– Только хлеба и сыра? – спросил Декстер разочарованно. – А чаю и масла мы не купим?
– Нет. К тому же ты пойдешь один. Если мы пойдем оба, нас будут расспрашивать насчет лодки.
Боб подогнал лодку к берегу.
– Купишь на четыре пенса хлеба и сыра, – велел он. – А я отъеду от берега и буду ждать тебя на реке.
– Но у меня нет денег, – сказал Декстер.
– Денег у него нет! – проворчал Боб, опуская руку в карман и подавая Декстеру монету в шесть пенсов. – Вот тебе деньги, иди и смотри в оба.
Декстеру не нравилось это поручение, и он невольно вспомнил о прекрасном завтраке у доктора. Однако памятуя о том, что без лишений и усилий нельзя сделаться богатым, он нехотя вылез из лодки и направился к белому зданию.
В пивной краснолицая женщина продала Декстеру хлеба и сыра.
– Не нужно ли вам еще чего-нибудь? – спросила она, с удивлением глядя на маленького покупателя.
Декстер покачал отрицательно головой, взял сдачу и поспешил уйти, опасаясь расспросов.
Между тем Боб зорко поглядывал по сторонам и, завидев приятеля, стал грести к берегу, причем причалил так неловко, что Декстер, вскочив в лодку, полетел на ее дно вверх ногами.
– Ну, парень! – осклабился Боб. – Можно подумать, что ты никогда не бывал в лодке!
Декстер поднял хлеб и сыр, упавшие на дно лодки, и грустно посмотрел на товарища.
– Если ты перепачкал хлеб, так сам и ешь испачканные края, – сказал с досадой Боб, – а я грязного есть не буду.
Говоря это, он налег на весла, стараясь поскорее скрыться за ближайшим поворотом реки из глаз женщины, стоявшей на пороге пивной и наблюдавшей за ними.
Декстер был очень печален, но повеселел, когда Боб вдруг направил лодку к берегу, к группе деревьев со свесившимися почти до самой воды ветвями.
– Береги голову! – крикнул Боб, когда лодка врезалась в густую листву и въехала под дерево, скрывшее их совсем от любопытных глаз.
– Ну, – воскликнул Боб довольным тоном, – как тебе тут нравится? Лучшего места для завтрака и не найдешь! Хоть живи тут!
Декстер согласился, что место было очень хорошее, но почему-то вспомнил уютную столовую у доктора, белую скатерть, фарфор, серебряный кофейник на столе и запах яичницы с копченой грудинкой.
– Ну, я так же голоден, как и ты, – заметил Боб. – И тут мы совсем в безопасности.
Декстер подал ему лучшие куски хлеба и сыра, но Боб начал с недовольным видом осматривать их со всех сторон, искоса поглядывая на куски Декстера.
– Так я и думал, – проворчал он, – ты взял себе самые большие и лучшие куски!
– Нет, Боб, у тебя большая половина, к тому же моя немного запачкана.
– Так ли? – проворчал Боб и принялся жадно есть, поочередно набивая себе рот то хлебом, то сыром.
«Голод – лучший повар», – говорит пословица, и Декстер не замедлил последовать примеру Боба. Но несмотря на прекрасное солнечное утро и новизну пейзажа, Декстер не находил в этом путешествии той прелести, какой ожидал, и, пережевывая черствый хлеб и невкусный сыр, он не мог преодолеть желания выпить чашку горячего кофе.
Мальчик чувствовал себя несчастным. Он не спал всю ночь, перенес разные тревоги и теперь находился в нервном утомлении, лишавшем его обычного аппетита.
– Ну, кончай свой завтрак, – сказал ему Боб резко, уничтожив свою порцию. – Поедем, берись за весла.
– Я не могу есть всухомятку, – сказал Декстер. – Очень хочется пить!
– За чем же дело стало? – ухмыльнулся Боб, указывая на реку. – Я тебе покажу, как это делается!
Он снял шапку, перегнулся через край лодки и стал пить прямо из речки.
– Вот так вода! – сказал он, поднимаясь и утирая лицо и рот рукой. – Лучше всякого чая!
– А она не пахнет рыбой? – нерешительно спросил Декстер.
– Рыбой? Вот выдумал! – насмешливо воскликнул Боб. – Попробуй!
Отложив остаток своего хлеба и сыра, Декстер последовал примеру товарища. Вдруг он почувствовал у себя на затылке руку Боба, и раньше, чем он смог подняться, его голова погрузилась в воду несколько раз подряд.
– Оставь, оставь! – закричал он, едва переводя дух, когда ему наконец удалось освободиться из рук Боба. – Как ты смеешь!
Он рассердился, и руки его сжались в кулаки, однако он не бросился на Боба, а стал вытирать лицо носовым платком.
– А почему бы мне не сметь? – вызывающе спросил Боб. – Ты этого заслуживаешь: сел завтракать, даже не ополоснув лица. Не хочешь ли еще?
Декстер не ответил. Вытерев лицо, он снова принялся за хлеб и сыр.
– Вот как! – насмешливо заметил Боб. – Надулся! Советую тебе, миленький, не очень-то зазнаваться, иначе тебе несдобровать.
Декстер с трудом продолжал есть, глотая вместе с хлебом слезы. Еще недавно все это не произвело бы на него такого впечатления, но время, проведенное им с Элен Грейсон, сильно изменило его. Грудь мальчика тяжело поднималась, когда он думал о том, как переменился его товарищ, и он больше, чем когда-либо, жалел, что поехал с ним.
