Почти в сорокалетием возрасте, будучи капитаном, он наконец в середине сентября 1923 года получил должность командира батареи седьмого артиллерийского полка в г. Ландсберге на реке Лех. На этой должности 1 марта 1924 года ему присвоили звание майора. Нам ничего не известно об оценке Гальдера мюнхенских событий 8 и 9 ноября 1923 года. Только на следующее утро после начала гитлеровского путча батарея Гальдера была поднята по тревоге и срочно переведена в столицу федеральной земли. Там он вместе со своими солдатами был временно расквартирован в казарме в ожидании возвращения в Ландсберг, ни с кем не вступая в соприкосновение. Участие Людендорфа в гитлеровском путче напомнило о критической позиции по отношению к военачальнику во время пребывания его в штабе группы армий «Кронпринц Руппрехт фон Байерн». Так как путч Гитлера быстро потерпел неудачу, то в гарнизоне тихого и мирного Ландсберга он не нашел большого отзвука. Внутренние раздоры и распри в новой республике командир батареи, как он сам говорил позже, наблюдал с беспокойством и отчасти осуждал как «партийную перебранку».
К 1 декабря 1925 года Гальдер снова был переведен на офицерскую должность в главном штабе 7-й дивизии. Там он многие годы был ответственным за боевую подготовку во всем 7-м военном округе, охватывающем Баварию. В секторе боевой подготовки офицерской смены Гальдер выполнял важную задачу, так как единое обучение и боевая подготовка офицеров рейхсвера в различных округах служила при тогдашнем начальнике управления по общим вопросам в Берлине заменой централизованной боевой подготовке в военных академиях, запрещенной державами-победительницами. В рамках своих служебных обязанностей он часто принимал участие в учениях военных округов на юге Германии. 1 февраля 1929 года он был повышен до подполковника и в следующем месяце переведен в министерство рейхсвера в Берлине в отдел боевой подготовки (Т4) управления войск. Здесь он также отвечал в качестве руководителя группы за общие вопросы боевой подготовки. Начальником его отдела был будущий генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич. По его собственному признанию, он вынужден был к нему «притереться», а потом между ними на долгие годы возникли товарищеские отношения.
В конце августа 1931 года Гальдер был назначен начальником штаба 6-й дивизии в 6-м военном округе в Мюнстере и на этой должности получил 1 декабря 1931 года звание полковника. Три года он оставался в Вестфалии. Там он возглавлял штаб, который должен был выполнять те же задачи, что и бывшие командиры корпуса во времена кайзеровской империи; это было обусловлено двойственной функцией командующего округом и командира дивизии генерал-лейтенанта Флека, но при этом численный состав штаба был значительно меньшим. Сфера деятельности распространялась на Вестфалию, Ганновер и Ольденбург.
В его штабе работал также майор Остер, с которым он позже долгое время поддерживал дружеские отношения. В обязанности начальника штаба среди прочего входило проведение учений для вспомогательного состава на территории базирования дивизии, то есть тот вид деятельности, который Гальдер хорошо знал со времен своего пребывания в Мюнхене. Как начальник штаба 6-го военного округа он вскоре стал высокоценимым представителем рейхсвера в Вестфалии и Рурской области, умевшим поддерживать хорошие отношения с промышленными кругами. При этом в Золингене он познакомился с Гансом Бем-Тетельбахом, директором фирмы «Кронпринц АГ» и руководителем «Стального шлема» (военизированный союз бывших фронтовиков Германии. — Прим. пер.). Тот часто информировал Гальдера о «настроении в народе» и об «отношении к отрядам штурмовиков». Эти связи и разговоры были очень доверительными; годы спустя Гальдер поручил директору фирмы деликатную миссию за границей, когда речь зашла об установлении прямой связи с британским правительством.
Когда в сентябре 1934 года Гальдер покинул штаб 6-го военного округа в Мюнстере, чтобы вновь вернуться в Мюнхен, то многие доброжелательные и даже сердечно написанные прощальные письма и пожелания свидетельствовали о том, что он завоевал в Рейнско-Вестфальской области особое признание и создал в кругах крупных промышленников положительное отношение к рейхсверу.
Во время службы в Мюнстере Гальдер стал свидетелем прихода Гитлера к власти в Берлине. Вместе с ним к власти пришла партия, громогласно излагаемые программные цели которой по важным пунктам совпадали с устремлениями офицерского корпуса, как, например, отказ от не полюбившейся Веймарской республики и пересмотр положений Версальского договора. Милитаристский и националистический характер нового режима соответствовал представлениям об идеале командования рейхсвера. Тем более, что новый рейхсканцлер рассматривал рейхсвер как вторую опору государства наряду с партией и высказывался за воспитание у молодежи военного духа и укрепление обороноспособности. В силу многих совпадений во взглядах значительная часть молодого офицерского корпуса была готова поддерживать новое государство.
