Поезд остановился на станции «Монумент»,[81] где многие вышли. Теперь Мартину стало видно, что делается напротив. Через проход от него сидели две юные особы в стоптанных белых кроссовках и медицинских халатах; у каждой на коленях стоял продуктовый пакет. У девиц были глаза навыкате и выпирающие верхние челюсти.
Обе смотрели настороженно, как будто приготовились оборонять свое добро от грабителей. Каждая запускала в недра пакета черпак ладони, доставала грецкие орехи и разгрызала своими исполинскими зубами.
— Че пялишься? — сказала одна из них Мартину.
По вагону со стуком поскакали орехи. А пассажиры — ни сном ни духом. Мартин только покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. К его ужасу, девицы подсели к нему. Та, что заговорила первой, наклонилась к его уху.
— Мы — люди-белочки, — прошептала она. — И ты такой же.
ДЫХАНИЕ
— Надо тебе к врачу, — сказала Джулия.
Валентина кивнула и захрипела.
Легко сказать. В том, что касалось Национальной службы здравоохранения, близнецы пребывали в блаженном неведении. Роберт, пытаясь ввести их в курс дела, старался не раздражаться.
— Нельзя просто прийти в поликлинику и требовать, чтобы тебя приняли, — втолковывал он Валентине, когда близнецы подкараулили его на первом этаже. Он держал в руке пачку писем и размахивал ими для пущей убедительности. — Нужно выяснить, кто из врачей общей практики принимает первичных пациентов, дозвониться к нему в приемную и записаться на получение талона. После этого придется заполнить гору бланков и рассказать регистратору обо всех прошлых заболеваниях. Вот тогда, и только тогда, можно будет записаться на прием к врачу.
Валентина начала что-то говорить, но закашлялась.
Джулия погрозила Роберту пальцем, как будто он лично изобрел Национальную службу здравоохранения.
— Не пойдет, — сказала она. — Мышке нужно к врачу прямо сейчас.
— Ну, отправляйтесь тогда в больницу Уиттингтона, там есть отделение скорой помощи.
На том и порешили. Роберт отправился с ними.
Больница Уиттингтона занимала большую территорию у подножья Хайгейт-Хилл, на другой стороне парка Уотерлоу. Туда они дошли пешком. В весеннем воздухе плыла холодная сырость, и на подходе Валентина уже дышала глубокими, судорожными всхлипами.
После короткого опроса и короткого ожидания за Валентиной пришла молодая медсестра-пакистанка. Джулия и Роберт слушали ее низкий, успокаивающий голос, пока она уводила Валентину за двойную дверь, соединяющую приемный покой с отделением скорой помощи. Сами они принялись заполнять бланки, прибегнув к помощи медрегистратора, европейского вида мужчины с бульдожьей челюстью.
— Аллергия есть?
— На тетрациклин, плесень и сою, — отчеканила Джулия.
— Хронические заболевания?
— Понимаете, — начала Джулия, — у нее situs inversus.
Регистратор, сидевший до этого с убийственно скучающим видом, обратил внимание на Джулию и вопросительно поднял брови.
— Мы с ней зеркальные близнецы. У нее сердце вот здесь. — Джулия положила руку на грудину, с правой стороны, — а печень, почки и что там еще — как у меня, только наоборот.
Переварив эту информацию, регистратор бойко застучал по клавишам.
— Я ничего такого не знал, — сказал Роберт.
— Теперь знаете, — раздраженно бросила Джулия. — Вам-то какая разница, вы же не доктор.
— В том смысле, что вы зеркальные близнецы. Я думал, вы просто однояйцовые. То есть зеркальные близнецы, видимо… диаметрально противоположны?
Джулия пожала плечами.
— Мы довольно симметричны, но по лицам не видно. Это можно заметить по направлению роста волос, по родинкам и по рентгеновским снимкам — вот на них действительно все видно, потому что моя сестра — зеркальноотраженная. У нее асимметричный пролапс митрального клапана, — добавила она, обращаясь к регистратору.
— И что сие значит?
— У нее один клапан неправильно сформировался, — пояснила Джулия. — Потому-то я так беспокоюсь, когда у нее затрудняется дыхание. Это дополнительная нагрузка на сердце, от нее могут быть большие неприятности.
— Не могу поверить, что вы, прожив в Лондоне без малого три месяца, не удосужились прикрепить ее к специалисту! — Роберт вдруг разволновался и заговорил на повышенных тонах.
Джулия парировала:
— Мы собирались, просто не успели: нам же никто не объяснил, как это делается. Не думайте, что мы такие легкомысленные. — Понимая, что эти отговорки ничего не стоят, Джулия начала злиться.
Когда с бумажной волокитой было покончено, они вернулись в кресла для посетителей.
У Валентины нашли бронхит. Чтобы не подниматься в гору пешком, они взяли такси, и Валентина всю дорогу содрогалась от кашля, полулежа в объятиях Джулии. Войдя в холл «Вотреверса», близнецы сразу двинулись вверх по лестнице, и Роберт последовал за ними.
— Нет, — отрезала Джулия. — Мы сами. Спасибо. — Не церемонясь, она отвернулась.
Роберт попытался возражать:
— Но ей потребуется…
— Все, что потребуется, я сделаю. Это моя обязанность. — Джулия не спускала глаз с Валентины, которая с трудом одолевала лестницу, отдыхая на каждой ступеньке.
