Я тотчас вернулся на КП армии, вызвал всех работников политотдела дивизии, собрал и своих политотдельцев, приказал взять лопаты, уселись мы в машины и поехали на то поле боя. Там вырыли братскую могилу, похоронили бойцов, отдали им салют пистолетными выстрелами и водрузили на могильном холме фанерную пирамидку. Это было уроком всем офицерам, рядовым и в первую очередь политработникам нашей армии. Не буду всего пересказывать, что было сделано для того, чтобы у нас в армии поняли: нет более святого дела, чем отдать последний долг человеку, сложившему голову в боях за Родину.
А теперь вернусь к статье Галаджева. Автор сделал любопытный экскурс в нашу историю. Он извлек из ее анналов поучительные и далеко не всем известные примеры того, как русские полководцы в дни самых горячих битв не забывали воздать дань уважения и почета погибшим воинам. Солдат и офицеров, павших в знаменитой Полтавской битве, хоронил сам Петр I. Первым распоряжением Петра после битвы было приготовить могилы. На другой день, в шесть часов утра, в его присутствии было совершено отпевание, погребены тела павших воинов и насыпан холм, на котором Петр собственноручно водрузил деревянный крест со следующей надписью: «Воины благочестивые, за благочестие кровию венчавшиеся, лета 1709 июня 27».
Суворов, рассказывает автор, строго следил за тем, чтобы его чудо-богатыри, павшие в бою, были похоронены с подобающей торжественностью. Конечно, и в эту войну найдется немало примеров, когда прах павших героев с честью и почетом предавали земле. Но так было не везде и не всегда. Сколько тысяч и тысяч наших воинов побоятся в безымянных могилах, как часто находят незахороненные останки погибших в тех местах, где шли бои! Сколько матерей, жен, детей и внуков скорбят, не зная, где можно поклониться праху своих погибших сыновей, мужей, отцов!
Сегодня опубликована статья моего нового заместителя Николая Кружкова «Командир и адъютант». Хочу рассказать, как возникла идея дать в газете статью на эту тему. Во второй книге моей трилогии «Год 1942» я писал о сатирической балладе Алексея Суркова с длинным заголовком «Певец во стане русских воинов, или Краткий отчет об очередной командировке вашего собственного корреспондента». Тогда я привел строки, в которых поэт подвергает остракизму застревающих в больших штабах журналистов, где они «щиплют сводку, как жирного индюка, и, по ветру настроив лютни, в сироп макают перо». Были в балладе строки, посвященные отрицательным типам из числа адъютантов.
Добрался корреспондент на попутной полуторке в армейский штаб:
Но тут встает величавый
Лихач, сердцеед и франт!
Умытый, побритый, прыщавый
Начальничий адъютант.
От власти своей в восторге,
Он басом на всех орет.
Начпроды и военторги
Суют ему яства в рот.
Хоть все ордена и медали
Звенят на твоей груди.
Смирись и к прыщавой швали
Почтительно подойди.
Снеси униженья молча,
Лизни в подходящий момент,
С волками воет по-волчьи
Ваш собственный корреспондент.
Что стал, от стыда сгорая,
Ломать себя нелегко?
Привыкнешь, дружок, до рая
Еще шагать далеко…
Как-то вернулся с фронта Сурков. Сидели мы с ним, беседовали. Зашел Кружков, присоединился к нам. Вспомнили сурковскую балладу, заговорили об адъютантах. Я сказал, что чаще всего пишут о плохих, а ведь есть и хорошие. Вспомнили, что Симонов написал впечатляющий рассказ «Третий адъютант». А больше ничего не смогли вспомнить. Кружков тут и вызвался написать об адъютантах. За два года войны он их видел разных. Прекрасный публицист, Николай Николаевич хорошо разработал эту тему. В ней немало соображений, выходящих за пределы военного времени, поэтому я позволю себе остановиться на ней подробнее. Прежде всего поучительны суждения, основывающиеся на исторических примерах. Вот что читатель узнает.
Знаменитый русский военный теоретик генерал Драгомиров писал: «Желательный адъютант должен быть нелицеприятен и не интриган; толков, грамотен, деятелен; должен уметь жить в ладу со штабом; должен все помнить, не надоедать с пустяками; должен знать, что доложить, а о чем и умолчать. Доброе товарищеское согласие в офицерской семье много зависит от адъютанта».
Автор напоминает и высказывание Наполеона о существовании двух видов адъютантов: один — для боя, другой — для гостиных. Этот афоризм. Кружков остроумно комментирует: «Так как наш командир не ощущает особой потребности и необходимости шаркать по паркету гостиных, то естественно, что ему нужен адъютант для боя».
