По указанию агента мы перешли во второй номер. Там на преддиванном столе стояли два стакана, бутылка белого вина, полбутылки из-под коньяка и обгоревшая в подсвечнике свечка; в алькове, за подушками, оказалось засунутым полотенце, которым, видимо, вытирали вымытые руки и затирали кровавые пятна, а таз в умывальнике был полон мыльной водою, окрашенной кровью.
Агент Ж. оживленно говорил:
– Это убийство без цели грабежа. Вероятно, какая-нибудь месть, но весь план тонко обдуман. Жертву завлекла девушка. Может быть, она подкуплена, может быть, она соучастница. Она завела его и, кажется, опоила. Надо исследовать вино. Ведь она его принесла с собой. Опоила и подала знак в соседний номер. Там уже ждали, отодвинув шкаф и отворив дверь…
– Чем?
– Эту дверь-то! Ведь она без замка. Ее просто захлопнули и вынули ручку. Вставьте закрытый перочинный нож, толстый карандаш, еще лучше стамеску – и дверь открыта. Они вошли и прикончили спящего. Убивал он, – оживляясь, говорил агент, – а она светила и дрожала. Смотрите, как оплыла свечка, а там и подушка, и простыня закапаны стеарином. Мы найдем у нее на платье такие же следы.
– Если найдем ее?!
– В этом вся и задача!.. Затем, – продолжал Ж., – они вернулись в номер, закрыли дверь, задвинули шкаф… Обратите внимание на пол подле шкафа: на нем ясны следы от ножек, когда двигали шкаф. Его отодвинули до этого места! – И Ж. указал на глубокие черты, оставленные на паркете, прикрытом ковром. – После этого они тщательно вымылись, оглядели платье и уехали!
– Похоже на истину, – процедил следователь.
– Надо теперь переспросить снова прислугу, – сказал товарищ прокурора, и мы перешли снова в третий номер.
Запросили снова и дневного, и ночного коридорных.
Егор Васильев повторил показание.
Алексей Полозов, тот, что сменил Егора, на вопрос, когда ушли гости из второго номера, ответил:
– Да уж под утро. Надо полагать, так часу в шестом…
– Торопились?
– Не так чтобы…
– Вы осмотрели после них номер?
– Ни к чему. Взять у нас нечего, и господа не такие, а номера мы убираем утром, все кряду.
Все было тайной.
В громадном городе трудно найти человека только по наружным приметам, особенно если он принадлежит к интеллигентному сословию, где все более или менее похожи друг на друга.
Убитый был неизвестен. Несомненно, судя по костюму, золотым часам и кошельку с 62 рублями, он был состоятельный человек; имя его и фамилия начинались с буквы К., и пальто он заказывал у Корпуса.
Но это и все.
Приведшая его женщина была, по определению слуги, из «этих», но найти ее тоже было нелегко, потому что она могла и не быть зарегистрированной, то есть известной полиции.
Наконец, главные виновники не оставили после себя никаких следов. Известно только, что он был с русою бородой, высокий ростом, а у нее на платье, вероятно, остались следы стеарина.
Клубок распутывается
Я тотчас распорядился через полицию, чтобы дворники проследили, не пропал ли кто из жильцов с ночи 6 августа, а затем через ту же полицию приказал, чтобы ко мне явился извозчик, который взял утром, между пятью и шестью часами, 7 августа двух седоков, барыню с барином, от гостиницы или с одной из двух улиц, на углу которых она стоит, и, наконец, лакея Егора Васильева командировал в Рождественскую часть, где обычно производился врачебно-полицейский осмотр всех гуляющих по бланку девиц.
Распоряжения эти тотчас дали необходимые результаты.
На другое утро ко мне явился извозчик № 14738, который показал, что он взял таких седоков за три дома от гостиницы. Господин с большой светлой бородой нанял его на Варшавский вокзал.
Он повез их по Измайловскому проспекту. На углу Первой роты господин высадил даму, а сам поехал на Варшавский вокзал, где и расплатился.
С этого момента след как будто потерялся, но я знал, что не сегодня завтра он снова объявится, и не обманулся.
На другой же день вечером из 2-го участка Литейной части мне сообщили, что старший дворник одного дома оповестил их об исчезновении хозяина Кузьмы Федоровича Кузнецова, ушедшего вечером 6 августа.
К. и К.!
Я поручил Ж. расспросить дворника; он тотчас вызвал его и показал ему пальто, шляпу и зонтик, которые тот сразу признал за вещи своего барина.
– Ну, брат, – сказал Ж., – твоего барина, значит, уже нет в живых. Утюкали! Родные есть у него?
– Брат есть, полковник; сестрица, вдова генерала, а у самого – дочка-подросточек.
– Что же он, вдовец?
– Десятый уже год вдовеет!
Родные Кузнецова немедленно были оповещены, и труп его был перевезен к нему на квартиру.
Ж. тотчас же занялся опросом всех лиц, окружавших убитого, и в то время, как совершались панихиды и похороны, он успел уже разузнать все главные черты жизни и характер убитого.
Кузьма Федорович Кузнецов был богатым домовладельцем. Раньше он служил в полку, вышел в ранних чинах в отставку и жил доходами, играя иногда на бирже.
