– Оба хороши.
– Это точно. Мир?
– Угу… Ив?
– М-м-м?
– Не отпускай меня.
– Не отпущу. Спи спокойно.
Солнце светило в лицо. Я сощурилась, лениво матюкнувшись, повернулась на бок, чтобы не мешало спать. Солнце? Оно заглядывает в спальню только ближе к обеду и… Чёрт! Я рывком села. Проспала всё на свете.
– Далеко собралась? – поинтересовался муж, приоткрыв глаз.
– На работу. А ты чего дома?
– Отгул взял. Маша…
– Блин, как же я так будильник не услышала, – я снова чертыхнулась и начала вылезать из кровати. – Не хочу никуда…
– Маша.
– Подвинься.
– Маша, в конце концов! – Ив опрокинул меня обратно на кровать, навалившись сверху. – Послушай меня.
– Я опаздываю.
– Ты уже опоздала, к тому же торопиться некуда, сегодня работать ты точно не сможешь.
Чёрт… И в самом деле некуда. Значит, можно в кои-то веки нормально проснуться и нормально позавтракать? Или… как это некуда, надо хотя бы разобраться, есть ли у меня ещё работа или разнесённый морг закрыли к чёртовой матери?
– Машка, остановись и послушай, иначе я сейчас привяжу тебя к койке, чтобы не рыпалась.
Муж, ты всерьёз не понимаешь, что я не хочу сейчас спорить о работе. Или делаешь вид, что не понимаешь?
– Ты похож на бандита с большой дороги.
Синяк расцвёл роскошной синевой, царапины подсохли, но всё равно оставались довольно живописными, взъерошенные со сна волосы и щетина. Хоть прямо сейчас в боевик про благородного разбойника.
– Так, значит, придётся привязывать, – нарочито сосредоточенно произнес Ив, оглядываясь по сторонам.
– Если за этим последует продолжение банкета, то я не против.
– Машка, не отвлекай. Я разговариваю.
– Я тоже. Ты сейчас начнёшь рассказывать, что на работе делать нечего, а я не хочу это слышать.
– Вот же вредная баба… Машка, я не могу разговаривать и целоваться одновременно!
– Я тебя слушаю. Очень внимательно.
– Врёшь ты всё. Так и скажи, что всё уже решила, а я теперь могу хоть до завтра соловьём заливаться, уговаривая на работу не ходить.
– Хорошо. Так и скажу. Ещё не решила, но раз ты настаиваешь… Чёрт, муж, я не хочу сейчас ни разговаривать, ни думать о работе! Давай хотя бы до завтрака эту тему отложим. Сейчас я хочу тебя.
И судя по тому, что довольно-таки отчётливо упирается в моё бедро, Ив тоже думает отнюдь не о работе.
– Всё зло от женщин, – Ив склонился к шее.
– Разумеется.
Поймать его губы своими, запустить пальцы в волосы. Прижаться, хотя ближе уже невозможно. Почувствовать, как он спускается всё ниже, вцепиться в простыню, выгибаясь навстречу. Ощутить свой вкус на его губах, пройти по телу, спускаясь всё ниже…
– Погоди, успеешь… Сядешь?
Осторожно опуститься, качнуться несколько раз, примериваясь, почувствовать, как ладони ложатся на грудь, подсказывая ритм, как сбивается дыхание, срываясь на крик, и остаётся только обессиленно рухнуть, упираясь лбом в плечо.
– Продолжай.
– Хватит… Дашь его мне?
Взгляд из-под полуприкрытых век, ухмылка.
– Я весь твой.
Его пальцы отводят волосы, закрывающие мое лицо, – чтобы видеть всё, до малейшей детали, дыхание всё чаще, пока не сбивается на миг, а напрягшиеся было бедра не обмякают под моими ладонями. Провести ещё несколько раз языком – уже просто поддразнивая. Вытянуться рядом, обнявшись, и замереть, пока мир не вернётся на круги своя.
Глава 7
Не читайте по утрам советских газет. Даже когда сам эпитет «советский» кажется глубоким прошлым, а газеты вовсю переселяются в интернет.
Чудесное утреннее настроение улетучилось мигом, стоило высунуть нос во всемирную паутину. Когда-то новости и блоги были для меня приправой к утреннему кофе. Сейчас через пять минут беглого просмотра заголовков захотелось выключить компьютер к чёртовой матери.
Один виртуальный знакомый, ведущий колонку новостей на серьёзном научном портале, ежегодно первого апреля развлекался, публикуя откровенный бред и подсчитывая, сколько раз его скопировали на другие сайты. Людей не смущали ни алюминиевые шапочки для защиты от излучения бытовых электроприборов, ни несуществующий институт имени Николя Фламеля. В советских газетах сотрудники хотя бы тратили время на то, чтобы проверить информацию. В сегодняшнем интернете такими мелочами никто не озадачивается. И, пролистывая заголовки, я не могла отделаться от ощущения бесконечного первоапрельского розыгрыша, задуманного человеком с дурным вкусом. Новости, одна нелепей другой, опровержения новостей, опровержения опровержений… и так ad unfinitum[13]. Казалось, никто по-прежнему не понимает, что происходит, но все боятся – и чтобы хоть как-то оправдать собственный страх, верят любой нелепице. Чем страшнее, тем лучше.
