– Цзяоцзяо, нас правитель небесный специально послал на землю есть мясо, и каждый должен съесть двадцать тонн, а если столько мяса не сможем съесть, владыка Ло-ван не посмеет призвать нас, так Лао Лань говорит.
– Здорово, – сказала сестрёнка, – если мы съедим двадцать тонн, тоже не умрём, нам надо съесть тридцать. Тридцать тонн мяса – это сколько, а, брат?
– Тридцать тонн мяса, – сказал я, подумав, – тридцать тонн, если сложить его в одну кучу, наверное, будет похоже на небольшую гору.
Сестрёнка радостно засмеялась.
Обогнув ворота промывочного цеха, мы увидели перед кухней тьму народу. Они тоже увидели нас, и мы услышали, как они переговариваются:
– Пришёл… Пришёл…
Я почувствовал, как сестрёнкина рука крепко вцепилась в мою.
– Цзяоцзяо, не бойся.
– А я и не боюсь.
В толпе открыли проход, и мы прошли к месту состязания. Перед кухней уже стояли четыре стола, за каждым по стулу. Трое молодцов уже пришли. Стоявший у входа в кухню Лю Шэнли громко заорал:
– Хуан Бяо, приготовил, нет? Уже нет сил ждать!
Вань Сяоцзян пробрался в кухню и вскоре выбежал оттуда со словами:
– Аромат чудесный. Мясо, ах, мясо, до смерти соскучился по тебе! Мать родная не так дорога, как тушёная говядина в соевом соусе…
Фэн Техань, попыхивая сигаретой, сидел на стуле с невозмутимым видом, будто состязание не имело к нему никакого отношения.
Я кивал тем, кто с любопытством или восхищением глазел на нас с сестрёнкой, считай, приветствовал, потом сел рядом с Фэн Теханем на табуретку. Стоящая рядом сестрёнка прошептала:
– Брат, я ещё немного переживаю.
– Не переживай, – сказал я.
– Брат, чаю выпьешь?
– Нет.
– Брат, я писать хочу.
– Беги вон туда за кухню.
В толпе некоторые говорили что-то на ухо друг другу, и хоть было не разобрать, что именно, я догадывался.
Фэн Техань протянул мне сигарету:
– Закуришь?
– Нет, – ответил я. – Курение влияет на вкусовые ощущения, и какое бы вкусное ни было мясо, этого не почувствуешь.
– Судя по всему, не надо было мне соревноваться с тобой в поедании мяса, – сказал Фэн Техань. – Ты ещё пацан – случись тебе проиграть, в душе неспокойно будет.
Я усмехнулся, но ничего не ответил.
Сестрёнка вернулась ко мне и тихо проговорила:
– Брат, Лао Лань пришёл, а папа с мамой нет.
– Знаю.
Лю Шэнли и Вань Сяоцзян подошли к столам и сели. Лю Шэнли рядом со мной, Вань Сяоцзян рядом с Лю Шэнли.
Лао Лань громко провозгласил:
– Все собрались? Раз собрались, то и начнём. Что Хуан Бяо? Хуан Бяо, мясо готово, нет?
Выбежавший из кухни Хуан Бяо вытирал руки замызганным полотенцем:
– Готово. Подавать?
– Подавай! – скомандовал Лао Лань и продолжал: – Господа, сегодня мы проводим здесь первое со времени основания нашего предприятия большое состязание по поеданию мяса. В состязании принимают участие Ло Сяотун, Лю Шэнли, Фэн Техань и Вань Сяоцзян. Это соревнование можно рассматривать как отборочное: его победитель, возможно, примет участие в большом конкурсе по поеданию мяса, который в будущем открыто объявит наше предприятие. В связи с этим надеюсь, что участники проявят все свои способности.
Слова Лао Ланя вызвали большой интерес, многие из собравшихся принялись на все лады обсуждать их, слов было столько, что они беспорядочно сталкивались в воздухе, как второпях взлетевшая стая птиц. Лао Лань поднял руку и помахал, чтобы прекратить разговоры.
– Однако, – продолжал он, – мы должны сначала упомянуть о вещах неприятных, а именно, что каждый участник отвечает за своё поведение, и если случится какая-то неприятность, предприятие не несёт ответственность ни при каких обстоятельствах, то есть ответственность за все последствия ложится на каждого участника, – Лао Лань указал на пробирающегося через толпу врача поселковой больницы: – Посторонитесь, дайте пройти врачу.
Все стали оборачиваться и увидели вспотевшего врача с аптечкой на плече, который прокладывал себе путь в толпе. Он предстал перед нами, улыбаясь и показывая жёлтые зубы, словно чувствуя себя виноватым:
– Я не опоздал?
– Ты не опоздал, состязание ещё не началось, – сказал Лао Лань.
– А я думал, опоздал, – сказал врач. – Заведующий только что сообщил мне – я тут же аптечку за спину и сюда бегом.
– Ничего ты не опоздал, если бы шёл, не поспешая, и то пришёл бы вовремя. – Лао Лань сказал врачу ещё пару слов, потом перевёл взгляд в нашу сторону и спросил: – Ну что, молодцы, готовы?
Я бросил взгляд на троицу, которая собралась помериться со мной силами. Я посмотрел на них, а они – на меня. Глядя на них, я кивнул; они тоже кивнули мне. На лице Фэн Теханя презрительная усмешка. На невыразительном лице Лю Шэнли злобное выражение, словно он собирался не соревноваться со мной в поедании мяса, а вступить в смертельную схватку. Вань Сяоцзян с озорной улыбочкой то и дело гримасничал, вызывая смешки. Поведение Лю Шэнли и Вань Сяоцзяна придавало мне уверенности, я знал, что они непременно потерпят поражение, а вот в холодной улыбке на лице Фэн Теханя ощущалась непостижимая глубина. Кусающая собака не лает, и я предвидел, что настоящим соперником для меня станет этот желтолицый Фэн Техань с невозмутимой и холодной усмешкой.
