— Я ведь тебе рассказал.
— Ты упоминал про Дерека и Колина. Ты говорил им про Мэри? Говорил, что она прижала тебя?
— Это ты о чем?
— Ты понимаешь о чем. В былые времена, когда ты состоял в банде, стоило кому-то встать у вас на пути, с ним случалось что-нибудь нехорошее. Мы об этом никогда не упоминали, и я знаю, что ты к этому не причастен, но тебе известно, о чем я говорю. Люди исчезали.
— Что? Ты думаешь, будто я заказал Мэри Блэкистон, чтобы убрать ее с дороги?
— А разве нет?
Джонни Уайтхед не ответил. Они молча пошли к машине.
Обыск в доме Брента не вскрыл ничего, относящегося к убийству или похищенному кладу.
Брент жил один в одном из домов, построившихся в ряд по Дэфни-роуд. Это был простой коттедж с двумя комнатами на первом этаже и двумя — на втором и общим с соседями крыльцом, две двери сходились под углом. Снаружи здание производило чарующее впечатление пряничного домика: соломенная кровля, увитые глицинией стены, ухоженные цветочные клумбы. Интерьер рассказывал совсем иную историю. На всем лежала печать запущенности: начиная с немытых тарелок в раковине до незаправленной постели и беспорядочно разбросанных по полу вещей. В воздухе витал устойчивый запах, который Чабб много раз встречал прежде и который неизменно заставлял его хмуриться. Это был запах одиноко живущего мужчины. Во всем доме не было ничего нового или роскошного, на всех вещах угадывалась печать «чем купить, лучше починить» — притом что это выражение давно вышло из обихода. Тарелки со сколами, обвязанные тесемкой стулья. Здесь жили родители Брента, и со времени их смерти сын не произвел в жилище никаких изменений. Он даже спал на той же самой односпальной кровати, под тем же самым одеялом и покрывалом, что и в бытность мальчиком. А еще на полу рядом с кроватью лежали комиксы. И номера журнала «Скаут». Казалось, что Брент так до конца и не повзрослел, а если это он украл весь римский клад сэра Магнуса, то явно не успел его продать. На банковском счете смотрителя лежала всего сотня фунтов. Тайника в доме не нашлось: ни под половицами, ни на чердаке, ни в камине. Полиция перерыла все сверху донизу.
— Я его не брал. Я этого не делал. Это не я. — Брента доставили домой из Пай-Холла в патрульной машине, и он сидел с потерянным выражением на лице в окружении полицейских, нарушивших убогую неприкосновенность его жилища. В числе вторгшихся находились Аттикус Пюнд и Джеймс Фрейзер.
— Тогда как у вас оказалась серебряная пряжка, которую вы продали Джону Уайтхеду? — спросил Чабб.
— Я ее нашел! — Заявил Брент и, заметив недоверие, блеснувшее в глазах инспектора, принялся сбивчиво объяснять: — Это правда! На следующий после похорон день. В воскресенье. Я в выходной обычно не работаю. Но сэр Магнус и леди Пай, они только вернулись из отпуска, и я подумал, что могу им понадобиться. Вот я и пошел в усадьбу, просто чтобы выслужиться. Иду я по саду и вдруг вижу, как на лужайке лежит, сверкая, эта самая штука. У меня понятия не было, что это такое, но выглядела вещь старинной, там было изображение человека. Он стоял без одежды. — Садовник гоготнул, как если бы рассказал сальную шутку. — Я сунул ее в карман, а в понедельник отнес к мистеру Уайтхеду, и он дал мне пятерку. Это было вдвое больше, чем я рассчитывал.
«Ага. И вдвое меньше реальной стоимости», — подумал Чабб.
— В тот день в Пай-Холл приезжала полиция, — сказал инспектор. — Сэр Магнус заявил об ограблении. Что вы на это скажете?
— Я ушел перед обедом и не видел никакой полиции.
— Но вы должны были узнать о взломе.
— Узнал. Только было уже поздно. Я продал вещь мистеру Уайтхеду, и тот, наверное, тоже успел ее сбыть. Я заглядывал в магазин через окно и не заметил ее там. — Брент пожал плечами. — Я не сделал ничего дурного.
Это утверждение вызывало большое сомнение. Но даже Чаббу приходилось признать, что преступление Брента совсем мелкое. Если, конечно, он говорит правду.
— Где вы нашли пряжку? — спросил он.
— В траве. Перед домом.
Чабб покосился на Пюнда, как бы спрашивая, что делать дальше.
— Думаю, было бы любопытно увидеть точное место, — сказал Пюнд.
Чабб согласился, и они отправились в путь вчетвером. Брент ныл всю дорогу до Пай-Холла. Когда машина проезжала мимо Лодж-хауса с его двумя каменными грифонами, словно перешептывающимися друг с другом, Фрейзеру вспомнилась вдруг игра, в которую играли по ночам двое мальчиков, Роберт и Том Блэкистоны. Лежа в постели, они перестукивались через стену кодированными сообщениями. Его вдруг осенило, что в игре этой кроется смысл, не замеченный им прежде. Ему хотелось поделиться с Пюндом, но они приехали прежде, чем он успел открыть рот. Брент попросил остановиться примерно на середине подъездной дорожки, напротив озера.
— Она лежала вон там! — Смотритель повел их через лужайку.
