– Не хочет, – не согласилась кадетка, хотя и не понимала, почему Фанья ведет себя так странно.
Но знак подала очень ясный и теперь поглядывает на подругу одобрительно.
Значит, в чем-то заподозрила странную парочку или, наоборот, боится, как бы они о чем-то не догадались. А может, и вовсе кого-то из них узнала или рассмотрела какой-то знак. Для Бет это пока не важно. И чужих тайн ей не нужно, если Фанья захочет – потом все объяснит. Сейчас им необходимо любым способом уговорить этих упрямцев уйти отсюда.
Кадетка быстро допила свой чай, выставила на стол продукты и начала снимать амулеты и складывать в освободившийся горшочек. Фанья тотчас поднялась с места и принялась помогать, добавив в тайничок и собственных украшений и зелий. Потом разложила продукты по столу в строго определенном порядке и пошла устраивать ухоронку, точно зная: если Рад придет сюда живым, то никогда не пропустит намертво заученных условных знаков.
– Видел я лет тридцать назад девчонку, – хлестким ударом кнута ожег ей спину задумчивый голос Деда, – которая так же хорошо знала тайную грамоту эльвов.
– Наша наставница училась в монастыре Святой Тишины, – почуяв в словах оборотня какой-то подвох, усмехнулась Бет. – Но об этом я расскажу тебе по дороге, а сейчас вставай и пойдем.
– И даже не дашь старику собрать свои вещички?
– Не дам, – не поверила ему старшина. – Ты на дурака не похож, и значит, все самое ценное давно у тебя в карманах. Умные не держат ценности под тюфяком, когда погоня может нагрянуть с минуты на минуту.
Пещера вдруг слабо, почти незаметно содрогнулась, словно где-то далеко упало или обрушилось нечто тяжелое, и оба обитателя шахт вмиг насторожились и помрачнели.
– Что там случилось? – осведомилась герцогиня, не отводя пристального взгляда от лица Деда. – Вы же наверняка догадываетесь, что означает этот гул?
– Мы, может, и понимаем… – ехидно усмехнулся оборотень и холодно заявил: – Но вам докладывать не собираемся. И никуда отсюда не пойдем, по крайней мере, я.
Бет смотрела в его светло-карие глаза, в которых просвечивала звериная желтизна, и все отчетливее видела совсем другое лицо. Более молодое, загорелое и красивое, но такое же непреклонное и самоуверенное.
И все яснее осознавала, почему так упрямо молчит Фанья. Да и многое другое становилось понятнее, хотя вопросов пока оставалось много. Но главным был один: знает ли он хоть что-то о сыне, который, скорее всего, сейчас находится там, где камни рушатся с неистовой силой, заставляющей гудеть все пещеры на несколько миль вокруг.
Гном вдруг вскочил и ринулся в темный угол. Шутя откатил огромный валун и лаской юркнул в узкую щель.
– Один удрал, – беззлобно фыркнула Бет, хладнокровно проследив за этой выходкой коротышки и не думая переживать за его жизнь.
Он в своем доме и лучше всех знает, где сейчас опаснее всего, а где можно пересидеть любые взрывы и обвалы.
– Мне удирать некуда, – спокойно отозвался оборотень и с усмешкой добавил: – Своими руками завалил последний ход по приказу маглора. Все остальные он сам обрушил.
– И как же тогда они собирались сюда вернуться? – заинтересованно подняла бровь герцогиня, уверенная, что могущественный магистр знает не один способ преодолеть завалы.
– Наверху есть вентиляционный штрек, вон там дыра под потолком, – помолчав, смилостивился Дед и указал взглядом в темный угол. – Не знаю, как, но он сумел его найти и вернуться обещал именно оттуда.
– А у тебя не возникает мысли, что события могут повернуть не так, как он рассчитывал, и ему проще или ближе будет идти совсем в другую сторону? – иронически глянули на Деда потемневшие от тревоги серые глаза. – А сюда ринутся чернокнижники, наказывать вас? Или добивать… чтобы как можно больнее ударить по королеве.
– С какой стати послушницам Тишины волноваться о королях? – холодно огрызнулся оборотень, и не подозревая, как много сказал этими словами внимательно следящим за ним женщинам.
– С той, что мы ей присягали, – коротко и твердо пояснила Бетрисса и мягко предложила: – Не упрямься, идем по-хорошему?
– А то? Свяжете и потащите?
– Нет, сделаем так, что сам пойдешь, – переставая играть в молчанку, тихо произнесла Фанья. – Есть у меня способ на крайний случай.
– Значит, ты меня узнала… – тяжело вздохнул оборотень. – И куда поведешь?
– Я тоже узнала, – не выдержала их недомолвок Бет, – и могу пообещать: пойдешь ты туда, куда захочешь. Но только после того, как вылезешь из этого проклятого подземелья.
– А вот она думает иначе, – хмуро усмехнулся оборотень и медленно поднялся из-за стола. – Ну скажи же ей правду, Фанни!
– Сейчас я думаю точно так же, как Бет, – тоже встала Олифания. – Это я раньше ошибалась. Но жизнь сполна доказала мне глубину моих заблуждений, и теперь я от всей души благодарю судьбу, тридцать лет назад направившую нас на тот постоялый двор. Но все равно боюсь… очень боюсь вашей новой встречи.