— Давайте рецепты, я хотя бы за лекарствами схожу, — предложил Роберт.
Джулия заколебалась. Это могло стать ощутимым подспорьем — до аптеки «Бутс» ей бы пришлось ехать на автобусе.
— Хорошо. Вот.
Она протянула Роберту рецепты с таким видом, будто делала ему большое одолжение. Он вышел через парадную дверь — доверенный по особым поручениям. «Сама буду за ней ухаживать. Без тебя обойдусь», — твердила про себя Джулия. Войдя в квартиру следом за сестрой, она даже не стала снимать пальто, а наполнила грелку горячей водой и побежала в спальню, где еле-еле раздевалась Валентина.
— А Роберт где? — спросила Валентина, словно пропустила мимо ушей их разговор.
— В аптеку пошел, — ответила Джулия.
Ни слова не говоря, Валентина легла в постель. Джулия дала ей грелку, настроила увлажнитель воздуха, принесла начатую Валентиной книгу, заварила чай; она занималась этими делами самозабвенно и даже радостно, напевая себе под нос и успокаиваясь. Когда она пришла в спальню с чайным подносом в руках, оказалось, что Котенок свернулся у изголовья Валентины, а сама она крепко спит. Котенок вытянул лапку и покровительственно положил ее на плечо Валентине, с подозрением косясь на Джулию. «И ты туда же? — подумала Джулия. — Каждый из нас готов наложить на нее лапу. — Она опустила поднос на прикроватный столик. У нее в голове промелькнуло: — А если бы заболела я, вы бы так же со мной носились?» Эта мысль ее раздосадовала. Она ведь никогда ничем не болела; к чему задаваться пустыми вопросами?
У Валентины при каждом вдохе клокотало в горле. Джулия села у окна с чашкой чая, согнав с места Элспет, которая неотлучно присутствовала в комнате: теперь она вскочила и остановилась у кровати, нервно кусая ногти. В этот день тревожно было всем: людям, кошкам и призракам.
За обеденным столом Эди пила кофе, положив рядом с собой телефон; нельзя сказать, что она не сводила с него глаз — просто держала при себе, потому что с минуты на минуту ожидала звонка. В столовую вошел Джек с воскресным номером «Таймс» под мышкой. Он рассортировал толстый выпуск по рубрикам — для себя и для нее. Эди протянула руку, и он отдал ей раздел «Бизнес». Она тут же раскрыла биржевые сводки и принялась водить пальцем по столбикам цифр, время от времени цокая языком. Задребезжал телефон. Эди отпила кофе, будто совершенно не торопилась отвечать, и пропустила три звонка. Джек перешел в спальню, чтобы взять параллельную трубку.
— Мам?
— Привет, Джулия, — сказала Эди.
— Валентина? — осведомился Джек.
— Привет, пап, — сказала Валентина. Она попыталась скрыть свое состояние, но от этого только раскашлялась.
— Боже, — сказала Эди. — Мне это совсем не нравится.
— Ерунда, это бронхит, — сказала Джулия. — Мы сегодня к врачу ходили.
— Мне уже лучше, — сказала Валентина.
Бросив трубку на стол, она побежала в ванную, чтобы откашляться. Джулии было видно, как она облокотилась на раковину и зажала рот, чтобы приглушить кашель.
— Тебе выписали антибиотики? Ты принимаешь отхаркивающую микстуру, которую назначила доктор Брукс?
Эди и Джулия вели неторопливую и подробную беседу о том, что можно и нужно сделать в такой ситуации, чтобы излечить Валентину от бронхита. Наконец к телефону вернулась и сама Валентина.
— Мы тут познакомились с Робертом Фэншоу, — сообщила она, чтобы только сменить тему.
— Не прошло и года, — вставил Джек. — Где, интересно, его носило столько времени?
— Он помог нам записаться к врачу, — сообщила Джулия.
— Ага, — сказала Эди. — Так-так. И каков он из себя?
— Зануда, — сказала Джулия. — Странный какой-то, с закидонами. Был бы он нашим ровесником — стал бы, наверно, готом — знаешь таких? — в пирсингах и татуировках.
— Ничего подобного, — сказала Валентина. — Он добрый. Немножко застенчивый, по Элспет тоскует, это сразу видно. Очочки носит, как у Джона Леннона. — Она хотела сказать что-то еще, но из-за кашля вынуждена была отойти.
— Валентина в него втюрилась, — сообщила Джулия.
Валентина провела пальцем по горлу: «Вот так уже надоела, Джулия».
— Ей бы кого-нибудь помоложе, — заметил Джек. — Он ведь наш ровесник?
— Да нет, я бы не сказала. Ему лет тридцать пять.
Валентина вернулась к телефону.
— И вовсе я в него не втюрилась. Но он добрый.
«Приплыли», — подумала Эди, но сочла за лучшее промолчать. Разговор перешел на погоду, кино, политику. Когда на обоих концах дали отбой, Валентина вскипела:
— Теперь будут докапываться. Кто тебя тянул за язык?
— Я нарочно, чтобы не зацикливались на твоей болезни, — ответила Джулия.
— И вообще это неправда.
Джулия только хохотнула.
Эди и Джек одновременно повесили трубки.
— Не бери в голову, — сказал Джек. — Она же сама говорит, что это выдумки.