Он был вдов, имел дочь Лизу четырнадцати лет, при которой находилась гувернантка, девица двадцати трех лет, очень красивой наружности.
Кузнецов любил пожить и пожуировать.
Лакей и горничная намекали, что он жил с гувернанткой, как раньше жил с ее предшественницами, причем не брезговал и горничными.
Случалось часто, что, уйдя вечером, он не ночевал дома, но на другой день к завтраку он уже всегда сидел за столом на своем месте.
Характером он был веселый, мягкий, и красивая женщина могла с ним сделать все, что хочет.
Вот и все.
Словом, ни из чьих показаний нельзя было ухватить конца нити, и только смутно чувствовалось, что в этом преступлении должна быть романическая подкладка, но убитый унес свою тайну в могилу, а убийцы скрылись бесследно…
Коридорный Егор Васильев две недели продежурил на осмотрах, но не увидал той женщины, с которой приходил убитый, и следы, по-видимому, были утрачены.
Время шло, а преступники не объявлялись.
Казалось, надо было отказаться от дела, но на помощь пришел случай.
Однажды Ж. около полуночи шел по Невскому мимо Казанского собора. Впереди него шли две девушки и громко разговаривали:
– Я бы на ее месте тоже ничего не сказала. Затаскают!
Другой из агентов, быть может, не обратил бы внимания на этот разговор, но Ж. словно что-то толкнуло – он замедлил шаги.
– А так хуже. Думают, что она убила, – возразила другая.
– Сонька-то! – воскликнула первая и захохотала.
Ж. решил не терять момента. Он быстро догнал их, взял под руки и, идя между ними, спросил:
– Про какую Соньку вы, милочки, говорите и почему могут думать, что она убила?
Девушки испуганно рванулись от него, но он крепко придержал их за руки.
– Оставьте нас! Что вам нужно? Мы так себе разговариваем! – закричала одна.
– Мы ничего не знаем, – прошептала другая.
– Душечки, чего вы боитесь? – проговорил Ж. вкрадчиво. – Вы говорили про Соньку. Скажите, где она живет, как ее фамилия, и идите с Богом! Не скажете, я вас арестую, потому что я… – И он тихо назвал свое звание.
Девушки затрепетали.
Сонька Гусар
Помолчав минуту, первая из них сказала:
– Я не знаю ее фамилии. Она работает у madame Жано, шьет, и все зовут ее Сонька Гусар.
– А живет она где?
– Мы не знаем…
– А где ее можно найти.
– Не знаем! Впрочем…
– Она бывает у Филиппова, – сказала другая.
– И вы мне ее укажете, а я угощу вас шоколадом, – тотчас ответил Ж. и позвал извозчика.
Едва вошли они в кофейную, как одна из девушек толкнула Ж. и сказала:
– Вон она, с телеграфистом!
– Сядем и будем пить шоколад, – спокойно ответил Ж. и усадил своих дам за столик, соседний с тем, который занял телеграфист.
Девушки поздоровались с той, которую звали Сонькой Гусаром. Она оказалась стройной, красивой блондинкой с большими синими глазами. Когда она смеялась, обнажался ряд мелких белых зубов, и она казалась еще милее.
– Завтра Варьете открывают. Будете? – спросила она звонким голосом у спутниц Ж.
– Нет… Да… – ответили они смущенно, видимо тяготясь своей ролью по отношению к подруге.
– А я непременно!
– А кто у вас кавалером? – спросил Ж.
Телеграфист гневно посмотрел на нее, а она звонко засмеялась.
– А кто захочет! Хотите – вы…
– С удовольствием. Вы где живете?
– Ямская, дом пятнадцать, квартира пять! Спросите Соньку Гусара.
Ж. встал и весело протянул ей руку:
– Значит, по рукам.
– По рукам! – ответила она и хлопнула его по руке.
Телеграфист стал угрюмо торопить ее и позвал лакея для рассчета.
– Сплавьте его, – подмигивая на телеграфиста, шепнул ей Ж.
– А вы их!
Он кивнул и тоже стал рассчитываться.
Она ушла за телеграфистом.
Он расплатился, поблагодарил девушек, хотя они брезгливо отвернулись от него, и пошел к дверям, когда в кофейную вбежала Сонька Гусар.
– Ну, скорее на извозчика и ходу! – весело сказала она Ж., хватая его за руку.
Он вышел и позвал извозчика.
– Прямо по Невскому! – приказал он.
– Куда же мы?
– Там сообразим, – сказал он и, подсадив ее в пролетку, сел сам и крепко обнял ее.
– Пошел!
Пролетка, дребезжа, покатилась.
– Куда же мы поедем? – опять спросила девушка, и в голосе ее послышалась тревога.
– На Морскую, милочка. Я… – И Ж. объявил свое звание и прибавил: – Вы не пугайтесь. Если вы ни при чем, мы вас отпустим, только нам надо расспросить вас об убитом в гостинице госте…
– Я не убивала, – порывисто воскликнула она.
– Тсс! – остановил ее Ж. – Услышит извозчик. Чего хорошего… Налево, по Морской! – распорядился он, обратясь к извозчику, и продолжал говорить девушке: – Не убивали, тем лучше. Расскажите нам, откуда достали вы этого старичка и где вино купили. Одним словом, все…
Девушка резко встряхнулась.
– Расскажу, не поверите. Пропала я!..