ие, мне всегда кажется, что я не понял, что он хотел сказать, и тогда я чувствую себя очень несчастным.
– Бедный мальчик! – сказала ласково Элен. – Ты не должен смотреть на уроки как на мучение. Они должны быть для тебя удовольствием.
– Это так и было бы, если бы меня учили вы! – кивнул Декстер. – Попросите сэра Грейсона отказать учителю и учите меня сами. Я буду очень, очень стараться!
– Учить тебя, Декстер? – засмеялась Элен. – Ведь ты только что убедился, что я так же невежественна, как и ты! Я поговорю с папой, чтобы он попросил мистера Лимпни понятнее объяснять тебе все.
– Вы поговорите, правда? – обрадовался мальчик, хватая ее руки.
– Непременно поговорю, Декстер.
– А я буду очень стараться! А еще запишу на бумажке все, что вы не велите мне делать!
– Вот как! – засмеялась Элен.
– Да, мистер Лимпни советовал мне записывать для памяти все, что он мне говорит. Вот смотрите!
И мальчик вынул из кармана смятый клочок бумаги. Вместе с ним из кармана выпали зерна и рассыпались по всей комнате.
– Что это у тебя, Декстер? Зачем тебе овес?
– Это для кроликов, – объяснил мальчик. – Вот все эти слова, оканчивающиеся на -us, – женского рода. Смотрите: tribus, acus, porticus. Разве это не глупо?
– Это правила латинского языка, Декстер.
– Да, мистер Лимпни так и говорит. А я записал, чтобы не забыть. А теперь запишу на бумажке все, чего вы не хотите, чтобы я делал. А потом буду вынимать и читать, чтобы запомнить.
– Постарайся запомнить иным путем.
– Каким же? – удивился мальчик.
– Запиши все это в своем сердце, а не на бумаге, – сказала Элен и вышла из комнаты.
– Да, надо все запомнить сердцем, – пробормотал мальчик, глубоко задумавшись. И, достав клочок бумаги, он сел за стол и стал усердно делать запись за записью, из которых главная была: «Не говорить с Бобом Димстедом».
На следующий день доктор Грейсон еще раз поговорил с мистером Лимпни и попросил его снисходительно отнестись к ученику, не получившему такой подготовки, как дети состоятельных людей. Учитель воспринял это как упрек в свой адрес. Просьба доктора произвела на мистера Лимпни совсем обратное действие: он стал на уроках старательно объяснять мальчику самые пустячные вещи, причем таким саркастическим тоном, который выдавал презрительное отношение к ученику.
В довершение всего Дэниел все это время следил за Декстером с удвоенным вниманием. Питер приболел, и потому старик был особенно сварлив. С миссис Миллет также произошло маленькое недоразумение из-за чашки очень крепкого ромашкового чая, который Декстер отказался пить. А Мэри продолжала донимать мальчика упреками за сломанную мельницу, не удостаивая его даже ответом на вопросы. Доктор был очень занят своими мыслями и казался чрезвычайно серьезным.
Все это производило на Декстера тяжелое впечатление: мальчик не находил себе утешения даже среди своих любимцев на сеновале, ему казалось, что в доме доктора никто его не любит, исключая одну только Элен.
Глава XXVIIПисьмо сэру Джеймсу
Однажды после полудня Декстер прокрался в кабинет с очень смущенным видом.
Мэри, видевшая, как он входил туда, сейчас же побежала в кухню.
– Он затевает что-то неладное, – доложила она миссис Миллет, качая головой. – У него одни только шалости на уме, и ничего с этим не поделаешь. Мальчик из дурной семьи, и Дэниел говорит, что он всегда ищет таких же товарищей.
– Дэниел – старая болтливая баба! Смотрел бы лучше за своими слизнями и улитками, – ответила миссис Миллет, успевшая полюбить мальчика и в заботах о нем мучившая его горчичниками, компрессами, касторовым маслом и тому подобными вещами. – Он теперь исправился. Надо ему только давать побольше лекарств, и все будет хорошо!
– А вы узнали, что случилось с горькой солью12?
– Нет, не узнала. Пришлось разбить банку, чтобы достать оттуда лекарство. Оно прямо в камень превратилось! И мальчик отказался его принимать…
Миссис Миллет даже не подозревала, что это Декстер набил банку цементом, превратившим лекарство в какой-то крепкий комок.
– Этот сорванец и вас доконает! – не унималась Мэри.
– Ничего не доконает, – возразила миссис Миллет. – Известное дело, он же мальчик! К тому же он ведет себя намного лучше.
– Вы всегда принимаете его сторону, миссис Миллет, – сказала Мэри, – но помяните мое слово, когда-нибудь утром мы встанем и увидим, что хозяева обворованы и убиты в своих постелях. Он сам впустит в дом воров!
– Мэри! – строго остановила ее экономка. – Не смей говорить таких глупостей!
– Называйте это глупостями, если хотите, но если бы вы видели, как он крал…
– Крал?
– Он крался в кабинет! И явно не с добрым намерением…
– Наверное, пошел готовить уроки, – пожала плечами миссис Миллет. – Лучше принимайся-ка за свое дело!
Мэри злобно засмеялась и вышла из кухни.