Впереди раскинулось озеро, темное и маслянистое, а за ним вставал лес. Возможно, что это рассказанная Робертом история придала ему зловещий оттенок. Чем ярче светило солнце, тем чернее казалась вода. Они остановились футах в пятнадцати-двадцати от края, Брент указал точное, насколько мог припомнить, место.
— Вот здесь.
— Просто лежала?! — недоверчиво воскликнул Чабб.
— Солнце от нее отражалось. Вот почему я ее заметил.
Чабб поразмыслил над объяснением.
— Ну хорошо, — кивнул он. — Если кто-то тащил все ценности скопом, да еще в спешке, то мог обронить одну вещицу и не заметить.
— Такое возможно. — Пюнд уже прикидывал углы. Он посмотрел на подъездную дорожку, на Лодж-хаус, на парадный вход. — И тем не менее это странно, инспектор. С какой стати взломщику идти этим путем? Он проник в дом через черный ход…
— Верно.
— В таком случае, чтобы достичь ворот, быстрее было бы пройти по другому концу подъездной дорожки.
— Если только воры не направлялись в Дингл-Делл… — Инспектор обвел взглядом линию деревьев, за которой, на другой стороне озера, прятался дом викария. — Пойди они через лес, их никто бы не заметил.
— Верно, — согласился Пюнд. — И все же, прошу меня простить, господин инспектор. Представьте, что вы вор. Вы несете добычу из великого множества монет и серебряных украшений. Вы бы выбрали посреди ночи дорогу через густые заросли? — Взгляд сыщика опустился на черную поверхность воды. — Озеро хранит много тайн, — проговорил он. — Уверен, оно может еще многое поведать нам, и если вам под силу организовать осмотр его дна полицейскими водолазами, то у меня есть одна идея… — Пюнд тряхнул головой, как бы прогоняя мысль.
— Водолазами? — Чабб покачал головой. — Это не в один пенни влетит. Что именно вы рассчитываете найти?
— Истинную причину, по которой Пай-Холл подвергся налету вечером того самого дня, когда хоронили Мэри Блэкистон.
— Я все устрою, — кивнул Чабб.
— Вам еще что-то нужно? — спросил Брент.
— Я задержу вас еще всего на пару минут, мистер Брент. Будьте любезны показать нам дверь, через которую взломщики проникли в дом.
— Хорошо, сэр. — Брент обрадовался, что расследование повернуло в другое русло. — Мы можем пройти через розарий.
— У меня есть к вам еще один вопрос, — сказал Пюнд. Пока они шли, Фрейзер подметил, что сыщик тяжело опирается на трость. — Насколько мне известно, сэр Магнус сообщил вам, что желает распрощаться с вашими услугами.
Брент воззрился на него как укушенный:
— Кто вам это сказал?!
— Это правда?
— Да… — Смотритель стал угрюмым. Он весь как-то сгорбился, курчавые волосы падали на лоб.
— Почему вы смолчали об этом во время первого нашего разговора?
— А вы не спрашивали.
— Не спорю, — кивнул Пюнд. — Почему сэр Магнус попросил вас уйти?
— Не знаю. Но у него всегда был на меня зуб. Миссис Блэкистон постоянно ему наушничала. Эти двое, они были прямо… прямо как Боб и Глэдис Гроув.
— Это телевизионная программа — «Семейство Гроув», — пояснил Фрейзер. В таких вещах он знал толк. В отличие от Пюнда.
— Когда сэр Магнус сообщил вам о своем решении?
— В день, когда умер.
Иными словами, незадолго перед тем, как его убили…
— Он должен был назвать вам причину.
— Никакой причины он не назвал. Разумной причины. Я здесь начал работать еще мальчонкой. Отец брал меня с собой. А потом сэр Магнус приходит и говорит, что всему конец.
Они достигли сада с розами. Он был обнесен стеной с входом в виде арки, обрамленной темно-зелеными листьями. За аркой начиналась неровно мощенная дорожка, росли розы всех сортов, стояли статуя херувима и скамья.
А на скамье сидели Фрэнсис Пай и Джек Дартфорд, держась за руки и слившись в страстном поцелуе.
Сказать по правде, никто сильно не удивился. Для Пюнда, и даже для Фрейзера, было очевидно, что между леди Пай и ее бывшим партнером по теннису существует любовная связь. Чем еще могли они заниматься в Лондоне в день убийства? Чабб тоже догадывался, и даже виновные только отчасти ослабили объятия, будучи пойманы с поличным. Рано или поздно это должно было произойти, так почему не сейчас? Они остались сидеть на скамье и только чуть-чуть отодвинулись друг от друга, повернувшись к смотревшим на них людям. Ухмыляющегося Брента отослали заниматься своим делом.
— Полагаю, вам следует объясниться, леди Пай, — сказал Чабб.
— Да нечего тут особо объяснять, — невозмутимо ответила она. — Мы с Джеком встречаемся вот уже почти два года. В тот день в Лондоне… Я все время была с ним. Но не в магазинах и не в художественной галерее. Пообедав, мы сняли номер в «Дорчестере». Джек оставался со мной до половины шестого. В семь я уехала. Если не верите мне, можете спросить в отеле.
— Вы солгали мне, леди Пай.
— Я поступила дурно, инспектор, и сожалею об этом. Но в конечном счете разницы никакой нет. Все остальное в моем рассказе правда. Я возвратилась домой поездом. Прибыла в половине девятого. Увидела зеленую машину. Вот ключевые пункты.