Но, как ни крути, придется читать. Вчера я слишком ясно увидела, что если мнить себя свободным от общества, оно не преминет ввалиться в твой дом с дубьем наперевес. Значит – разбираться, отделяя зерна от плевел, и как-то адаптироваться к свихнувшемуся миру. Так, очередную миротворческую операцию натовских сил пока можно проигнорировать – нашли время, честное слово. Что там еще…
– Об этой сплетне я уже слышал, – Ив обнял за плечи, чмокнул в макушку. – Корми меня, я голодный.
– Пойдем, голодный, – хмыкнула я, потрепав влажные после душа волосы. – Покормлю. А взамен расскажешь, о чём ещё ты уже слышал, – чтобы время сэкономить.
– …Ну, так вот, – продолжил муж, устроившись за кухонным столом. – Из-за этой якобы падающей МКС у меня пятеро больных потребовали досрочной выписки, и еще столько же просто сбежали, уроды. Один даже швов не снял после аппендэктомии.
– Захочет – сам снимет, дело нехитрое, – я поставила на стол тарелки.
– Может, ещё и историю болезни сам напишет так, чтобы страховая не прицепилась? Угадай с трёх раз, кого отымеют без вазелина, после того как истории этих сбежавших больнице не оплатят?
– А что ты мог сделать? К кроватям всех больных привязать, чтобы, не ровен час, не удрали?
– Маш, а кого и когда это интересовало? – вздохнул муж. – Ну их, прорвёмся, впервой, что ли. Рассказывай, что ещё вычитала.
Легко сказать, «рассказывай». Как отделить порождения радиостанции «одна-баба-сказала FM» от более-менее достоверной информации? Полагаться на здравый смысл не слишком надёжно: здравый смысл когда-то утверждал, что автомобили не заменят лошадей, атомная бомба невозможна, а рынок компьютеров никогда не перевалит за сотню экземпляров. Теоретически, можно отследить цепочку перепостов до источника и сделать выводы, но времени на это у меня не было. Так что я просто решила рассказать обо всём, что успела прочесть, – глядишь, вдвоём легче будет разобраться.
Официальные лица по-прежнему настаивали на том, что причина повального мора – вариант вируса гриппа. По соседству со статьями о том, что на МКС погибли все космонавты, выглядела эта версия невероятно глупо. Тем не менее, какая-то извращённая логика в подобном упрямстве была. До сих пор никто не мог сказать, повторятся ли странные смерти, а вирусная теория позволяла докладывать о том, что не исключена вторая волна, важности профилактики, борьбе с распространением, принятых мерах и прочая, и прочая, и прочая – канцелярско-иссушенные бессмысленные фразы, предназначенные прикрывать высокопоставленные зады, заменяя собой реальные дела. А заодно и продвигать очередной фуфломицин, призванный предупредить распространение инфекции. Цены на новый противовирусный препарат «Лодибра» уже взлетели до небес, в аптеках выстроились очереди, особо ушлые уже начали продавать лекарство мимо кассы вдвое дороже ценника, а официальные лица бодро рапортовали о том, что потребность больниц в новом средстве обеспечена полностью, и идёт работа над улучшением снабжения аптечных сетей.
Неофициальные лица тем временем утверждали, что власти скрывают эпидемию лёгочной чумы (впрочем, тут согласия не было – некоторые настаивали на вирусе Эбола или и вовсе инопланетной инфекции). По их сведениям, весь персонал судебного морга вчера погиб именно от второй волны хвори, и вскоре та же судьба ждёт город. На этом месте Ив поперхнулся супом, а я невесело рассмеялась. Слухи о моей смерти, разумеется, несколько преувеличены, но радоваться этому почему-то не выходило.
Якобы падающая МКС не заинтересовала ни меня, ни мужа. Если эта дура в полторы сотни тонн действительно решит приземлиться на город, он испарится в мгновение ока, а поскольку все мы смертны, не из чего делать проблему. Гораздо хуже выглядели полыхающие тут и там пожары, с которыми не успевали справляться. Когда разом выбивает как минимум пятую часть людей, которых некем заменить, начинаются авралы – от банальности этой истины легче не становилось. Оставалось только верить в то, что горящий молокозавод успеют потушить до того, как начнутся настоящие проблемы. А ещё в то, что завтра не случится какое-нибудь ЧП на водозаборе, или хладокомбинате, или на металлургическом производстве…
– Кажется, город становится опасным местечком.
Я устроилась на подоконнике за спиной мужа, обнимая ладонями кружку с кофе. Ив прихлебывал забелённый молоком чай. Вроде бы каждый сам по себе, но для того, чтобы прикоснуться, достаточно протянуть руку. Настроение, правда, у обоих ни к чёрту.
– Если хочешь – бери машину и уезжай к родителям. В морге твоём всё равно делать нечего…
– Уверен?
– В чём именно?
– В том, что хочешь меня отослать?
Ив развернулся в мою сторону.
– Там безопасней. Наверняка в вашей деревне не громят морги и не бродит маньяк со скальпелем. Завод меня не волнует, наверняка потушат, а вот псих, убивающий врачей…
– Чёрт с ним, с психом. Ты не ответил. Я слышу о маньяке, о безопасности – но сам-то ты что думаешь?
– Сейчас ты скажешь: «А меня кто спросил?»
Я улыбнулась.
– Хорошо, – сказал муж. – Спрашиваю. Большая девочка, наверное, сама знаешь, как поступить.