– Не относишься, – согласился в ответ удобно сидящий в воздушном кресле дракон. – Но думать все же привык как человек, лишенный малейших способностей.
И невозмутимо откусил кусок чего-то румяного, восхитительно пахнущего мясом. Они не голодали все эти дни, как считали тюремщики, притащившие в карцер захваченных ловцами оборотней, якобы пытавшихся заработать на контрабанде торемского кружева. Карцером у чернокнижников называлась невообразимо грязная, холодная пещерка с кованой решетчатой дверцей, обтянутой для верности гномьей сетью.
Оказавшись в этом отвратительном помещении, Дирард даже не сомневался, что придется сполна испытать все тяготы и унижения, через которые прошли все прочие пленники.
Однако очень правдоподобно постанывающий Иридос, брошенный кулем на истоптанное дно пещеры, успел в последний миг создать невидимые воздушные тюфяки, избавившие избитое тело от удара об пол. Хотя и тут им досталось намного меньше всех остальных. Ловцы, первым делом нацепившие на новых жертв ошейники покорности, даже не догадывались, что оба оборотня закрыты хитрыми щитами и все украшающие их синяки и царапины – по большей части лишь иллюзия.
Как и все бледнеющие коконы. Иридос снял с ошейников заклинания принуждения, едва тюремщики ушли подальше.
– Что ты ешь? – сел на своей воздушной перине Рад, и она тотчас превратилась в кресло.
– Обжаренный на углях мясной рулет. – Иридос указал на блюдо, стоящее на маленьком столике.
– А эти… не увидят? И не учуют?
– Сегодня утром я получил послание от последних ментальных шпионов… ну, ты знаешь. Они закончили внедрение в сознания тюремщиков. Стражи по-прежнему нас видят и слышат, но действовать будут по моему приказу.
– Так почему мы сидим?
– Завтракаем. Потом будет некогда, действовать придется очень быстро. Я не желаю допустить ни одной ошибки. Поэтому хочу дождаться начала смены, когда все надзиратели соберутся на утреннюю проверку. А пока заказывай все, чего хочется, и объясни мне одну вещь.
– Какую? – насторожился Рад, подвигая к себе блюдо с кусками румяного мяса.
– Я дал себе слово больше никогда не спрашивать тебя о сирене… – дожевав кусок, неохотно начал дракон, рассмотрел сразу закаменевшее лицо напарника и мрачно буркнул: – И твердо собирался его сдержать. Но она появилась в этом подземелье, я на всякий случай всех приближенных королевы пометил своими маячками.
– Где? – Ведьмак мгновенно забыл и про мясо и про холодок, возникший между ними минуту назад.
– Далеко, где-то в глубинах горы. Она там уже несколько дней, и я запланировал ее спасение на самый конец операции. Но два дня назад произошли изменения, я даже не поверил своим амулетам, послал магического поисковичка. Теперь в дальних пещерах появились остальные фрейлины, или кадетки, как вы их зовете. И поэтому я хочу услышать твое мнение – как и зачем она могла прийти сюда и сманить подруг?
– Не могла она никого сманить нарочно, – процедил сквозь зубы разбойник. – Только если ее обманули или шантажировали. И сама тоже пошла только поэтому… у нее честность в крови.
– У нее много чего в крови, – непонятно буркнул Иридос. – Но я и сам так думал. Спросил на всякий случай.
– А твой поисковик… он не сообщил, в каком она месте? И как с ней обращаются?
– Он не может вернуться, ведь это всего лишь шарик энергии, выполняющий задание найти маячок. И как только находит, сразу сгорает. И по этой вспышке, которую ощущает мой амулет, я понимаю, что он нашел нужный предмет или существо. А ты ешь получше, иначе никуда не возьму.
– Несмешная шутка, – огрызнулся Рад и принялся жевать, но лицо его с каждой минутой становилось все мрачнее.
– Лучше бы ничего тебе не говорил! – вдруг взорвался досадой магистр. – Давненько я так не ошибался!
– Ты это о чем?
– О твоем равнодушии. Ты очень здорово умеешь держать в узде собственные чувства. Я даже огорчался, от души жалел девушку… Думал, она влюблена безответно. А оказывается, это ты по каким-то своим хитрым соображениям изображаешь каменного истукана.
– Ир! – стиснул побелевшие губы тайный советник. – Ты сейчас снова лезешь в мою душу сапогами!
– Скажи лучше, мясницким ножом грубо ковыряю твои наболевшие раны, будет больше похоже на те ощущения, какие я испытываю по твоей вине, – зло зарычал дракон. – И за что мне такое наказание? Одна все сердце издергала мукой, другой – как под пытками палача… Вы поговорить, разобраться в своих чувствах не пробовали? Очень помогает, по собственному опыту знаю. Тоже был полным дураком в свое время!
– Сочувствую, но меня это не касается. Я давно во всем разобрался и принял решение. Лучше сейчас немного потерпеть, чем потом мучиться всю жизнь.
– Кому из вас? – заинтересованно глянул дракон, но обозленный его бесцеремонностью ведьмак не заметил или не пожелал замечать этой шпильки.
– Разумеется, ей. Ты просто не знаешь, как тщательно я их выбирал, нужно было, чтобы совпало несколько важных черт характера и привычки. Доверить безопасность дорогих мне людей кому попало я не имел права.
– Неужели сам ходил по замкам и поместьям?