– Дуйся на меня сколько хочешь, этим дело не поправишь! – продолжал Боб. – Вернуться уж тебе нельзя, ведь ты украл лодку.
– Украл? – возмутился Декстер. – Я не украл ее, а мы взяли ее взаймы.
– Взаймы! – засмеялся Боб. – Кто это мы? Ты украл ее и уговорил меня ехать с тобой.
– Нет, – твердо сказал Декстер, – я только взял ее взаймы, и ты помогал мне.
– Ой ли? Я помогал? Это мы еще посмотрим. Но тебе уж никогда больше не вернуться назад, даже и не думай!
Боб отгадал мысли своего товарища, а когда на лице Декстера появилось выражение ужаса от сознания совершенного им преступления, он окончательно дал себе волю.
– Ну, – сказал он, – доедай свой хлеб и сыр или лучше сунь их в карман. Нужно плыть дальше! Потом я наловлю рыбы для обеда.
Декстер помог высвободить лодку из-под ветвей и покорно взялся за весла. Боб командовал, как нужно грести, и они снова поплыли по течению.
– Что ты будешь делать сначала, Боб? – спросил Декстер, повеселевший при виде яркого солнца.
– Да я же только что тебе сказал! – сварливо ответил Боб. – А вот что будешь делать ты? Может быть, поймаешь рака?
Тут Декстер опустил весло так глубоко, что едва вытащил его, за что Боб опять обругал его.
– Ты никуда не годишься! – закричал он. – Давай весло мне!
– Нет, нет! Позволь мне погрести! – Декстер уже забыл свою досаду. – Я еще не привык, но скоро научусь.
Около полудня Боб направил лодку к берегу, срезал длинный ивовый прут для удочки и привязал к нему леску, готовясь ловить рыбу. Оставалось добыть приманку.
Боб вынул маленький холщовый мешочек, положил в него несколько зеленых листьев, немного мху, выскочил на берег и принялся разрывать ногой землю, отыскивая червяков. Декстер внимательно смотрел, что он делает. Заметив красивую зеленоватую гусеницу, упавшую с ветки в лодку, Декстер положил ее в одну из жестяных коробок Боба, рассчитывая, что она может служить хорошей приманкой. Он стал трясти ветви над своей головой, и оттуда свалилось еще несколько гусениц.
– Что ты тут делаешь? – проворчал Боб, возвращаясь в лодку с червями. – Эти гусеницы не годятся для приманки.
Но он все-таки взял одну из них, надел на крючок и забросил удочку под нависшие ветви.
Почти сразу же поплавок закачался и поплыл. Боб ловко подсек, и через минуту в лодке трепетала большая форель.
– Вот как у нас ловят! – сказал он, немного смягчившись благодаря успеху. – Рыба берет иногда и гусеницу. Давай-ка другую.
Через некоторое время был вытащен и небольшой голавлик. После этого клев совсем прекратился. Боб пробовал закидывать удочку с разных сторон, надевал на крючок то гусеницу, то червяка, то размятый хлеб, то корку сыра, но все напрасно. Наконец он передал удочку Декстеру, но и у того ничего не выходило. Решено было переменить место, но сколько мест они ни меняли, успеха не было.
Между тем голод снова стал заявлять о себе. Мальчики вышли на берег в совершенно уединенном месте, где река протекала под высокими известковыми скалами, и набрали хвороста для костра, чтобы приготовить обед.
– Но у нас нет спичек, – заметил Декстер.
– Ты хочешь сказать, что не захватил их, – сказал презрительно Боб, вынимая из кармана коробок. – А вот у меня спички есть. Я здесь капитан, а капитаны не забывают таких вещей. Потроши-ка рыбу, пока я буду разводить огонь. Хотя бы нож ты с собой захватил?
У Декстера был перочинный ножичек, и он покорно принялся за чистку рыбы, а Боб улегся на землю и стал раздувать огонь.
Вскоре рыба была почищена, и хворост весело запылал. Мальчики отыскали подходящий камень, сунули его в огонь, а на него положили рыбу, чтобы испечь ее. Дело шло, однако, неважно: от зашипевшей рыбы летели брызги, а от трескавшегося камня – осколки. Перочинный ножичек – предмет, конечно, полезный в других случаях, оказался тут очень плохим орудием, особенно когда рыба, за отсутствием жира или масла, стала приставать к камню и при перевертывании оставляла на нем свою шкурку.
– Вот потеха-то! – заметил Декстер.
Потеха была, однако, не из приятных. Когда Декстер подбрасывал в огонь свежий хворост, поднимался горький дым, евший глаза, и мальчик беспрестанно тер их.
– Нечего нежничать из-за капельки дыму! – заметил ему Боб. – Нужно, брат, привыкать к этому. Смотри-ка, хвост-то у рыбы горит!
Декстер бросился снимать рыбу, но она так пристала к камню, что весь хвост ее сгорел, прежде чем его успели снять. Эта неудача вызвала со стороны Боба новое замечание в адрес Декстера:
– Нечего сказать: хорош гусь!
Пока жарилась рыба, Декстеру приходилось то и дело собирать хворост, который оказался таким сырым, что от него поднимались целые клубы дыма.
– Какие маленькие стали! – заметил Декстер, наблюдавший за подрумянившимися рыбками.
Трах! Большой осколок камня из-под рыбы отскочил с таким треском, точно выстрелило ружье, но, к счастью, не задел мальчиков.
– Придется купить сковороду и котелок, – заметил Боб, убедившись, что рыбы целы, хоть и усеяны осколками камня, не обещавшими сделать обед вкуснее. – Ничего не поделаешь!