Дюко ловила каждое слово. Пальцы теребили карман с серебряным портсигаром, – похоже, ей страстно хотелось закурить, но она сдерживалась из-за моего недуга.
– Менар замыслил переворот, – продолжала я. – Он собирается запереть Сюзерена и ее приспешников в городе, который его вынудили возвести для них. Еще он думает свергнуть Фрэнка Уивера и уничтожить его, а следом Сюзерена. Дабы единолично воцариться в Сайене.
– Где расположен этот город?
– Самый надежный источник из тех, что мне встретились, указывает на Версаль.
Я поведала Изор все без утайки, умолчав только о романе между Кэдом и Фрер: информация, безусловно, ценная, однако ее раскрытие чревато крупными неприятностями для Кэда и еще нерожденного младенца. Рассказала о том, как Менар пленил посланника Сюзерена и что именно он сообщил местонахождение Шиола II. Уверена, он сохранит мой визит в тайне.
– Ты отлично потрудилась, – резюмировала наконец Дюко. – Такие сведения дорогого стоят.
– Я сделала то, что мне велели. Выполнила задание. Доказала, что могу подчиняться приказам.
– Да, – рассеянно пробормотала Дюко. – Доказала.
– Тогда обсудим мое лондонское ополчение?
Дюко моментально посуровела:
– Поговорим, когда вернусь. – Она решительно встала. – Ты молодец, Флора. Сбежать из-под инквизиторской стражи – само по себе подвиг, а в твоем состоянии, да еще с выполненным заданием – просто высший пилотаж. «Манекен» гордится тобой.
Я с облегчением кивнула: слава эфиру, Дюко довольна, а мне наконец можно помолчать.
– Поскольку Португалия захвачена, новые распоряжения поступят через несколько дней, не раньше.
У меня скрутило желудок.
– Президент Гонсалвес капитулировала?
– Все кончено. По-видимому, она осознала, что помощи ждать неоткуда. – Дюко сунула руки в карманы. – Кордье вернется завтра к полудню.
Она уже повернулась уходить, но, услышав мой слабый оклик, застыла как вкопанная.
– Как по-твоему, Сайен захватит Испанию?
Ее лицо оставалось невозмутимым, но от взгляда внутри у меня все помертвело.
– По-моему, это лишь вопрос времени, – раздался неутешительный ответ.
15. Бунт ясновидцев
С планами пришлось повременить. Арктур заявил, что он не отойдет от меня ни на шаг, а в таком состоянии нечего и думать, чтобы разыскать скитальцев самой. Придется ждать возвращения Кордье.
Закрывшись в спальне, я прислушивалась к своему дребезжащему дыханию – как будто сточная вода булькала в легком.
Спать не хотелось, однако из-за усталости и недомогания веки упорно слипались. Проснулась я на закате и, перевернувшись на больной бок, попыталась расслабиться. Из-за лихорадки получалось с трудом. Мне было слишком жарко под одеялом, а без него знобило.
В дверь постучали, и на пороге возник Арктур. Он шагнул в спальню и поставил на тумбочку стакан:
– Кордье сказала, у тебя обезвоживание.
– Спасибо.
– Я тут кое-что нашел в шкафу. – Рефаит протянул мне свернутый в трубочку листок. – Думаю, тебе будет интересно взглянуть.
В любой другой день я попросила бы его остаться и поболтать со мной, однако сегодня малейшее напряжение диафрагмы отдавало мучительной болью, кроме того, отголоски ссоры никуда не делись. Поэтому я только кивнула и, едва Арктур скрылся за дверью, развернула принесенный листок. Внутри оказалась региональная карта Сайенской республики Франция.
Корнефорос говорил, что Версаль находится на западе. Мой палец скользнул от точки, где располагалась явка, к обширным лесным угодьям и наткнулся на слова.
ZONE INTERDITE
Запретная зона.
О Версале нам рассказывали на уроках истории Сайена, где преимущественно клеймили аристократов, которые сплетничали, пьянствовали, играли в азартные игры и развратничали, пока бедняки умирали от голода. По словам нашего учителя, не зря их казнили, а головы выставляли на всеобщее обозрение. Сами напросились!
Разочаровавшись в религии и монархии, Франция одной из первых примкнула к Республике Сайен. А спустя два года – по официальной версии – до основания разрушили Версаль.
Где-то среди его руин скрываются Надин с Зиком. Последний раз мы виделись после битвы за власть, тогда они решили поддержать Джексона в его борьбе за трон темного владыки. А теперь, вслед за мной и Арктуром, пополнили список тех, кому Джексон Холл вонзил нож в спину.
И Майкл. Он столько лет провел в первой колонии, а теперь угодил во вторую.
На воле он продержался чуть больше месяца, а мог бы до сих пор гулять на свободе, если бы мы не потеряли друг друга в Лондоне.
Наверняка Шиол II берегут как зеницу ока. Земляные рвы, минные поля. Эфирные заборы. Вооруженная охрана. Эмиты, если их сумели приманить достаточным количеством аур. Вся надежда на perdues.
Если Арктур не ошибается, им известен обходной путь в Версаль.
Надо признать, постарался он на славу. Я недооценила его талант ориентироваться в криминальном мире. Мне так хотелось поскорее забыть ссору, восстановить прежние теплые отношения, однако мы оба были слишком глубоко уязвлены.
