– Непременно. – Она расплылась в гордой улыбке. – Завтра у нее выходит передовица о нашем моральном долге перед народом Португалии. Очень рекомендую.
– С удовольствием прочту. Каждое верное слово вносит вклад в победу.
Коция улыбнулась еще лучезарнее. Едва она вышла, я бросила взгляд на свое отражение. Облик соответствовал.
Осталось только убедить тирана.
Зеленая гостиная оправдывала свое название: мятные стены, гардины в тон. Накрытый на двоих стол был застелен темно-зеленой скатертью, в камине, отражаясь от настенной позолоты, полыхал огонь. Менар запаздывал. В ожидании я опустилась на стул.
– Добрый вечер, мадель. – В дверях возник дворецкий. – Желаете чего-нибудь выпить?
– Да, Эмильен. Будьте добры, принесите мне «Розовый мекс».
Ничего другого Фрер на публике не употребляла.
– Сию секунду.
На нервной почве у меня вспотели ладони, мышцы натянулись как струна. Дворецкий поставил передо мной бокал и корзиночку с хлебом. Стрелки отсчитывали минуты.
В десять минут десятого Жорж Бенуа Менар, верховный инквизитор Сайенской республики Франция, соизволил выйти из кабинета. На нем, по обыкновению, был темный костюм с алым, но не кричащим галстуком.
При виде меня Менар улыбнулся. Так странно наблюдать монстра в благодушном настроении.
– Люси.
Я хотела назвать его по имени, но в последнюю секунду спохватилась: неизвестно, как Фрер обращается к супругу наедине. Пришлось ограничиться ласковой улыбкой.
Обогнув стол, Менар заключил меня в объятия. Я глянула поверх его плеча на Золотой зал, силясь рассмотреть хоть что-то через щелку в незапертой двери. Внезапно Менар заслонил обзор и запечатлел на моих – вернее, ее – губах поцелуй.
У него оказался на удивление нежный, чувственный рот. Кожа благоухала мылом, а дыхание – лимоном. От инквизитора веяло чистотой и свежестью.
– Ты прекрасна. Хорошеешь день ото дня. – Менар положил руку с обручальным кольцом мне на живот. – А как наша рыбка?
Он говорил по-французски, как и весь персонал отеля. Казалось, здесь в пику Уиверу нарочно избегают английский.
– Толкается вовсю. – Я накрыла его ладонь своей. – Ждет не дождется встречи с мамой и папой.
Инквизитор нахмурился:
– Ты не говорила, что она начала толкаться.
– С утра не успела, – залепетала я. Взгляд Менара буравил меня насквозь, от страха язык прилипал к нёбу. – Я хотела поделиться новостью, но Жако сказал, у тебя телеком.
– Чувствую, малютка станет инквизитором. Если Милен ее не опередит. – Менар поцеловал меня в висок. – Мы с Онезимом завтракали сегодня. Мальчик по-прежнему ревнует.
Смутное воспоминание. Архонт. Люси сетовала, что старший сын заранее видит в малышке конкурентку.
– Это естественно. – Я переливчато засмеялась а-ля Фрер. – Сначала ему пришлось полюбить Милен, потом Жана-Мишеля.
– Я сказал ему то же самое. Так или иначе, тебе стоит побеседовать с ним еще раз.
– Конечно.
Прежде чем сесть, инквизитор снял смокинг и закатал рукава белоснежной сорочки. Его смуглая кожа золотилась в отблесках пламени. Под глазами залегли тени, старившие Менара на добрых десять лет.
– Предлагаю не затягивать. Мне скоро должны позвонить, а ты наверняка утомилась за день. Алека сказала, у тебя мигрень. Этот спектакль доконает кого угодно.
Спектакль? По заимствованной спине забегали мурашки.
– Я бы с радостью отстранилась, но если Якорь зовет…
– …мы отвечаем на зов. – Менар подался вперед и ласково стиснул мои пальцы. – Отлично сказано. Впрочем, как всегда. Но это не твое бремя, Люси. Лучше покажись завтра доктору.
Я сохраняла ледяное спокойствие. Нужно любой ценой выяснить, о чем толкует Менар.
– У нас с тобой общее бремя. А насчет врача не волнуйся. Беременных постоянно мучают мигрени.
– Раньше с тобой такого не случалось.
– Нет, но ведь раз на раз не приходится, – выкрутилась я, молясь, чтобы не вспотели ладони. – Габриэль, например, не вылезала из них, пока носила Нору.
– А, Яссон, – кивнул Менар. – Как она?
– У нее дурные вести. – Я посмотрела Менару в глаза. – Она думает, Пейдж Махоуни здесь, в Париже.
– Махоуни… – Инквизитор сильнее сжал мою руку. – Это точно?
– Изображение с камер нечеткое, но биометрия совпадает.
У Менара затрепетали ноздри. Я наделась, информация о Махоуни отведет от меня любые подозрения, ведь ни одна беглая преступница не станет обличать саму себя.
– Я распорядилась усилить патрули в том районе. Если, конечно, Габриэль не ошиблась.
Мгновение спустя Менар выпустил мою ладонь:
– Вот и славно.
Двое слуг уже накрывали на стол. Менару принесли запеченного краба и стакан лимонного сока без сахара, для меня – рыбный суп (очевидно, фирменный марсельский буйабес)[46], хорошо прожаренный стейк с грибами и темным соусом.