– Неужели ты считаешь, будто у меня хватит наглости отправиться во дворец к королеве, веселить ее детей и подданных? – гордо выпрямляясь, презрительно поджал губы Дед.
– Копия, – с умилением вздохнула Бетрисса, но договорить не успела.
В дальнем конце пещеры под потолком зашуршало, посыпались камни, пронесся стремительный порыв ветра, пахнущего дымом и пылью. И прямо к столу подкатился немыслимый клубок тесно прижатых друг к дружке людей.
Кадетка и охнуть не успела, как он распался на кучку неподвижных тел, и запах дыма стал насыщеннее. А еще к нему добавилась вонь паленых волос, каких-то мерзких зелий и немытой, больной плоти.
– Олифания? – чуть приподняв голову, прохрипел лежащий посреди этой кучи мужчина, и Бетрисса невольно прижала к губам ладонь, чтобы не закричать. – Вода есть?
– И вода, и еда, и зелья, и полные амулеты, – скороговоркой отрапортовала тихоня, подавая знак кадетке, и бросилась к недавно устроенному схрону.
Бет тем временем схватила со стола флягу с отваром, но не успела сделать и шага, как сосуд вырвался у нее из рук и оказался у магистра.
– Спасительницы, – с чувством выдохнул он, проглотив почти половину, и схватил поданную Фаньей посудину с амулетами. – А как вы здесь оказались?
– Специально пришли, увести Деда и оставить вам еду и тайник.
– Про еду и амулеты понятно, – прищурившись, кивнул дракон, допил одним махом отвар и вернул Фанье фляжку и горшочек с драгоценностями. – Потом дашь мне, заряжу. А вот откуда именно вы пришли, хотел бы услышать подробнее.
– Из того прохода, – опередил тихоню мрачный Дед, – куда вся стая ушла. Она и есть хозяйка первого приюта, вон та красавица.
– А как вы в приют попали? – Дракон оживал на глазах, но никуда пока не торопился. – Этого я пока не пойму.
– Нас цветок позвал помочь. – Подобравшаяся ближе Бет горестно поджала губы, разглядывая принесенных магистром людей, и вдруг резко побледнела: – А разбойник где?
– В стазисе… – скрипнул зубами магистр и тихо пообещал: – Не убивайтесь так, как только доберусь до плато – вылечу.
– А маги часа три назад помчались вас выручать, – снова обмерла от плохого предчувствия кадетка.
– Значит, это они нас и спасли, – мрачно пробормотал дракон, поглядел на бледных женщин и нехотя добавил: – Там была ловушка. Очень мощная и подлая… и наживка сидела, вот эти оборотни. Черные же всех по себе судят. Вот и рассчитывали, что мы первым делом пойдем захватывать их сокровища и лабораторию, а рабов начнем выводить потом. Если бы мы случайно сначала попали туда, то здесь спасать было бы некого.
При одном воспоминании о яростных волнах огня, яда и разной гадости, обрушившихся на них с ведьмаком и на полумертвых от голода и отчаяния оборотней, сидящих в клетках посреди узкой и низкой, неудобно изогнутой пещеры, на лице дракона проступила багряная сеть чешуи и сорвался с губ гневный рык. Он и сам не понял в тот момент, как умудрился за считаные мгновения разметать стальные клетки и подгрести под свой щит обреченную на гибель приманку, а потом занимался только одним: поднимал и наращивал все новые слои защиты взамен сгоревших или прорванных разнообразными боевыми заклятиями необычайной силы. Рад в это время, почти полностью сбросив кокон, старался вытащить уходящих за грань освобожденных, но пока не спасенных бунтарей. Их было десятка полтора, однако спрашивать, остались ли где-то еще живые пленники, было не у кого. Все приговоренные оказались не просто худы, а измождены до состояния мумий, как видно, кормить их там никто не собирался, и если кто-то не выдерживал и погибал, черные попросту приводили взамен нового.
Некоторое время дракон пытался прощупать сознанием дальние углы пещеры, потом, с горькой досадой признав явную бессмысленность этого занятия, сдался, свернул щит в кокон и отступил назад. И вот в этот момент сработала самая мощная и коварная ловушка. Не успел еще Ир протиснуть свой груз в проход, как раздался взрыв, и потолок обвалился. В один миг пришла в движение огромная куча камней, грозя погрести под собой вожаков вместе со спасенными, и дракон моментально кастовал заклинание расширения, за несколько секунд сожравшее большую часть собранной им магии.
Через несколько мгновений после первого взрыва, когда дракон уже вывел воздушную повозку в свободный тоннель, до него донесся отголосок еще одного удара, потом еще и еще. Они звучали в той стороне, где должен был находиться наружный выход из фиктивной лаборатории, и могли быть как новыми ловушками, так и знаком наступления магистров плато. Но даже если бы это и была помощь, пройти туда без большого запаса накопителей дракон никогда бы не смог.
И потому, все сильнее сжимая редеющий кокон воздушных саней, Иридос упрямо двигался к тому залу, где несколько часов назад расстался с вожаком рабов. Дракону очень хотелось верить, что у них в тайниках могут найтись хотя бы слабо заряженные амулеты или камни. Иначе ему придется свернуть купол и погрузить всех спасенных в сон, в призрачной надежде, что первыми до них доберутся собратья с плато.