Декстер схватил кепи и выбежал за дверь, хорошо понимая, что «иметь больше авторитета» значило прибегать к способу мистера Сибери.
Выйдя в сад, мальчик почувствовал себя еще более несчастным.
– Здесь никто меня не любит, – произнес он грустно, направляясь к реке, в смутной надежде увидеть Боба Димстеда.
Но на полпути он увидел Дэниела, копавшего грядку. Увидев мальчика, старик положил лопату и, под предлогом, что собирается срезать завянувшие цветы, последовал за ним.
В таких обстоятельствах спокойно пройти к берегу не было возможности, поэтому Декстер походил немного, обошел большую аллею и медленно направился к дому. Но вместо того чтобы войти, он подошел к открытому окну кабинета, откуда все еще раздавался громкий голос мистера Лимпни, лишавший его душевного спокойствия. Мальчик бросился бежать мимо сараев к старым конюшням.
Миновав новую конюшню, где Питер мыл экипаж, Декстер остановился у старого строения и, убедившись, что никто за ним не следит, подпрыгнул к небольшому окну, ухватился за раму и пролез в конюшню. Очутившись один, он вздохнул с облегчением и взобрался по сломанным ступенькам на сеновал.
Осмотревшись в полумраке, он перебежал по стропилам и, прыгнув с ловкостью акробата, ухватился за веревку, спускавшуюся с крыши, перевернулся вниз головой и стал раскачиваться в воздухе. Это занятие доставило мальчику невыразимое удовольствие, и он предавался ему, пока не услышал писк и царапанье своих голодных любимцев.
Сняв курточку и жилет, Декстер засучил рукава и принялся кормить зверьков. Сначала он вынул из ящика двух кроликов, купленных с помощью Боба Димстеда, нажившего на этой сделке сто процентов прибыли, и дал им пару морковок, найденных им около грядок. Затем открыл ящик с ежом, которого он сам поймал, когда зверек спал, свернувшись под деревом. Выкатив ежа, представлявшего собой иглистый комок, Декстер подтолкнул его к блюдцу с молоком и хлебом, которые ежедневно приносил сюда тайком после завтрака.
Затем наступила очередь большой серой крысы, пойманной в мышеловку. Как только Декстер выпустил ее, она спряталась под пол и сидела там до тех пор, пока не соблазнилась запахом молока, хлеба и сального огарка.
В это время в углу послышался писк и частое царапанье. Декстер открыл сигарный ящик, опустил в него руку, и резвый мышонок быстро побежал по руке на плечо, поводя своим острым носиком, с плеча взобрался на голову, а чуть погодя уже обнюхивал ухо, как бы отыскивая укромное местечко.
– Тс-с-с! Не щекотать! – Декстер поднял руку, чтобы дать мышке возможность спуститься к тому месту, где он для нее положил кусочек сыру и сухарь.
И зверек без боязни сбежал по руке, выждал, когда его опустили, и набросился на приготовленное лакомство.
Но этим список любимцев Декстера не оканчивался. В старой мышеловке, превращенной в клетку, находился его любимый зверек – старая облезлая белка с голым хвостом. За нее, не стоившую даже двух пенсов, Декстер заплатил, и то «по случаю», как сказал ему продавец, пять шиллингов.
Едва Декстер открыл дверцу, как резвый зверек одним прыжком вскочил ему на плечо, потом взлетел вверх на стропила и принялся быстро спускаться и взбираться по брусьям. Нагулявшись вдоволь, белка спрыгнула и принялась с жадностью уничтожать приготовленный ей корм.
Декстер чувствовал себя вполне счастливым среди своих питомцев. Забыв все неприятности, он сел на старый ящик, высыпал из карманов все свои запасы и принялся угощать зверюшек, называя их ласковыми именами.
Мальчик инстинктивно догадался, каким способом их можно приручить. Хотя страх во многом способствует усмирению животных, но лучшим способом сделать их ручными являются спокойствие и ласка. Никто не учил этому Декстера, он сам дошел до этого.
Декстер подолгу просиживал у своих любимцев. Кролики бегали около него, мыши подбирали крошки, доверчиво взбирались по его ногам на ящик, а белка время от времени подбегала к нему за орехами и снова прыгала на стропила, чтобы полакомиться на свободе, причем нередко роняла орехи, которые тотчас подбирались с полу крысой.
Помимо этих зверьков, у Декстера был еще один любимец, который проспал всю зиму, но с весны стал охотно покидать свое убежище.
Декстер медленно поднялся, ласково приманил к себе мышей кусочком сыра и, бережно спустив их на пол, не торопясь подошел к цветочному горшку, стоявшему в углу вверх дном. Перевернув его, мальчик снял доску, под которой оказалось гнездо из сырого мха. Минуту спустя мох приподнялся, а затем из него высунулась гладкая, блестящая головка с двумя глазками и торчащим из челюстей тонким раздвоенным язычком. Это была маленькая змея оливкового цвета длиной около тридцати дюймов.
Прежде чем дотронуться до нее, Декстер дал ей выползти из мха, а затем осторожно приподнял. Голова и хвост змеи стали выгибаться, как бы отыскивая себе опору. Когда мальчик аккуратно подставил ей руку, она спокойно поползла по ней, довольная приятной теплотой, и спрятала голову под засученным рукавом.