А затем он пишет об адъютантах нашего военного времени. Прежде всего он разбивает бытующее ложное представление о том, что адъютантская работа не заслуживает признания и уважения. Многие думают, что адъютант — это ординарец или вестовой с офицерскими погонами. Бывает, что начальник ценит в нем не знание дела и службы, а мелкое угодничество, лесть. Ничего хорошего нет в том, когда начальник обращается к своему адъютанту примерно таким образом: «Петров, где мой бритвенный прибор?», или «Подай-ка, Петров, мои ночные туфли…»
Это грехи командиров и начальников, свидетельство их невысокого морального уровня. Но есть грехи и самих адъютантов. Нередко, указывает автор, можно встретить у нас в армии этаких чистеньких молодых людей, сидящих в приемных начальников, ничего, в сущности, не делающих, крайне довольных собой, занимающихся разговорами и пересудами. Они снисходительно и свысока разговаривают с людьми, считают, что обладают такими же, что и их начальники, правами. Здесь статья Кружкова перекликается со стихами Суркова.
А затем в сжатом виде в статье предлагается в своем роде кодекс работы и поведения адъютанта:
«Кто такой адъютант? Это первое доверенное лицо начальника. Командир верит каждому слову своего помощника, а адъютант в свою очередь организует работу так, чтобы завоевать это доверие. На какой основе строится доверие командира к своему адъютанту? Прежде всего на отличном знании службы. Адъютант должен разбираться в любой сложной обстановке, быстро схватывать мысли начальника и осуществлять их, ясно и четко составлять боевые документы и быть во всех отношениях правой рукой своего командира. Разумеется, только тот адъютант, который является образованным офицером, может выполнять подобные функции».
В статье убедительно доказывается, что, если какой-либо молодой человек думает преуспеть в адъютантской должности без настоящих знаний, он легко может оказаться в положении порученца, оказывающего мелкие бытовые услуги.
Все эти суждения автора статьи подкреплялись выразительными примерами из фронтовой действительности.
В заключение Кружков кратко и выразительно суммирует высказанные соображения: «Военный опыт, военные знания, личный такт, умение вести себя скромно и достойно с начальниками и подчиненными — вот что ценно для адъютанта. Адъютант разделяет не власть, а труды своего начальника. Начальник — мысль, адъютант — действие, начальник — голова, адъютант — руки».
Статья «Командир и адъютант» затронула проблему, о которой много толковали в армии, но для печати она словно бы не существовала. Поэтому встретили ее с большим интересом. Ее бурно обсуждали офицеры и генералы.
Эту статью я снова вспомнил, оказавшись в действующей армии на фронте. Эта тема была мне близка. Правда, в самой редакции у нас не было адъютантов и ординарцев. Я «приобрел» адъютанта, когда вступил в должность начальника политотдела 38-й армии. И старался в своих взаимоотношениях с назначенным мне адъютантом Михаилом Петровым следовать советам, сформулированным «Красной звездой». Я хотел, чтобы он был моим помощником, а не тенью. Когда мы с ним выезжали в дивизии и дела меня задерживали в одном полку, я его посылал в другой, чтобы узнать, как там живут солдаты и работают политотдельцы, передать порой непростые поручения. Словом, по возможности старался, чтобы он проявлял себя как политработник.
6 апреля. В дни минувших больших сражений немецкая авиация действовала главным образом во фронтовой полосе, а ныне бросила свои бомбардировщики на наши города. В сегодняшнем номере газеты — два сообщения. Одно — о налете немецкой авиации на Ростов, другое — на Ленинград. В районе Ростова сбито 35 вражеских самолетов, в районе Ленинграда — 10.
Цифры военных сводок… Несколько дней назад начальник иностранного отдела редакции А. Ерусалимский показал мне составленную им любопытную справку. Просматривая день за днем немецкие газеты и прослушивая радиоперехваты, он выписывал из официальных сообщений вермахта цифры потерь Красной Армии. Когда их суммировали, получилось, что у нас уже не должно было остаться ни одного солдата. Не будем скрывать, что если проделать ту же операцию с нашими сообщениями о потерях немцев, то выяснится, что и в германской армии тоже уже не осталось ни одного человека. Спрашивается, кто же воюет?
Где-то я читал: первой жертвой войны становится правда. Так уж повелось, что для поднятия духа преувеличивают потери противника и преуменьшают свои потери. Но что касается потерь немцев во время налетов на Ростов и Ленинград — здесь на этот раз все было более или менее точно. Воздушные бои проходили над нашей территорией, и сбитые немецкие самолеты можно было потрогать руками.
Сегодня опубликовано очередное сообщение Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городах Вязьме, Гжатске, Ржеве и Сычевке. Даже по названиям разделов этого сообщения можно судить о страшных злодействах гитлеровских изуверов на нашей земле: «Убийства и истязания советских граждан», «Злодеяния над советскими военнопленными», «Увод советских граждан в немецкое рабство», «Разрушение городов, жилищ, культурных учреждений и церквей». На целую полосу напечатаны фото. Вот некоторые из них: «Одна из улиц Гжатска, разрушенная немецко-фашистскими захватчиками», «Трупы убитых фашистами женщин и детей, обнаруженные в доме Павлова на улице Воровского № 47 в городе Ржеве»…