Между тем Декстер торопливо писал письмо, в котором строчные буквы отличались множеством каких-то крючков, а прописные отъезжали от строчных в сторону.
«Сэру Джеймсу Денби
Сэр! Я и мой преятель взяли у вас в долг лодку, потому что мы хочем ехать в дальние страны. Но может так случиться, что она останится у нас навсегда, поэтому я посылаю вам сорок шиллингов и четыре пенса, которые накопил. А если этого мало, я потом прешлю еще. Надеюсь, вы не будете сердиться на нас за то, что мы берем вашу лодку. Боб Димстед говорит, что нам ниобходимо взять ее, иначе нам нельзя ехать.
Правописание Декстера оставляло желать лучшего, но само письмо было вполне понятным. Закончив его, мальчик вынул из кармана монеты и начал заворачивать их в листок бумаги, как вдруг заметил, что дверь приотворена. Смутившись, он сунул деньги в карман, и тут в комнату вошла Мэри.
– Не оставила ли я тут метелку, мистер Декстер? – спросила она, внимательно осматриваясь. – Нет, должно быть, она наверху, – продолжала она, не дожидаясь ответа, и шмыгнула из комнаты, хлопнув дверью.
– Так я и знала: он затевает что-то недоброе. Я буду не я, если не узнаю, в чем дело!
Декстер торопливо завернул монеты в бумажку, чтобы они не звенели, вложил их вместе с письмом в конверт, затем перевязал пакет красной тесьмой, которую доктор держал в маленькой коробке, запечатал и написал на нем просто: «Сэру Джеймсу Денби».
Раньше Декстер не без смущения думал о лодке, но теперь успокоился, как человек, исполнивший свой долг.
В тот же вечер Декстер выбрал удобный момент и, убедившись, что никто за ним не следит, в сумерках пробрался через сад к речке.
На другом берегу никого не было. Боб Димстед, по-видимому, не пришел. Подождав несколько минут, Декстер уже хотел вернуться домой и навестить своих любимцев, как вдруг раздался резкий свист.
Декстер стал зорко всматриваться в окутанный мраком противоположный берег.
– Это ты, Боб?
– Разумеется, – отозвался тот, поднимаясь из-за копны сена. – Пришел, как обещал. Ну, ты готов?
– Да, я поеду с тобой, – ответил Декстер.
– Отлично! Только ты что-то нос повесил. А ведь это такое наслаждение – путешествовать по морю!
– Не знаю… С чего мы начнем?
– Вот чудак! – воскликнул Боб. – Само собой, возьмем прежде всего лодку: я уж приготовил скатерть для паруса.
Скатерть эта была унесена Декстером из комнаты экономки, но мальчик не стал об этом упоминать.
– Да надо ли брать лодку-то? – спросил он.
– А то как же! Разумеется! Мы ее потом пришлем назад, ей ничего не сделается: прицепим ее к какому-нибудь судну, которое пойдет вверх по реке, и дело с концом!
Декстеру стало немного легче на душе, и он стал прислушиваться к планам своего товарища, которые были очень просты, но вместе с тем нечестны.
Мальчики разговаривали тихо. Чтобы их не услышали, Декстер лег на траву на одном берегу, а Боб – на другом, около самой воды.
– Если нас поймают, – сказал Декстер, – меня, наверное, отправят обратно в приют.
– А тебе не хотелось бы вернуться туда?
– Нет, конечно! – Декстер поежился. – Ты не забудь взять бечевку, о которой я тебе говорил.
– Я уже взял ее, – отозвался Боб. – Но, кажется, она слишком короткая. В море ведь очень глубоко! Ну, теперь я уверен, что ты поедешь со мной. А то я бы никогда не простил тебе, что ты меня дурачил!
– Поеду, – вздохнул Декстер и после некоторого колебания нерешительно прошептал: – Боб!
– Чего тебе? – спросил тот.
– Окажи мне маленькую услугу.
– Хорошо, если могу. Только не забудь захватить с собой побольше одежды и других вещей. Если тебе они не понадобятся, так я буду носить.
Декстер молчал.
– И как можно больше денег! Да вот еще что: старик тебе не дарил часов?
– Нет.
– А ты не можешь взять у него часы в долг?
– Само собой, нет! – ответил с негодованием Декстер.
– Ну, если не хочешь, так и не надо. Только часы очень нужны на море! Моряки узнают по часам, где они находятся. Не знаю хорошенько, как именно, но мы это скоро узнали бы. Ну, так что нужно для тебя сделать?
– Отнеси, пожалуйста, маленький пакетик сэру Джеймсу Денби.
– Вот еще! Стану я разносить всякие пакеты! – заносчиво сказал Боб.
– Он совсем маленький, не больше твоей руки. Ведь ты знаешь ящик для писем у главного входа в его усадьбу?
– Еще бы не знать! – хрипло засмеялся Боб. – Я как-то бросил в него зажженную петарду!
– Вот в этот ящик ты и опусти пакет, прежде чем мы поплывем! – продолжал Декстер, невольно представлявший себе, какой переполох наделала петарда в ящике.
– Зачем?
– Чтобы его вынули оттуда. Мне это очень нужно!
– Ну, хорошо. Где пакет-то?
– Вот он, – сказал Декстер, вынимая пакет из кармана.