Мы увидели странную репетицию. Высокий африканец стоял посреди круга девочек и мальчишек лет десяти. Взмах рукой, и к нам долетает звучное слово. Два-три голоса, потом хор. На поляне виднелись футбольные ворота, а чуть в стороне, под навесом, — столы. Мы догадались, что это школа. Подошли ближе, представились и спросили: можно ли постоять? Молодой учитель Мбария Бенефиций ничуть не смутился. Ученики тоже вели себя так же, как и минуту назад.
Шел урок африканского языка суахили. Учебников не было. То ли их вовсе не было, то ли шло повторение без учебника. Мы не все поняли в системе урока. Но было ясно: учитель изобретательно пользуется «наглядными пособиями», окружавшими школу. Мелькнула машина — взмах рукой на дорогу, и хор ответил: «Машина!» Учитель сорвал под ногами пучок травы, поднял его вверх — еще одно слово! По ходу урока начался вызов «к доске». Учитель протягивал руку и называл имя. Мальчишка от радости делал, видимо, вполне уместный кувырок через голову и становился в круг. Начинался перекрестный допрос-экзамен со взрывами смеха, с поправками хором, если «у доски» ошибались. Я первый раз в жизни видел, чтобы учеба шла с такой радостью.
Мы с другом смекнули, что тоже можем кое-чему научиться. Миша на английском поговорил с Бенефицием. Учитель кивнул и вызвал в круг смышленого мальчугана. Мальчишка, танцуя, вытягивал руки вперед, в стороны, поднимал кверху — и вместе с классом мы узнавали слона, буйвола, льва, носорога. Весь класс хором называл для нас нужное слово на суахили. Я записал на этом уроке: слон — «тембо», лев — «симба», жираф — «твига», гиена — «физи», носорог — «фару». Чай на языке суахили — «чай». Мама — так же, как и по-русски, — «мама». И больше всего в красивом и звучном языке Африки мне понравилось слово «мтото» — ребенок.
В Восточной Африке много племен. Почти у каждого — свой язык. Язык же суахили — общий для всех. В любом селе на суахили кто-нибудь обязательно говорит. Истоком для суахили были языки африканские, индийские и арабский. На суахили написаны хроники, деловые статьи и стихи, на суахили переводят Шекспира, и во всех школах Восточной Африки учат этот язык.
У моего спутника в кармане постоянно лежит словарь суахили. Ложится спать — обязательно достает: «два-три слова запомнить на сон грядущий»… Миша хорошо знает китайский язык и английский. Я с уважением гляжу, как он засыпает с книжечкой на груди. Кто-то из мудрых сказал: «Сколько человек языков знает, столько раз он человек».
Если бы килограмм груза на самолет из Дар-эс-Салама стоил не шесть долларов, а раз в десять дешевле, всех московских друзей я одарил бы черными масками. Десять масок все-таки я привез. И одна висит в моем доме. Сейчас, когда я сижу за столом, черное лицо большими глазницами глядит мне в затылок.
Африканская маска дорога мне не только как память о путешествии, но и потому, что я видел, как поленца черного дерева рука человека обращает в предметы, которые с радостью покупают и увозят из Африки во все концы света…
Мастерская резчиков стояла у дороги по жаркому побережью. Четыре кривых столба держали навес из пальмовых листьев. В тени навеса сидели семеро мастеров. Они кивнули на наше «джамбо!» и продолжали работать. Продукция многих дней лежала тут же, на солнце. Можно было взять в руки и хорошо разглядеть маску, рыбаков в лодке, полированные фигурки — сухощавых охотников со щитами, слонов, носорогов. Особняком стояли фантастические фигуры полузверей, полубогов и полулюдей — изогнутые, с переплетенными руками, с оскаленными, искаженными гримасой лицами.
— Маконде! — сказал старший из резчиков и поднялся, чтобы как следует показать черных уродцев. Слово «маконде» понимать надо было как стиль резьбы. При расспросах оказалось: семеро мастеров — выходцы из племени маконде. Племя живет на юге Танзании и давно славится резчиками. В последние годы искусство сделалось ремеслом. Резчики разошлись по Танзании, осели вблизи городов и дорог, где можно продать товар. Раза два в месяц в эту артель приезжает из Дар-эс-Салама скупщик-индиец. Но продается товар и здесь, всякому, кто остановится.
— Хотите вот эту маску — моя работа…
Старшего мастера звали Чилеу Корнелиус. На мой вопрос: «Можно ли тут, под навесом, разбогатеть?» — мастер понимающе усмехнулся, почесал глядевшие сквозь драную майку ребра и опять усмехнулся, не отвечая…
Мне кажется, маска у меня на стене хранит усмешку старого резчика.
Сбоку шоссе я увидел пятерых рослых ребят. Они ждали попутной машины. Один из них ударял в барабан, другой отплясывал, не выпуская из рук японский транзистор. Тут же лежала связка небольших барабанов, потрепанный зонтик и тыквенная бутыль с водой. Пятеро музыкантов спешили куда-то на свадьбу.