– Ходил… но спасибо Году, он открывал порталы. Да, я понимаю, что это чрезмерное расточительство, но враги наступали на пятки, и прежде чем браться за них, я должен был найти помощниц Фанье. Мужчины, конечно, были бы надежнее, но их проще перекупить и переманить, и кроме того, они легко раскусили бы наш обман. Ведь я до этого несколько лет числился всего лишь мало кому известным капитаном Радо Станвелом, командиром отряда разведчиков.
– Слышал я это имя и даже хотел познакомиться, – с досадой буркнул маг и протянул напарнику свежую чашку кофе. – Но чем же отпугнула тебя маркиза Ульгер?
– Ничем, – устало усмехнулся разбойник и некоторое время спокойно завтракал, неторопливо запивая горячим напитком появляющиеся на столе все новые блюда. И вдруг поднял на примолкшего дракона полный горечи взгляд и обреченно вздохнул: – Она пела, когда я в первый раз проник в их сад. Ты знаешь, что такое ее пение для оборотней? Ведь я пробирался через кусты и стены в виде зверя – специально копил силу. Да и собак так проще заставить молчать. А у нее песня, как назло, о любви. Прислуга плачет навзрыд, маменька с папенькой тяжко вздыхают, даже Бетрисса с платочком в руках. И я тоже… готов был на брюхе ползти. Потом опомнился, вышел из кустов человеком, пошутил, монетку выпросил. И, каюсь, впервые с тех пор как бродил по дорогам Дройвии и Ардага, снял щит со своего обаяния. Впустую, она даже интереса не проявила.
– Откуда ты знаешь? Может, потом накатило? – нахмурился дракон. – Зато сейчас она смотрит только на тебя!
– Ты мне глаза открыл, – огрызнулся ведьмак и снова надолго смолк.
Дракон терпеливо ждал, не жалея ни о потраченном времени, ни об отсрочке своих планов, точно зная – второй раз вызвать напарника на разговор не удастся.
– Въедливый ты, как клещ, – наконец не выдержал Рад и, вздохнув, нехотя признался: – Вернулся я тогда… не сумел сразу уйти. Прокрался на крышу и следил. А она играла с сестренкой-калекой и рассказывала ей про балы, про наряды, танцы, фейерверки. И обещала, когда выйдет замуж, забрать Сюзи с собой и возить на все приемы и празднества. И такая горькая тоска звучала в ее голосе… я сразу понял, какой она представляет в мечтах свою будущую жизнь. А я всегда ненавидел столицу, дворец и шумную толпу бездельников, мне там душно и тошно, ради матери и братьев и то еле терплю. А увезти ее в Шаграйн – значит, украсть у человека заветную мечту, на это я никогда не пойду. И никогда больше меня о ней не спрашивай, если хочешь остаться другом.
– Ты прав, я могу быть очень въедливым. – В голосе дракона прорезался грозовой рык, а на щеках сеточкой наметились линии чешуек. – И дружбой с тобой дорожу, это ты тоже верно заметил. Но никогда не отступаю, когда вижу, как люди из-за своих предубеждений или неверно истолкованных слов мучают других. На себе сполна испытал, куда могут завести такие заблуждения. Проснулся как-то ночью и вдруг ясно осознал, как едва не потерял из-за недопонимания свое счастье. Если бы не подслушал однажды, как она плачет… но об этом никому не говорил и тебе не буду. Просто спрошу ее и тогда буду знать, прав ты или нет.
– Только попробуй! – зашипел ведьмак рассвирепевшим тигром. – Не посмотрю, что ты маг. На всю жизнь запомнишь…
– А я ведь и ответить могу. – Иридос вмиг оказался на ногах и одним мановением пальца отправил в никуда и стол, и все, что на нем стояло. – И никакой магией пользоваться не буду. Но над девушкой издеваться не позволю. Слышал, как ты за ней по скалам лазил, как хвостом возле ног вилял, а теперь говоришь, что обаяние не подействовало? Ну, может, в первый раз и не достало, так ведь тогда ты ей рук не лизал? А вот во второй точно одурманил – и теперь не имеешь никакого права просто так от нее сбежать. Ты вожак, и хочешь – не хочешь, но обязан исполнять наши законы.
– Ты думаешь, я мечтал стать вожаком? – взвился Дирард. – Да мне дед этот пояс насильно всучил! И я бы сам его тебе отдал, но они обидятся, и дед, и Дун! Но жить все равно буду так, как захочу… и не лезь в мою душу, говорю в последний раз!
– Да предупреждай сколько угодно, – язвительно фыркнул дракон и небрежно оттолкнул ведьмака в сторону. – Я тоже всегда делаю только то, что сам нахожу нужным. А в этот раз собираюсь доказать, как ты не прав.
– Тогда защищайся!
Стремительно выброшенный вперед кулак впечатался в скулу не успевшего увернуться дракона, а в следующий миг мощный ответный толчок отбросил Рада к стене. Но тот и не подумал сдаваться, налетел как вихрь, нанес пару обидных, хлестких ударов по плечам и подбородку и ускользнул от почти сомкнувшихся на его торсе рук напарника, в один миг ставшего врагом.
Минуты две ему удавалось дразнить дракона и ускользать, потом удача улыбнулась Иридосу. Он прижал-таки изворотливого барса к стене, но тот успел пнуть его в щиколотку и вынырнуть из-под руки. Однако маг цепко ухватил его за куртку, и вырваться Раду не удалось. А через миг и вовсе не повезло поскользнуться на сыром, заплесневелом полу. Они рухнули вместе и, катаясь по вонючей грязи, продолжали тузить друг дружку так истово, словно от этой схватки зависела чья-то жизнь.