Кордье опаздывала. Появилась она ближе к вечеру и застала меня в кресле с чашкой чая. В руке Элеонора несла чемоданчик, на плече болталась дамская сумочка.
– Прошу прощения, Флора. Вышла накладка. – Она плюхнула ношу на стол. – Как самочувствие?
– Без изменений. – Я стиснула зубы, чтобы не застонать. – Как чувствовала, заварила свежий чай. Выпьешь?
– Спасибо, но нам нужно торопиться. – Кордье сбросила припорошенные снегом сапоги и перекинула пальто через спинку дивана. – В «Статуэтке» просили не задерживать инструмент.
– В «Статуэтке»?
– Еще одна ячейка «Домино». А где твой симпатичный приятель? – вскользь спросила она, расстегивая чемоданчик.
Я кивнула в сторону соседней спальни. Обернувшись, Кордье увидела на пороге Арктура.
– О, а вот и вы! – Она заправила за ухо шелковистую прядь. – Добрый вечер.
– Здравствуйте, доктор Кордье.
– Прошу, зовите меня Элеонора. Зачем разводить церемонии. – Ее алая губная помада лежала безупречно, словно доктор использовала трафарет. – Кстати, мне до сих пор не посчастливилось узнать ваше имя.
– Страж.
– Страж? Как загадочно! – Кордье улыбнулась и начала доставать из чемоданчика инструмент. – А как вы двое… подружились?
– Долгая история. – Превозмогая боль, я выпрямилась. – Вы не общались, пока меня держали в плену?
– Мельком, – откликнулся Арктур.
– Перекинулись буквально парой слов. Надеюсь, мы исправим это упущение, – прочирикала Кордье. – Работа в «Манекене» – суровое испытание, поэтому так важно ладить с товарищами.
Арктур кивнул, и Элеонора буквально расцвела. Когда она достала флакон антисептика, меня как будто царапнуло изнутри.
До сих пор никто не кокетничал с рефаитом. Впрочем, он может флиртовать с кем угодно. Мне плевать.
– Надо провести дополнительное сканирование, – сообщила Кордье, растирая гель между ладонями. – Не возражаешь?
– Нет.
Арктур вопросительно поднял бровь. Я кивнула – оставайся.
Кордье усадила меня на стул, велела снять рубашку и, натянув пару перчаток, принялась водить по спине холодным, липким от геля сканером.
– Вот умница. – Закончив, она вытерла мне спину и снова полезла в чемоданчик. – У меня с собой курс антибиотиков от пневмонии, однако кое-какие симптомы можно облегчить прямо сейчас, откачав жидкость. Процедура элементарная, нужно только вставить иглу между ребер и немного потерпеть.
– Ничего страшного. И не такое терпела, «немного» даже непривычно.
– Шутница! – хихикнула Кордье. – Ладно, облокачивайся на стол. – Я вытянулась вдоль столешницы. – Отлично.
Стараясь не смотреть на инструменты, я ощутила прохладное прикосновение антисептика, потом укол – Кордье ввела анестезию.
Край стола впился мне в ребра. Арктур принес декоративную подушку, подсунул мне под живот, а сам устроился напротив.
Всю дорогу Кордье напевала себе под нос. Несмотря на анестезию, я поморщилась, когда она приступила к процедуре. Как будто из спины вытаскивали пробку. Я с трудом подавила желание закашляться.
Арктур протянул мне руку. Я стиснула его ладонь и сжимала так, что кости трещали. Наконец до моего затухающего сознания донесся голос Кордье:
– Извлекаем иглу. – (Какое-то шевеление за спиной.) – Осталось только наложить повязку.
Она обмотала меня бинтом, фиксируя вату на месте прокола, и, усевшись напротив, выставила на столик две склянки, заполненные чем-то, тошнотворно напоминающим топленое масло.
– Вот, полюбуйся! – торжественно объявила Кордье.
– Какая прелесть. – От вида бутылочек даже меня, человека закаленного, чуть не стошнило. – И эта дрянь была у меня в легких?
– Плевральная жидкость есть у всех, просто у тебя ее в избытке.
Кордье спрятала оба пузырька в сумочку и прислушалась к моему дыханию. Очевидно, услышанное ее удовлетворило, и она стала убирать инструменты.
– Теперь дышать и говорить станет легче. Меняй повязку раз в два-три дня, отдыхай и, очень тебя прошу, пей. – Кордье похлопала по чемоданчику. – Здесь лекарство от пневмонии и все необходимое, включая инструкцию. Не вздумай пропустить прием таблеток.
– Спасибо огромное, – поблагодарила я.
– Это моя работа. – Кордье достала из кармана сложенный вдвое листок и пододвинула его Арктуру. – Мой номер на случай, если понадоблюсь. Скоро объявится Дюко, ждите.
Она обулась и, подхватив сумочку с пальто, вышла. Арктур устремил на меня пристальный взгляд:
– Ну, как самочувствие?
Собрав волю в кулак, я сделала самый глубокий вдох, на какой только была способна. И опять в легкие словно вонзился нож, но на сей раз обернутый в несколько слоев ткани.
– Лучше. – Вместе с воздухом у меня вырвался вздох облегчения. – Не так, чтобы совсем хорошо, но лучше.
– Рад слышать.
– А значит, нянчиться со мной не обязательно. Ты должен разыскать скитальцев, пока нас не опередили. – Я потянулась за ночной рубашкой. – И подкрепиться тебе тоже не мешает.