– Шелудивый пес, – пренебрежительно плюнул в него чернокнижник и указал оборотням на шаткие деревянные мостки, ведущие вниз: – Туда! И не возвращайтесь, пока не отмоетесь до блеска! Дорогу назад найдете сами.
В его голосе почти откровенно звучало злое торжество, но Рад пока не мог понять, с чего это он так веселится.
– А можно спросить… господин, – вдруг тихо выдавил Иридос, – кто вам та женщина?
– Служанка, – с наигранным равнодушием буркнул алхимик, и ведьмак подавил ехидную ухмылку.
Судя по пренебрежительно изогнувшимся губам магистра, ответ был неверным.
– Это хорошо, – кротко ответил он и первым шагнул к мосткам.
– Почему? – вдруг заволновался голубоглазый, но Иридос, казалось, уже забыл о нем.
Уверенно шагал вниз по спирально спускавшимся в неизвестность ненадежным мосткам, легко перескакивая дыры от свежевыломанных досок, и невидимой воздушной лапой уверенно тащил за собой своего напарника.
Рад сердито сопел, но не сопротивлялся, точно зная, насколько это бесполезно. Зато можно было не смотреть под ноги и не держаться за веревочные поручни, связанные узлами во многих местах.
– Треснутая пентаграмма, – внезапно яростно прошипел Иридос, когда они спустились в провал на целый виток. – Так вот ради чего этот шакал пришел с нами!
– Ничего не вижу и не понимаю, – холодно процедил сквозь зубы ведьмак, и вожак зеленодольских оборотней тотчас встал как вкопанный:
– Сейчас поймешь. Глянь наверх.
Дирард поднял голову и с минуту озадаченно рассматривал растянутую под сводами пещеры, прямо над ними, гномью сеть, наполненную осколками камней. Раньше, в самом начале спуска, ее невозможно было рассмотреть из-за нависающих со всех сторон выступов и темноты. Но теперь, снизу, из мрака провала, освещенная бледным сиянием ведьминого мха, сетка была видна очень отчетливо.
Советник пока не мог и предположить, кому и ради чего понадобилось ее там привешивать, но, судя по ненависти, сверкавшей во взоре желтоватых глаз дракона, нужна она была вовсе не для защиты подземных жителей от случайных камнепадов.
– Извини, я бы и сам не догадался, но на днях подслушал один разговор, хотя в тот момент ничего не понял, – примирительно выдохнул маг. – Как только мы пройдем немного дальше, они дернут рычаг, и эти камни посыплются на нас. Так проверяют, на самом деле оборотень уже обессилел и до предела истончил свой кокон или пока притворяется. Ведь никто не станет беречь резерв, когда на него катятся камни. Жизнь дороже.
– А если камень попадет в голову? – помрачнел Рад. – Или сломает позвоночник?
– Боюсь, – покрываясь сеточкой чешуек, свирепо прошипел его напарник, – никто из здешних хозяев не прибежит лечить или спасать неудачливых волков и медведей. Слабые и неловкие тут не нужны. Хотя, возможно, остальные чернокнижники и не знают о развлечениях этой семейки.
Договорить он не успел – над головами раздался протяжный скрип несмазанного механизма, и по верхним ступеням глухо застучали первые камни.
– Бежим! – было первым, интуитивным порывом Дирарда, но воздушная лапа не отпустила.
– Подождем, – с недоброй ухмылкой покосился наверх глава дома ди Тинерд, продолжая неторопливо идти вперед. – И не волнуйся, на нас не упадет ни песчинки.
Рад это и сам уже понял – камни пролетали мимо его лица и рук, чудесным образом не касаясь даже одежды. А вот облачко прохладного тумана, принесшее аромат летнего рассвета, скользнуло по коже прохладным листом подорожника и растаяло вместе с вонючей грязью, мгновение назад покрывающей стиснутые кулаки ведьмака.
– Не выношу этот запах, – не оборачиваясь, буркнул Иридос, и его напарник насмешливо фыркнул в ответ:
– Прощаю.
– Ехидный ты, – не остался в долгу дракон, мельком глянул наверх и деловито пояснил: – Злится. Любимого зрелища не увидел. Сейчас попробует добавить камушков… и трос порвется.
– А потом? – затаил дыхание ведьмак, представив, как на них лавиной срывается сдерживаемая сетью куча камней.
– Нас сметет вниз и засыплет, – невозмутимо пообещал уверенно шагавший вперед маг. – Надеюсь, мостки не устоят. Нужно, чтобы никто не захотел лезть нас откапывать. Хотя для полной уверенности вполне могут послать кого-то из шахтеров.
– А, – глубокомысленно поддакнул Рад, – так это же совсем другое дело.
– Хороший из тебя со временем выйдет вожак, – искренне похвалил дракон и коварно ухмыльнулся: – Как только поумнеешь и поймешь, что самая главная ценность в жизни – это любовь.
– С чего ты решил, будто я этого не знаю? – зло рыкнул вмиг вскипевший ведьмак и с досадой добавил: – Вот зря я тебе рассказал, ничего ты не понял, хотя и маг.
– Ну конечно, я совсем дурак, – ухмыльнулся его напарник и как-то буднично предупредил: – Сейчас полетим.
Доносившийся со всех сторон перестук падающих на доски камней внезапно превратился в бешеную пляску шквалистого града, но оборотней на мостках уже не было. Стремительно, обгоняя камни и пыль, они неслись вниз, и советнику, прижатому воздушным щитом к горячей спине дракона, казалось, будто камни вдруг потеряли вес и падают рядом с ними неторопливыми пушинками, а неровные стены провала несутся назад, как дорога под копытами коня, сорвавшегося в карьер.