– Ну хорошо, врач прибыл, сказанное мной вы тоже хорошо поняли, правила соревнования вам тоже хорошо известны, мясо приготовлено, давайте начнём! – громко провозгласил Лао Лань. – Первый конкурс мясокомбината Хуачан на поедание мяса объявляется открытым, Хуан Бяо, подавай!
– Несу.
В манере половых в ресторанчиках старых времён, с протяжным криком, переступая мелкими шажками, как речной поток, из кухни выплыл Хуан Бяо, держа в руках красный пластиковый тазик, полный мяса, вплотную за ним следовали три временно приглашённые в помощь ему работницы в белой форме с такими же красными пластмассовыми тазиками, полными мяса. Лица их были такими радостными, и ступали они так проворно, что казалось, будто прошли длительную подготовку. Хуан Бяо поставил свой тазик передо мной. Работницы по очереди поставили принесённое ими мясо перед остальными тремя.
Это была говядина нашего производства. Кусочки говядины величиной с кулак без каких-либо приправ и даже без соли. Мясо с бедра.
– Сколько цзиней? – спросил Лао Лань.
– Пять. Пять цзиней в каждом тазике, – ответил Хуан Бяо.
– У меня вопрос, – поднял руку Фэн Техань, как школьник на уроке.
– Говори! – уставился на него Лао Лань.
– В этих тазиках мяса поровну? – спросил Фэн Техань. – И качество мяса везде одинаковое?
Лао Лань посмотрел на Хуан Бяо.
Хуан Бяо во всю глотку гаркнул:
– У всех мясо с бедра, варилось в одном котле. Всего пять цзиней, взвешено на весах.
Фэн Техань покачал головой.
– Кто тебя так обманул, что ты боишься? – спросил Хуан Бяо.
– Принеси весы, – распорядился Лао Лань.
Бормоча себе под нос, Хуан Бяо отправился на кухню и, вернувшись, с грохотом поставил на стол весы. Лао Лань внимательно посмотрел на него:
– Взвесь, пусть посмотрят.
– Ну и народ, можно подумать, что в прошлой жизни вас так обманули, что перепугали до смерти, – ворчал Хуан Бяо, перевешивая один за другим все четыре тазика с мясом. – Ну что, видели? Всё около того, как ни крути, ни на грош не отличается.
– Ещё вопросы есть? – громко спросил Лао Лань. – Если нет, то начнём.
– У меня ещё вопрос, – послышался голос Фэн Теханя.
– Что это у тебя столько вопросов? – с улыбкой проговорил Лао Лань. – Иметь вопросы и задавать их – хорошо, я поддерживаю тебя, говори, и вы трое тоже, если есть вопросы, их нужно задавать перед состязанием, чтобы не было разговоров после него.
– Больших расхождений по весу в четырёх тазиках нет, но одинаково ли мясо по качеству? В связи с этим предлагаю мясо в этих четырёх тазиках пронумеровать, а потом провести жеребьёвку, какой номер вытащишь, из того тазика и ешь.
– Очень хорошо, разумное предложение, согласен, – сказал Лао Лань. – Доктор, где у тебя перо и бумага? Попрошу тебя, наставь их на путь истины.
Врач с большим энтузиазмом достал из аптечки перо, вырвал бланк рецепта, написал четыре номера и подложил под тазик; вырвал ещё один, сделал четыре жребия, скрутил их в руке и бросил на стол.
– Господа мясные генералы, прошу тянуть жребий, – предложил Лао Лань.
Я равнодушно наблюдал за происходящим, в душе переживая за Фэн Теханя. И чего он так разболтался? Нет чтобы просто взять и съесть тазик говядины. Стоит ли придираться к мелочам? Пока я так размышлял, Хуан Бяо и работницы уже расставили тазики в соответствии с вытянутым жребием. Загремел голос Лао Ланя:
– Теперь уже нет больше вопросов? Фэн Техань, подумай ещё разок, есть ли ещё вопросы. Если нет, то и славно – первый конкурс мясокомбината Хуан по поеданию мяса объявляется открытым!
Я поправил табуретку, уселся поудобнее, потом вытащил бумажную салфетку, чтобы вытереть руки. При этом я косился в обе стороны, увидев, как сидящий слева Фэн Техань наколол стальной палочкой кусок мяса, отправил в рот и стал неторопливо жевать. Ел он очень воспитанно, чему я невольно поразился в душе. А вот у сидящих справа Лю Шэнли и Вань Сяоцзяна таких манер не наблюдалось. Вань Сяоцзян сначала попытался ухватить мясо палочками, но палочками он владел неважно, и это ему не удалось, тогда он отшвырнул палочки, взялся за стальную палочку, бормоча что-то под нос, свирепо ткнул в тазик, высоко поднял кусок мяса, отправил в рот и принялся яростно жевать, рот и щёки заходили, как у обезьяны. Лю Шэнли проткнул палочками кусок мяса, откусил половину, набив себе полный рот. Эти двое ели так некультурно, будто восьми поколениям их предков не удавалось поесть мяса. Про себя я решил, что очень скоро у них кончатся силы: по тому, как они ели, было ясно, что в мясе они ничего не смыслят и, как сверчки осенью, не проживут и нескольких дней. Пришло и более ясное понимание, что лишь этот желтолицый, с виду озабоченный Фэн Техань и ес