Декстер стал гладить змею, и она сначала казалась довольной этой лаской, но вскоре высунула из-под рукава круглую головку и стала поводить ею, как бы отыскивая что-то, пока хозяин не поднес ее к банке из-под пикулей11. Змея соскользнула в банку, где для нее был приготовлен десяток слизней, злейших врагов Дэниела.
Мальчик вернулся к цветочному горшку, в котором мох снова зашевелился. Вскоре из него показалась толстая, широкая голова с блестящими глазами, и на край медленно выползла большая жаба.
– Эй, Сэм! – засмеялся Декстер. – Да ведь ты спал целый месяц!
Жаба смотрела на него, не трогаясь с места. Мальчик нагнулся к ней. Но не успел он дотронуться до нее, как жаба опустила голову, надулась и издала тихий свист. Декстер выждал немного, а потом принялся почесывать жабе бока. Это, видимо, доставляло ей удовольствие, потому что она начала наклоняться к чесавшим ее пальцам. Легкий толчок заставил жабу вползти на руку хозяина, и вскоре ее опустили в другую банку, наполненную мокрицами, тысяченожками и другими насекомыми.
Декстер мог часами наблюдать за своими питомцами, но звон колокольчика позвал его в дом. Мальчик поспешно водворил зверюшек на места, надел жилет и куртку и спустился с сеновала.
– Их нельзя будет взять с собой, – печально проговорил он, – значит, надо выпустить на свободу, иначе они все перемрут.
Глава XXVIЗаметки для памяти
– Декстер, мне надо поговорить с тобой! – сказала Элен несколько дней спустя.
Мальчик вздохнул и опустил голову. Девушка заметила это и спросила:
– Ты боишься, что я буду бранить тебя?
– Нет, – возразил он, – за все время я, кажется, не проказничал. Кроме разве что…
– Кроме чего?
– Кроме разговоров с Бобом…
– Ты выходил к нему?
– Нет! – ответил Декстер. – Он приходил к речке удить рыбу и заговаривал со мной. Если бы я ему не ответил, он подумал бы, что я возгордился.
Элен вздохнула.
– Я не об этом хотела говорить с тобой, а о твоих уроках. Мистер Лимпни опять жаловался папе, что ты ни в чем не успеваешь.
– Да, – кивнул мальчик, – он всегда бранит меня.
– Почему же ты не стараешься?
– Я стараюсь, но я так глуп!
– Ты совсем не глуп, Декстер! Ведь со мной ты всегда легко учишься.
– Так то с вами! – с живостью отозвался мальчик. – К тому же вы никогда не заставляете меня говорить: «Угол АВС равен углу СВА» и прочую ерунду!
– Не называй это ерундой, – заметила Элен, невольно улыбнувшись, – это геометрия.
– Но это все-таки ерунда. На что мне знать прямые линии, квадраты и углы?
– Но в алгебре ты тоже слаб!
– Да, – вздохнул Декстер, – я и в этом так же глуп.
– Что ты, Декстер!
– Да, я очень глупый. Почему бы не решать задачи арифметикой, как мы делали в приюте? Там этого было достаточно. Ох, как же мне попадало за таблицу умножения на семь! – воскликнул Декстер. – И по голове, и по рукам, и по плечам… Я сразу выучил всю таблицу, даже умножение на девять!
– Но папа хочет, чтобы ты учился всему этому – и алгебре, и геометрии.
– А вы тоже этого хотите?
– Да, очень.
– Ну, тогда и я этого хочу. Вот увидите, что я справлюсь! – воскликнул мальчик.
– Вот и хорошо. Постарайся и порадуй мистера Лимпни своим усердием.
– Хорошо, я постараюсь. Но не думаю, чтобы он обрадовался.
– Но я обрадуюсь. Ну, теперь покажи мне то задание, с которым не справился. Я помогу тебе.
– Вы поможете мне! – воскликнул мальчик с сияющим лицом, поспешно доставая папку, перо и чернила.
Мальчиком овладело такое приятное возбуждение, что, если бы тут случился Боб Димстед, его искушения не произвели бы на Декстера никакого действия.
Сначала они разбирали задачу об апельсинах, но после нескольких напрасных попыток отложили ее и принялись за другую – про дилижансы.
– Я буду считать, когда дилижанс выехал из Лондона, – сказал Декстер, – а вы считайте, когда другой выехал из Йорка.
Задача была легкая, но с непривычки она показалась Элен такой же трудной, как теорема о квадратуре круга.
В течение некоторого времени в комнате царила полная тишина, нарушаемая лишь царапаньем пера.
– Эх, все напрасно! – с отчаянием воскликнул Декстер. – Я ужасно глуп!
– Ты пугаешь меня, – весело заметила Элен, – если ты глуп, то и я тоже!
– Разве вы тоже не можете решить ее?
– Нет.
– Правда?
– Да, Декстер. Алгебра мне не по силам.
– Ура! – закричал мальчик.
И, вскочив со своего места, он закружился по комнате и несколько раз перекувырнулся на ковре.
– Ты радуешься моему невежеству, Декстер? – улыбнулась Элен.
– Нет! Оказывается, я не так глуп, как думал!
– Ты вовсе не глуп, Декстер, – возразила Элен. – Давай начнем сначала и постараемся узнать, как решают такие задачи. Разве мистер Лимпни не объяснял тебе?
– Объяснял, но, когда он заканчивает объяснен