Но это длилось всего несколько мгновений, потом спуск закончился, и лазутчики оказались перед узким лазом. Другого пути, кроме этой дыры, здесь не было, и Иридос без раздумий направил туда давно усовершенствованные им воздушные сани. Теперь они были закрыты со всех сторон и могли по желанию хозяина вмиг менять форму, становясь то узкими, то круглыми, то вообще веретенообразными. Вот в таком веретене напарники теперь и лежали друг за другом, ускользая от несущейся следом лавины, спущенной обозленным чернокнижником на слишком смелых пленников.
То ли проход, то ли грубо пробитый штрек окончился в небольшой пещере, слабо освещенной клочком мха, засунутого в черепок от горшка. Некоторое время оказавшиеся посредине каменного мешка лазутчики осматривались, бдительно изучая скудные примечательности этого места. Желтоватый налет на стене, по которой откуда-то стекали редкие капли, мелкая лужица на полу и щель, куда набравшаяся вода уходила едва заметной струйкой. Вокруг лужицы насыпь серого, с тем же желтоватым налетом песка, истоптанного чьими-то ногами.
Значит, они тут не первые, и чернокнижники всегда устраивают проверку пойманным оборотням, сделал очевидный вывод Рад и внезапно осознал, что все звуки исчезли и наступила невероятная тишина. Замер устроившийся в любимом воздушном кресле Иридос, не гремели катящиеся по провалу камни, не трещали доски и не шуршал осыпающийся со стен песок.
На миг ведьмаку показалось, будто он оглох после грохота камнепада, и Рад огорченно хмыкнул, тут же осознав свою ошибку. Все он слышал, просто снаружи больше не доносилось ни единого шороха. И это могло значить лишь одно: их завалило основательно. Странно только, почему так равнодушно отнесся к этому безрадостному событию дракон? Верховные магистры на прощание очень серьезно пригрозили начать штурм гномьих шахт через три часа после того, как от Иридоса перестанут приходить вестники.
– Ир, – осторожно напомнил о себе ведьмак, – с тобой все в порядке?
– Посиди, выпей кофе, – отстраненно буркнул тот и снова погрузился в свои мысли.
Однако не забыл создать рядом с Радом синеватое воздушное кресло и накрытый к чаепитию столик.
– Приятно так спасать рабов, – тихонько съязвил Дирард и нехотя шлепнулся на сиденье. – Сиди и пей целыми днями кофе со сливками и пирожками.
– Если есть свободное время и возможность перекусить, то глупо этим не воспользоваться, – дал понять, что все слышит, магистр. – Тем более что очень скоро нам будет не до еды. Как только поблизости найдется не залитая водой пещера или какая-нибудь выработка, отправимся в горячие шахты. Этот злобный дурак, сам того не желая, очень сильно упростил нам задачу.
В тот момент Рад ему поверил, но через пару часов, во время которых Иридос, все мрачнея, продолжал безмолвно посылать куда-то своих крохотных разведчиков, ведьмак уже не сомневался, что дракон сильно ошибся, когда принял решение добровольно влезть в эту ловушку.
– Ир, – наконец не выдержал он, – может, мне пора уже начинать разбирать завал?
Дракон промолчал, сделав вид, будто не услышал этого предложения, но минут через десять, устало откинувшись на невидимую спинку своего кресла, вдруг очень мягко произнес:
– Извини. Но это мы попытаемся сделать в самую последнюю очередь. И не из-за моего упрямства, просто там сорвало крепления, и провал засыпало доверху. Оказывается, когда-то гномы делали для чернокнижников прямой проход к шахтам, и породу по их приказу высыпали в старый ствол. Вниз от него пробили отвод к этой проклятой сети, и каждый раз, когда ее приоткрывали, высыпалось немного породы. Спасшихся оборотней обвиняли в неаккуратности и заставляли выносить наверх все камни и чинить мостки. Старались окончательно сломать в рабах тягу к свободе, сопротивлению и пресечь попытки мятежа или бегства.
– Откуда ты столько знаешь? – подозрительно прищурился ведьмак.
– Слушаю ругань ведьмы и ее сыночка… они чуть не передрались возле засыпанного провала. Поэтому и знаю, что разобрать завал снизу невозможно, его и сверху расчистить не получается. Как только они убирают хоть один камень, на свободное место сверху сыплются новые.
Рад слушал напарника молча, твердо задавив всплеск невольного отчаяния. Паниковать не стоит в любом случае, безумство еще никого и никогда не привело ни к чему хорошему. В крайнем случае будут ждать магистров плато, которые скоро начнут штурм. Ведь отпущенный на отправку вестника предельный срок должен истечь с минуты на минуту.
– Ты молодец, – похвалил магистр, и ведьмак снова насторожился.
Пока еще ему не довелось слышать, чтобы дракон в глаза говорил кому-нибудь такие лестные слова. Он хмуро покрикивал даже на мальчишек-оборотней, смотревших ему в рот и по первому взгляду бросавшихся исполнять еще не высказанные указания вожака. А заметив неодобрение в эмоциях гостя, Иридос сердито рыкнул, что и сам не калека, но больше всего не терпит в оборотнях угодливости. И вообще, они – будущие хозяева своих земель, а не замечают репьев, вымахавших возле Горянки в человеческий рост, овцы к осени все в колтунах будут.