Стейк, как назло, был из ненавистной мне свинины. К горлу моментально подкатила тошнота.
– Завтра Габриэль явится с докладом. – Я вооружилась приборами. – Дать ей новые поручения в связи с подготовкой?
Министр внутренней безопасности Яссон сто процентов осведомлена об учреждении Шиола II на территории Франции.
– Подготовкой? – Менар увлеченно сражался с панцирем. – К чему?
– К… – (Панцирь лопнул.) – Saison d’Os[47].
Проклятье!
Я допустила чудовищную, непоправимую ошибку! Термин происходил от искаженного bonne – «удачный, хороший» и в официальном переводе звучал как La Bonne Saison. Я специально зазубрила разницу – и так феерично прокололась!
Вопреки всякой логике Менар и бровью не повел:
– У Яссон все под контролем. – Инквизитор оторвал крабу клешню. – Не сомневайся, место надежное.
По спине скатилась крупная капля пота. Надо срочно исправлять положение. Я отложила вилку и, закусив губу, принялась массировать висок.
– Люси… – Менар опустил нож. – Позвать доктора?
– Нет. – Я посмотрела на него в упор. – Первый Шиол обернулся рассадником мятежа и чумы. Бенуа, нельзя допустить, чтобы история повторилась.
Очередная оплошность – назвать его вторым именем. Менар поднял брови:
– Если не хотим пойти по стопам Уивера, мы должны беречь Второй Шиол как зеницу ока. Если вспыхнет восстание и мятежники проникнут в наши цитадели, в стране начнется хаос. Случай с Англией тому доказательство. – Менар снова занялся крабом. – Мне плевать, как рефаиты намереваются поддерживать порядок в своих клоаках.
Слово «рефаиты» он произнес с нескрываемым отвращением. Любопытно.
Все, Пейдж, угомонись!
Легко сказать.
– Они посягают на нашу родину, на нас.
– Повторюсь, Второй Шиол надежно охраняется. В отличие от Уивера, мы не глупые марионетки и не собираемся повторять его ошибок. – Менар подцепил крабовое мясо. – Пусть наследная правительница сама разбирается с бунтовщиками, нас ее проблемы не касаются.
Он извлек из панциря легкие и выложил их на блюдо. Я взялась было за вилку, но в последний момент передумала. От стейка меня непременно стошнит. От запаха буйабеса рот наполнялся слюной – в плохом смысле. Воображение рисовало склизкое филе, волокнистую мякоть угря.
– В чем дело, Люси? – Менар перестал вычерпывать горчицу из панциря. – Ты не голодна?
Я вымученно улыбнулась:
– Боюсь, мигрень начисто отбила у меня аппетит.
– Ah, mon cœur[48], – посочувствовал Менар.
Я убрала стейк с глаз долой. Менар следил, как тарелка исчезает из поля зрения, а после снова принялся за еду.
– Бенуа, мы должны лично наведаться во Второй Шиол. Хотя бы раз, в знак солидарности.
Темные глаза смотрели на меня, не мигая. Ну же, сволочь, колись! Куда вы его запрятали?
– Плохая идея. – Менар промокнул рот салфеткой. – Всё, закрыли тему. Ты ведь знаешь, мне она неприятна.
Мои ногти больно впились в кожу.
– Конечно. Как прошла беседа с командующей Тьядер?
Менар окинул меня чересчур пристальным взглядом:
– Мы с ней полностью солидарны. Для контрудара понадобится время, учитывая… обстановку в Швеции. Однако Тьядер целиком на нашей стороне.
Я нутром чуяла: речь идет о чем-то важном, но понятия не имела, о чем именно. Не по этому ли следу «Домино» направило Ника? Вдруг мы с ним собираем разрозненные фрагменты одного и того же пазла?
Две служанки убрали со стола, третья принесла сырную тарелку и, отрезав треугольный, с синими прожилками кусок для Менара, вопросительно глянула на меня. Я молча помотала головой.
– Итак, – произнес Менар, едва мы снова остались одни, – определилась, как назовем нашу рыбку?
В попытке выиграть время я поднесла к губам бокал. Несмотря на все мои старания, рука чуть дрогнула.
У Фрер шел пятый месяц беременности. Супруги наверняка не раз обсуждали имена. Если успели, конечно, ведь управлять тоталитарной республикой – занятие по меньшей мере хлопотное, ни минуты свободной.
Менар уставился на меня с самым непроницаемым видом. Если ошибусь, обратный путь мне заказан. При всем моем авантюризме была грань, преступать которую нельзя. Судорожно вздохнув, я уронила голову и потерла кулаком лоб.
Менар поднялся:
– Люси, тебе нужно прилечь.
– Прости. – Я выдавила из себя смешок. – Мы не виделись весь день, и вдруг такая неприятность.
– Ты переутомилась. – Менар обнял меня за талию и помог встать. – Отдыхай. Алека отменит все утренние визиты.
– Это совсем необязательно, Бенуа, – запротестовала я.
– Знаю, знаю. Если Якорь взывает, мы должны откликнуться. Но Якорь потерпит до обеда, – ласково увещевал Менар.
В следующий миг меня уже уводили из столовой. Прочь от заветного кабинета. Мы миновали безлюдный Малиновый кабинет, суровый лик на портрете, личные покои и наконец очутились в спальне. Менар вытащил из моих волос гребень, и они рассыпались по плечам.