У меня помертвело в груди.
– Разве оракулы способны настолько постигать эфир?
– Ты близко. Совсем близко, – мрачно ухмыльнулся Дэвид. – Крыша посольства Швеции?
– Сюда идут?
– Пока нет. – Он посмотрел на испачканные кровью пальцы. – Чтобы следить за Менаром, ты могла вселиться в любого из четырех сотен сотрудников, однако ты выбрала ее – женщину, ради которой он готов на все. Жить надоело, странница?
В колонии он казался мне англичанином, но сейчас речь выдавала в нем уроженца Франции.
– Не надоело, но смерть всегда является без спроса. – Я крепче стиснула нож. – Лучше скажи, какого дьявола ты тут делаешь?
– Ловлю тебя с поличным, разве не заметно?
– Хватит придуриваться! С каких пор ты работаешь на Менара?
– С самого начала.
Решив, что с меня довольно, я устремилась в эфир.
– Погоди, – прошипел Дэвид, вынуждая меня замереть на полпути. – Хочу подарить тебе кое-что. По старой дружбе. Подарить право выбора.
– Засунь свои подарки себе в одно место, туника!
– Тебе ведь что-то нужно. Очевидно, ты явилась сюда за чем-то, чего так и не сумела найти. И не найдешь – без моей помощи. – Наши взгляды встретились. – Менар тебя рассекретил.
– С чего ты взял?
– Он велел осмотреть Фрер на предмет… la tache de l’anormalité[50]. И даже вызвал ей врача, – еле слышно добавил Дэвид. – Больше у тебя этот номер не пройдет. Но есть другой способ.
– Например, не портить друг другу жизнь. – Я попыталась вырваться, но он держал меня мертвой хваткой. – Посторонись, дай мне забрать кое-что.
– Кое-что из кабинета? – Дэвид кивнул на двойные створки. – Но все важные бумаги хранятся в сейфе.
– Думаешь, мне не под силу взломать сейф?
– Только не этот.
Эфир завибрировал: по особняку двигался человек. Дэвид тоже почуял постороннего и, воровато оглядевшись, привлек меня к себе.
– Слушай, – зашептал он, снова обдав меня ароматом мяты, – мне нужно как-то проявить себя, иначе моя песенка спета. Я помогу тебе, но услуга за услугу. Скажи, где ты находишься. Позволь тебя обнаружить.
– Спятил, придурок?! – Я резко высвободилась. – Это не услуга, а смертный приговор.
– Менар тебя пальцем не тронет. Слишком ценный экземпляр. Будешь сидеть под замком, как, собственно, и я, – и шпионить, сколько душе угодно. Если понадобится помощь, обращайся. Всегда выручу. – Дэвид отстранился. – Ну же! Дай себя обнаружить.
Охваченная сомнениями, я медлила с ответом.
– Если откажешься, никогда не узнаешь, что здесь творится, – увещевал он, – а здесь творится много чего любопытного. Это навсегда изменит твое мнение о Менаре. И о рефаитах. Если, раскрыв все тайны, ты пожелаешь уйти, я не стану препятствовать, клянусь. В противном случае можешь отправить нас с Люси на гильотину. Ей там самое место. Как, впрочем, и мне. – Его взгляд прожигал насквозь. – Выбор за тобой, Пейдж.
– Где гарантия, что ты не обманешь? Вряд ли Менар поверит мне на слово, а доказательств вашей с Люси интрижки нет.
Дэвид моргнул, закашлялся.
– Ошибаешься. Доказательства есть.
Он медленно опустил глаза. Я проследила за его взглядом, который уперся… в мой округлившийся живот. Слова замерли у меня на губах.
– Решайся, Пейдж. Пока я не поднял тревогу. – Его рука обвилась вокруг моей (ее!) талии. – У тебя минута форы.
Дважды просить не пришлось.
Серебряная пуповина перенесла меня в родное тело, вымокшее до нитки под проливным дождем. Из носа текло, зубы стучали от холода, кашель раздирал легкие. Дрожащими руками я потянулась к ремню на лодыжке.
Если откажешься, никогда не узнаешь, что здесь творится. Пальцы одеревенели от холода. А здесь творится много чего любопытного.
Троянский конь. В ушах зазвучал голос Хилдред Вэнс – бесстрастный, с едва различимой ноткой одобрения. Древняя стратегия. Приносишь себя в дар врагу, и он впускает тебя в дом.
Ремень расстегнулся. Выпутав лодыжку, я бросилась наутек – и лишь чудом не свалилась, поскользнувшись на мокрой кровле.
Жить надоело, странница?
Легкие горели огнем. Жадно хватая ртом воздух, я прыгнула, уцепилась одной рукой за дымоход – и замерла, чтобы перевести дух и хоть как-то упорядочить круговорот мыслей.
То, что предлагает Дэвид, – чистой воды безумие, самоубийство. Только безрассудный глупец отважится на такое…
Арктур не простит, если я снова засуну голову в пасть тигру. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское.
А вдруг так мы убьем сразу всех зайцев?
Я разрывалась между улицами и величественным особняком. Если сбегу, обратно уже не вернусь. Еще неизвестно, получится ли у меня выяснить местонахождение Шиола II и правду о Менаре, его отношении к рефаитам. Узнав о моем фиаско, в «Домино» вышибут меня из программы. Не будет ни финансирования, ни кураторства. Я сорвала с лица конфигуратор и сунула в щель между кирпичами.
