– Понятно. – Иридос вмиг сообразил, как лучше поступить в этом случае. – Тогда давайте я сначала быстренько сниму самые простые ошейники, чтобы пополнить резерв.
– Самый старый, наверное, у меня, – беззаботно улыбнулся седой оборотень, но глава дома ди Тинерд что-то услыхал в его словах и решительно кивнул:
– Идем. И пока я снимаю ошейник, объясни, кто ты, откуда появился и куда собирался их увести?
– Я – Дед, – внешне спокойно объяснял седой оборотень, но каждый понимал, как он волнуется. – Меня тут все знают. Чернокнижники даже назначили старшим, думают, мне нужны их подачки. А пришел я из шахтного ствола, он тут единственный спуск вниз, кроме вентиляционной дыры да разных щелей. Наверху ждут парни с веревками и корзинами, черные все сильнее лютуют, опасаемся, что скоро примутся нас уничтожать. Начнут, ясное дело, отсюда.
От деловитости, с какой старик говорил о таких страшных вещах, Рад невольно ощутил скользнувшую по телу леденящую дрожь. Было жутко понимать, насколько сжились за много лет со своим положением рабы и как хорошо понимают ничтожность своих жизней для хозяев.
– Должны успеть, до завтрака примерно пара часов, а раньше никто к шахте не приходит, – продолжил старик и потрясенно замер, увидев перед собой лежащие на ладонях дракона ржавые остатки ошейника: – Не может быть…
– Может, – мягко улыбнулся ему Иридос и поторопил пациента: – Так ты не объяснил, куда вы собирались уходить.
– Мы думали, ты про это знаешь, – помрачнел вдруг оборотень. – Ведь не может же быть такого совпадения?
– Видишь ли, – решил слегка слукавить магистр, – сейчас я ничего не понимаю, мы с напарником просидели в карцере почти декаду. Иначе – без рабских ошейников – никогда не смогли бы пройти через все ловушки черных и не поднять паники. И, как сам понимаешь, никаких вестей от своих друзей за это время не получали.
– И где же они тогда? – настороженно оглядел спасателей Дед, не находя на них тех самых ошейников.
– В карманах таскаем, – пожал плечами дракон и пояснил: – Я их в карцере разобрал со скуки, а на шею повесил морок. Сейчас вам его не видно – пока мы блуждали по пещерам, подчистую истратили энергию. Но раз нужно уходить срочно, придется быстро снять еще пару-тройку ошейников, тогда смогу вытащить всех разом.
Никто даже не подумал спорить или отказываться, наоборот, выстроились перед ним не трое, а шестеро – желание выйти из шахты свободными вмиг отодвинуло подальше все остальные заботы и сомнения. И магистр не стал никому отказывать, постарался освободить всех шестерых. Остальные, у кого ошейники были более каверзными, поглядывали на счастливчиков с нескрываемой завистью, но радовались за них от всей души.
– Идем, показывай дорогу, – ссыпав Троберу последние камни, объявил дракон, не вставая с места, и не успели оборотни охнуть, как ощутили крепко стиснувшие их мощные лапы невидимого чудовища.
И лишь приглядевшись, осознали, что уже стремительно летят, плотно прижатые друг к дружке, как набитые в вентерь рыбы. Дракон сидел впереди, а его так и не снявший кокона напарник держался рядом, но не забывал бдительно посматривать на спасенных рабов яркими зелеными глазами. Гнома беглецы тоже обнаружили подле себя и, немного успокоившись, начали с любопытством озираться по сторонам.
Невидимая повозка вдруг вытянулась змеей, резко свернула к шахте и помчалась наверх, переворачивая некоторых пассажиров вниз головой. Но никто из рабов, давно считавших себя вычеркнутыми из жизни, даже не пикнул. Крепко вцепившись друг в друга и затаив дыхание, они истово молили про себя всех богов, чтобы в этот раз даровали обреченным удачу.
Опыт неудавшихся побегов был почти у всех, и они вынужденно смирились. Но где-то в глубине души каждый все же страстно мечтал хотя бы на денек оказаться на воле, посмотреть на небо, вдохнуть свежего воздуха, испить из ручья холодной воды. И как величайшее счастье – разок выпустить кокон и стремглав промчаться по цветущему склону, вновь ощущая себя молодым и сильным. А потом упасть лицом в душистые травы и замереть, вбирая в себя всю красоту и приволье мира, когда-то так неосторожно потерянного из-за чужой подлости или собственной доверчивости.
– Куда теперь? – Оказавшись в верхнем штреке, Иридос на миг приостановил свой диковинный транспорт, бесцеремонно сцапал притаившихся в тени стен оборотней и засунул к остальным. Потом подтащил поближе к себе седого старшину, смерил внимательным взглядом: – Показывай, Дед.
– Направо, потом вниз, тут узкий тоннель, потом снова направо, теперь вон в тот штрек… – Старик командовал все увереннее, решив пока отложить все сомнения, раз негаданный помощник исполняет все их планы и даже помог избавиться от рабского ярма.
Невидимая воздушная повозка летела все быстрее, и никому из пассажиров не было слышно, как с грохотом осыпаются позади них самые узкие проходы, перекрывая путь не только погоне, но и подлым ловушкам.
– Дальше все время на запад, тут штреки старые, прямые, – облегченно выдохнул наконец Дед и осторожно спросил: – А ты ошейники всем сможешь снять?