Это был единственный случай за сорок дней, когда мы услышали барабан. Почти все иностранцы увозят из Танзании барабаны — от маленьких, с детскую голову, до огромных «лоханей», обтянутых полосатыми зебровыми шкурами. Барабан сделался сувениром. Из обихода же барабан исчезает. Правда, Восточная Африка и не знала барабанного культа, какой до сих пор живет в глубине континента и на западных берегах. В городской квартире знакомого танзанийца мы слушали магнитофонную запись барабанов конголезской деревни. Слушали с большим интересом и любопытством. Но только африканцу понятно, как много может сказать барабан. В поездке я прочитал книгу писателя Лоуренса Грина. Он хорошо знает людей и землю, на которой родился и по которой изрядно поездил и походил. Вот свидетельства Грина о барабанах и барабанщиках.
«Ни одно событие в Тропической Африке — будь то рождение или смерть, охота или война — не обходится без барабана, который передает новости из одной деревни в другую».
«В Западной Африке самые искусные барабанщики. Их барабаны говорят в буквальном смысле. Но лишь недавно европейским исследователям удалось наконец выяснить, как именно барабаны передают информацию».
«На какое расстояние разносится бой барабана? Не так давно в районе водопада Стенли на реке Конго существовал барабан, звуки которого в ночное время тренированное ухо могло уловить и понять в Ятоке, в тридцати километрах от водопада вниз по течению…
Капитаны судов на реке Конго ежедневно прибегают к помощи барабана. Пароходы жгут там дрова, и барабаны заранее посылают сообщения на заправочные станции о том, когда придет пароход и сколько топлива ему понадобится».
«Известия о знаменитом путешествии Стенли по реке Конго в 1877 году обгоняли самого путешественника на тысячи миль. Это один из случаев, когда с достоверностью был определен радиус действия барабанного телеграфа.
Другой замечательный случай передачи вестей отмечен в Бельгийском Конго в период первой мировой войны, когда губернатор получал из Восточной Африки сведения о бельгийской армии. Барабаны передавали сообщения о ходе сражения и о потерях бельгийцев с большой аккуратностью и намного опережали официальные сообщения».
«…Самый крупный знаток барабанов племени ашанти, Р. С. Рэтрей, обучался игре на барабане. Вероятно, это был первый европеец, который узнал, что барабанный бой вовсе не африканская азбука Морзе. Барабан воспроизводит гласные и согласные звуки, ударения и паузы. Это по сути дела музыкальный язык.
Своих барабанщиков племя ашанти называет «небесными барабанщиками». Рэтрей узнал, что африканец может выстукать на барабане даже всю историю племени. Это делается во время праздников, когда барабанщики перечисляют имена павших вождей и описывают значительные события из жизни племени».
««Сначала бог создал Барабанщика, Охотника и Кузнеца», — гласит предание одного из племен. Барабанщик в Западной Африке — лицо важное, и во многих племенах у него нет больше никаких обязанностей».
«В далекие, суровые времена новый большой барабан окропляли кровью человеческой жертвы. Считалось, что барабан не может говорить должным образом, пока не услышит предсмертного человеческого вопля. Барабанщику, если он допускал серьезную ошибку, передавая послания вождя, могли отрубить руку. Теперь такого обычая нет, и только в самых отдаленных уголках этой части Африки барабанщик до сих пор может лишиться уха».
«Деревянные барабаны сделаны по тому же принципу, что и долбленые лодки. Одно племя их так и называет «говорящие лодки»… На все барабаны натягивают кожу с уха слона… Искусство изготовления барабанов требует такого же умения, как и отливка колоколов».
««Рум… та… ра… рат… бум!» Белый человек слышит звуки — только и всего. Африка слышит их и понимает».
…Мы с полчаса посидели с бродячими музыкантами. Четыре их барабана молчали. И только один вторил музыке из транзистора. Ожидая грузовую машину, пятеро музыкантов коротали время, отплясывали под старую и новую музыку.
В наши дни столкнулись два чуда: древнейшее и современное — Барабан и Радио. Ясно, на чьей стороне будет победа. Африка героически воюет с отсталостью. Но грустно видеть, как часто у многих народов Земли вместе с отсталостью уходит и самобытность.
Увидим Килиманджаро
Едем на север Танзании, в район заповедников. В честь «поднятия парусов» — памятный обед в гостиничном ресторанчике. В меню среди всемирно известных шницелей и бефстроганов мы выбрали четыре экзотических блюда: черепаховый суп, улитки, русский салат, яйцо по-русски. Черепаховый суп чем-то напоминал грибную похлебку. Улитки были обычными виноградными улитками. Еда гремела на тарелке, как ракушки на пляже. Улитку маленькой палочкой надо было достать из панциря и обмакнуть в соус. Яйцо было разрезано пополам и украшено листочком какой-то съедобной травы. Русский салат в точности повторял аппетитную мешанину, какую готовят у нас в домах, когда много гостей. За обедом Миша давал мне последние наставления: — Запомни, в Африке не спешат. Человек, который спешит, — самый презираемый человек. И еще: приезжаем в гостиницу, не хватай чемоданы. Все принесут…