В памяти всплыли слова Дюко:
Безрассудные глупцы – плохие помощники.
Плохие.
Но необходимые.
Взобравшись на крышу, отряд легионеров обнаружил меня распростертой у дымохода – словно я упала и подвернула лодыжку. Легионеры не церемонились, но наткнулись на весьма убедительное сопротивление. После яростной борьбы меня заковали в наручники и за шкирку подтащили к командиру отряда.
Железные перчатки. Ботинки со стальными носами. Такие же истязали меня в архонте.
– Ваше величество. – Забрало шлема алым пятном выделялось в темноте. – Добро пожаловать в Париж.
Дубинка со свистом рассекла воздух. От удара из глаз посыпались искры. Прежде чем потерять сознание, я успела почувствовать взрывную волну от золотой пуповины.
Часть IIПреображение Якоря
Вы еще услышите обо мне и о моих шалостях.
9. Страсбургский мясник
2 февраля 2060 года
Очнулась я на боку, в мешковатой, не по размеру сорочке, пропахшей пылью и перцем. Пульсация в висках вторила стуку сердца. Солнечный свет бил в глаза через высокое окно.
Комната выглядела запущенной, со следами прошлой роскоши. Обстановку составлял платяной шкаф, кофейный столик и кушетка, на которой, по пояс укрытая тяжелой мантией, лежала я. Пальцы нащупали на затылке здоровую шишку. Ладони утопали в чересчур длинных рукавах сорочки.
– Арктур?
Слева возник смутный силуэт, постепенно трансформировавшийся в человеческий. Теплая рука коснулась моего предплечья.
– Пейдж, ты как?
Каждый вздох причинял мучительную боль. Из-за яркого света я видела вместо лица размытое пятно, зато хорошо узнала голос.
– Дэвид.
– К твоему сожалению, он самый. – Нос оракула пересекала ссадина от моего кулака, под обоими глазами «фонари». – Значит, ты согласна на сделку?
Мало-помалу я вспомнила, где нахожусь и почему.
– Давно я в отключке?
– Часов двенадцать. На первых порах тебя держали под наблюдением – на всякий, хм, случай. – Дэвид нахмурился. – Кстати, ты так чудовищно кашляла.
– Даже закоренелые преступники простывают, – парировала я, приподнимаясь на локтях. – Сколько времени?
– Почти час. – Услышав мой болезненный стон, Дэвид встрепенулся. – Хочешь, задерну шторы? У тебя, наверное, голова раскалывается.
Легионер чуть не вышиб мне мозги. Пока Дэвид возился с занавесками, я постаралась сориентироваться максимально быстро для человека, получившего удар стальной дубинкой.
Скорее всего, меня уже хватились на явке. После агенты «Манекен» наведались на Рю Жи-ле-Кёр и обнаружили там Арктура в полном одиночестве. При мысли о нем у меня сдавило горло. Он чувствовал мою боль и страх. Знал, что надо мной нависла опасность.
Только не догадывался, что это я навлекла ее на себя.
– Полагаю, это и есть моя камера?
– Моя в противоположной части мансарды. Нас нарочно убрали с глаз долой, подальше от официальных лиц. – Он перевел дух. – Тебе повезло. Люси требовала подвесить тебя за запястья.
– Согласна, сказочное везение. – Я осторожно коснулась пульсирующего виска. – Ты не предупредил, что твои легионеры меня нокаутируют.
– Они боялись упустить опасную рецидивистку. И потом, они не мои легионеры.
– Не твои, но действуют по твоей наводке.
– На то есть веские причины. – Голос оракула смягчился. – Поверь, Пейдж, ты в безопасности.
– Ну конечно. Нет места безопаснее.
Действие снотворного, которым меня напичкали, выветрилось. Вместе с ясным сознанием вернулся и мой дар. Вновь ощутив почву под ногами, я хладнокровно воззрилась на Дэвида:
– Какие причины? Выкладывай.
– Для начала советую выпить горячего. Ты ведь насквозь промокла.
– Ничего страшного, – отмахнулась я, хотя меня бил озноб.
Дэвид потянулся за чайником:
– Травить тебя никто не собирается. Но перед встречей с Менаром, скорее всего, введут какой-нибудь препарат. Купирующий связь с эфиром.
– Какой еще препарат?
– Лучше тебе не знать. Не волнуйся, эффект у него временный.
Он заварил черный чай. Я взяла чашку, просто чтобы погреть руки. Желудок предательски заурчал.
– Мне многое придется объяснить, Пейдж. В колонии ты наверняка считала меня скользким типом.
– Угу.
Дэвид с ухмылкой наполнил свою чашку. Его мускулистые руки были усеяны веснушками.
– Дэвид Фиттон – псевдоним, мое настоящее имя Кадок Фицур. Для тебя просто Кэд.
– Кáдок. – (Рифмуется с «гáдок».) – Валлийские корни?
– У имени – возможно, у меня точно нет. Я родом из Бретани, из крохотного поселка Иль-Д’ар. – Кадок откашлялся. – Éire go brách[51].
– Breizh da viken[52], – вторила я единственной известной мне бретонской репликой. – Языком владеешь в совершенстве?