к выводу, наложившему свой отпечаток на всю его дальнейшую жизнь: офицеры не должны вмешиваться в политику. Определять форму государственного правления — это дело народа, а не офицерского корпуса.
Дёниц был убежден, что главнокомандующий военно-морскими силами, приняв участие в путче, поступил безответственно и подверг тем самым рядовой состав и офицерский корпус остатков военно-морского флота тяжелому испытанию. Перед офицерским составом может быть поставлена лишь одна задача — защита рейха, что, правда, было едва ли выполнимо ввиду явных материальных трудностей и личного бессилия. При возникновении внутренних беспорядков, конечно, мог последовать приказ от законно избранного правительства рейха о боевом применении сил, и это само собой разумелось, но эта проблема представлялась в отношении военно-морского флота из-за его ограниченных возможностей применения на суше совсем по-другому, чем касательно сухопутной армии. Во всяком случае из капповского путча он извлек урок, который не прошел для него даром. Это до конца осознанное и последовательное аполитичное мышление нашло свое подтверждение в том духе, в котором потом воспитывали маленький офицерский корпус главкомы военно-морского флота адмиралы Бенке и Ценкер: беспрекословное выполнение своего долга и безупречная служба народу и отечеству — дело чести каждого офицера. Эти адмиралы воспитывали своих офицеров по тем же принципам, что и главком сухопутных войск генерал фон Зеект в армии.
Служба Дёница была прежде всего связана с торпедным оружием. В 1922 году, будучи командиром Т-13, он эскортировал транспорт с бывшими русскими военнопленными, которых из-за возникших беспорядков в Германии решено было отправить в советский порт Кронштадт. На обратном пути Т-13 и другие корабли сопровождения посетили молодую Эстонскую республику, побывав в городе Ревель (ныне Таллинн). Малочисленность собственных военно-морских сил обусловила необходимость введения нового боевого порядка, надо было отказаться от старого линейного построения больших бронированных кораблей с преимущественно артиллерийским вооружением. Большое значение придавалось подготовке ночной атаки с применением торпедирования. Такой способ ведения боевых действий предъявлял особенно высокие требования к офицерам, их человеческим качествам. В марте 1923 года Дёниц был назначен в Киль экспертом по противолодочной обороне, в инспекцию по минно-торпедному делу и разведке, под начало контр-адмирала Эшенбурга. Именно подлодки тогда были запрещены; сконструированные вопреки запрету с помощью технического бюро в Голландии и построенные на верфях Испании и Финляндии новые модели подлодок водоизмещением 250 тонн и 500 тонн в двадцатых годах не имели большого значения. Готовые подлодки были проданы Финляндии и Турции. На противолодочную обороту» учебу и на подготовку новых видов минно-заградительного оружия и мероприятий запрет, напротив; не распространялся. Вскоре Дёниц был направлен. на учебу и стал слушателем академии генерального штаба, чтобы в будущем быть офицером главного морского штаба. В то время начальником инспекции по образованию был контр-адмирал Эрих Редер, ставший при Гитлере главкомом военно-морских сил.
Осенью 1924 года, получив звание капитан-лейтенанта, Дёниц направляется в Берлин, в главное командование военно-морских сил. В так называемой командной службе, где, вопреки положениям Версальского договора, вынужден был существовать в замаскированном виде главный морской штаб, который потом был преобразован в штаб руководства морскими операциями, в военно-морском отделе вооружения под руководством капитана первого ранга Верта, Дёниц был назначен референтом в группу уставов и разработки внутриполитических и дисциплинарных вопросов. До 1927 года он оставался в Берлине. Главкомом военно-морского флота был тогда адмирал Ценкер, министром вооруженных сил доктор Отто Гесслер. Это были люди, которыми Дёниц восхищался.
Находясь на службе в военно-морском отделе вооружения, Дёниц невольно соприкасался с множеством политических вопросов. Он присутствовал на заседаниях в рейхстаге, участвовал в дискуссиях по поводу строительства разрешенного Версальским договором нового броненосца, тяжелого крейсера «А» (названного позже «Германия»), боевого корабля самого высшего качества водоизмещением 10 000 тонн. Строительство этого судна вызвало самые ожесточенные споры со стороны пацифистов и коммунистов. Дёниц же проявил в этих перепалках политическую воздержанность. Руководство военно-морских сил выполняло свой долг в легальных рамках, все остальное было делом политиков, невзирая на их иногда безрассудное поведение в отношении левых. Главное было — служить рейху и нации. Конечно, такой тонкий наблюдатель и трезвомыслящий человек, как Дёниц, не мог не отметить тот факт, что большая часть представителей общественности, так же как и большинство политиков, очень слабо разбираются в проблемах обороноспособности страны и вооружения армии и флота, гораздо больше их занимают вопросы власти. Все ответственные офицеры с неприятным удивлением и озабоченностью наблюдали за происходящим.