Офицеры генерального штаба и генералы старшего поколения, как и Гальдер, с неприязнью наблюдали несолдатское поведение национал-социалистского движения, так что офицерский корпус, несмотря на «частичную идентичность целей», не имел по отношению к национал-социализму единого и сплоченного мнения. Спектр мнений включал как открытое и восторженное одобрение, так и принципиальное и явное неприятие. Гальдер также с отвращением смотрел на скандальные и насильственные методы НСДАП (Национал-социалистическая рабочая партия Германии). Но он не разглядел ее «вождя» Гитлера как инициатора отвратительных акций. Скрытым для него осталось и расово-идеологическое ядро гитлеровской программы и политических целей. В то время как консервативный слой командования под руководством генерала барона фон Фрича скорее относился к выжидающей и сдержанной части спектра мнений, новый военный министр генерал фон Бломберг и его начальник штаба полковник фон Рейхенау проводили политику «контролируемой адаптации и открытия», так что в конце концов претензии партии на власть допускались и в рейхсвере.
Позиция сдержанности и частично даже сопротивления по отношению к НСДАП, занятая Гальдером, как и новым Главнокомандующим сухопутными войсками генералом бароном фон Фричем, могла легко привести в положение оппозиции к пропагандируемой национал-социалистической общности народа и стать объектом вражды со стороны партии. Дальнейшее развитие политических событий теснее сблизило обоих офицеров; Фрич ценил мнение и объективные наблюдения, когда дело касалось описаний политических событий с точки зрения начальника штаба 6-го военного округа, с тем чтобы командование в Берлине имело всеохватывающую картину, базирующуюся не только на приукрашенном видении какого-то Бломберга и Рейхенау. Оставленные Гальдером сообщения свидетельствуют о постоянном беспокойстве, поскольку при Гитлере насилия не прекратились.
30 июня 1934 года далеко от Мюнстера, в Баварии, произошло нечто неслыханное. Одним ударом Гитлер приказал ликвидировать командование штурмовыми отрядами во главе с начальником штаба Эрнстом Ремом и объявить жестокое насилие во имя справедливости. Между начальником штаба штурмовиков Ремом и полковником Гальдером существовали еще со времен их совместной службы в 6-й пехотной дивизии товарищеские, возможно, даже дружеские отношения, которые возродились в Мюнхене в 1921 году и в Берлине в 1930–1931 годах. С другой стороны, насильственные действия СА в последние месяцы, видимо, обеспокоили Гальдера. Так что не удивительно, что полковник Гальдер выразил свою критику акций уничтожения тогдашнему начальнику военного ведомства в Берлине. 6 августа он писал ему, не зная, что Гитлер был движущей силой преступления: «Чистое и основанное на идеалистическом воодушевлении желание канцлера становится на практике благодаря множеству некомпетентных исполнительных органов искаженной картиной, а частично даже противоположной тому, к чему стремится канцлер… Сотрудничество уступает место все более углубляющемуся антагонизму между двумя группами, одна из которых стремится в духе фюрера к созиданию на основе существующих ценностей, а другая пока не знает иной цели, как под лозунгом избитых и невразумительных фраз разрушить существующие ценности». Бунт Рема является «лишь одним и* возможно, не самым опасным нарывом на больном теле Германии». При этом Гальдер указал на возможность, что когда-нибудь армия может быть использована как «вооруженный миротворец собственного народа». Однако он надеялся, что она будет избавлена от такой задачи.
Обеспокоенный той же проблемой, Гальдер писал в конце года генералу фон Фричу, что следует искать «пути, чтобы уведомить фюрера и канцлера о намерениях (партии), которые он определенно не одобрит, и средства, чтобы защитить тех, кому что-то угрожает». Как и другие офицеры, Гальдер жестоко ошибался в оценке желаний и целей Гитлера. Только несколько лет спустя он понял это. Политическая озабоченность Гальдера не уменьшилась и в последующее время. С недоверием наблюдали в командовании рейхсвером подъем СС (эсэсовские отряды) в качестве нового рода войск. Возникло сомнение в том, останется ли рейхсвер действительно единственной вооруженной «опорой», обеспечивающей жизненное существование Третьего рейха, как об этом заявлял Гитлер.
Однако дальнейшее военно-политическое развитие заставило обратиться к многочисленным организационно-техническим вопросам, так как новые задачи вставали в связи с быстрым вооружением рейхсвера, так что и Гальдер вскоре получил повое назначение в Мюнхен. Когда 1 октября 1934 года начальником артиллерии VII он вернулся в Баварию, то сразу за этим последовавшее присвоение ему звания генерал-майора свидетельствовало, что, по крайней мере с этого момента, он причислялся к избранным офицерам генерального штаба с перспективой назначения командиром дивизии, тем более, что штабы начальников артиллерии должны были преобразовываться при соответствующих командующих округами в ходе дальнейшего вооружения непосредственно в новые штабы дивизий.