– Для того к вам и шел, – пристально глядя вперед, мирно откликнулся дракон. – Но сначала нужно сходить еще в одно место…
Белый зверь, не отодвигающийся от друга даже на ладонь, сердито рыкнул, и неожиданно для старого оборотня маг весело фыркнул:
– Конечно, ты со мной, но гнома, думаю, лучше оставить с ними.
– Я там каждый камень знаю, – вдруг обиделся Тробер, но зверь недовольно зашипел, и коротышка сразу сник.
– Потому и не сказал… – бурчал он обиженно, – сразу понял, вы обязательно туда полезете. Я раньше думал, врут ардагские, не бывает таких оборотней… А теперь вижу, все чистая правда.
– Тробер, – вздохнул дракон, – я на лесть не покупаюсь, и мне все равно, какие байки распускают родичи Сегрина. У него ведь редкий талант, а они не ценили, спохватились, когда уже поздно было. Не захотел он жить после всего с семьей, ушел на новое место. Но тебя не беру не поэтому, просто у меня резерв не настолько полон, чтобы лишних таскать. Ты мне только одно скажи – есть поблизости от той лаборатории выход наружу?
– Так нам черные и приказали пробить оттуда ход наверх, на склон скалы, – мрачно посопев, начал объяснять гном. – Там глухое, дикое ущелье, ни с одной стороны нет прямого выхода к морю, делай чего ни пожелаешь. Раньше мы там охотились, куропатки непуганые, сами в руки шли. А теперь даже не заглядываем, ползает по камням какая-то гадость, черные на ней ловушки проверяют.
– Ну, раз видели гадость, значит, все же ходили туда, – усмехнулся магистр и тихо пояснил напарнику: – Самим нам наружу пока уйти нельзя, черные должны думать, что у них еще есть время. Зато вестника я теперь отправлю сам. Пусть выжгут там всю нечисть. Мне давно было непонятно, откуда в Дройвии и Ардаге время от времени появляются стада всякой дряни. То выводок выпней, то стая болотниц, а то и вовсе какая-нибудь ядовитая мерзость вроде взрывающихся гигантских слизней. Только теперь начинаю понимать, это же черные всех отвлекали от себя, следы запутывали. Вроде где-то со времен Разлома остались гнезда и понемногу размножились.
– Нам сюда, – подсказал дракону Дед, рассматривая его с непонятным упорством.
– Чувствую, – отозвался Иридос, и воздушная карета сбавила скорость.
А через минуту влетела в просторную пещеру, где посредине стояли длинные столы, выложенные из каменных плит, у одной из стен булькали котлы над основательным очагом, а рядом стекала в выдолбленное в скале углубление светлая струйка. И везде сидели, бродили, чем-то занимались мужчины в рабских ошейниках.
– Ненавижу… – невольно вырвался у дракона рык при виде этой толпы оборванных и изможденных, бледных оборотней без малейшего признака защитных коконов.
Но они были – ошейники не давали магам вернуться в человеческий облик, в котором они менее выносливы. И одновременно высасывали всю энергию, какая могла усилить коконы.
Дивная повозка исчезла мгновенно, бережно опустив на пол рабов, и все находящиеся в пещере тотчас повернулись к ним и ошеломленно замерли, распахнув от изумления впавшие глаза и почти беззубые рты.
– Значит, они нас не видели, – уважительно покосился гном на дракона, но тот уже быстро шел по пещере, рассматривая на ее стенах нечто, заметное только ему одному. И время от времени делал резкий взмах рукой, словно обрывая невидимую паутину.
– А это кто такой? – раздалось сразу несколько встревоженных голосов, и Тробер спокойно, с вызовом сообщил:
– Иридос.
Случившегося в следующую секунду не ожидал никто: один из новеньких вдруг вскочил и ринулся прочь, но невидимая лапа вмиг сцапала его и выдернула из толпы, бросив к ногам резко развернувшегося дракона.
– Куда же ты бежал, Тимул? – почти ласково осведомился магистр, и от этого простого вопроса у всех оборотней на загривке встала дыбом призрачная шерсть.
– Никуда, – побелев от ужаса, упал на колени мужчина с неузнаваемо исчерченным шрамами лицом.
– Оставь его, – тронул Иридоса за локоть Дед, – не в себе он. Над теми, кто пытается их обмануть, черные издеваются особенно жестоко.
– Да он мне и не нужен, – остывая, раздосадованно выплюнул дракон. – Судьба другого тревожит. Не знаете… рыжий Мишеле? Этот торгаш увел его обманом.
– Как не знать, – хмуро кивнул Дед, – он тоже у нас был. Сильно избит… поэтому отправили в приют со второй партией.
– И где этот приют? – вызывающе уставился ему в лицо Иридос, отчетливо ощущая сложную мешанину чувств старого оборотня.
Недоверие, надежда, тревога и еще бог знает сколько различных оттенков.
– Мы думали, ты вместе с ними, – разочарованно буркнул Дед, но договорить не успел.
Белый зверь метнулся к нему молнией, одним ударом лапы сбил с ног и крепко сжал клыками руку, сжимавшую грубо выкованный кинжал, украшенный дешевыми камнями.
– Отпусти его, – мягко попросил Рада дракон, не отводя взора от стиснувшего зубы Деда, – он всего лишь пытался бросить мне вызов. Так велит старый обычай: если встречаются два вожака, то они должны вступить в поединок, и сильнейший объединит две стаи.