– Мальпертюи, – окликнула я на предельно допустимой громкости. – Держись Стража.
По щекам у него струились слезы. Перехватив мой жест, Анку поднял товарища за шиворот и поволок к нам, под ногами у них гремели кости. С каждым шагом Мальпертюи становилось все хуже.
Арктур остановился, поджидая скитальцев. Поравнявшись с нами, Анку с облегчением перевел дух и вытер глаза.
Тем временем колонна продвигалась вперед. Иви бочком семенила вдоль стены. Леандр грациозно перебрался с костяной насыпи в пролом. Проследовав за ними, я очутилась в пещере, где почва в буквальном смысле уходила из-под ног. Леандр повернулся ко мне, налобные фонари придавали его коже синеватый оттенок.
– Абаддон, – провозгласил он. – Ворота в Воровской тоннель.
Иви замерла на краю пропасти. Я осторожно прощупала землю сапогом и заглянула в бездонную яму.
Абаддон. Неровное кольцо шахты устремлялось в темноту, беззубую пасть, жаждущую поглотить меня, увлечь в самое чрево Парижа. Испытывая непреодолимое влечение, я склонилась над пропастью. Лучи фонарей растворялись в чернильной мгле. Из самых недр доносился шепот моих мучителей. Стук капель. Мои исступленные вопли.
– Ну и как же нам спуститься к центру Земли? – спросила я, обретая дар речи.
– А вот так. – Рейнельда топнула ногой. Только сейчас я заметила канат, который, змеясь, исчезал в бездне. – Теперь у нас только одна дорога – вниз.
После десятиминутного привала и основательных глотков из набедренной фляги Мальпертюи приободрился. Ему, как самому опытному скалолазу, доверили проинструктировать нас, новичков.
Он честно предупредил, что мы погибнем, если не будем неукоснительно следовать правилам. Сильно не стращал, старался говорить доходчиво и аккуратно надел на меня страховочный пояс. Закончив инструктаж, он пропустил лебедку через проржавевший механизм, позволявший регулировать скорость спуска. Лебедка крепилась к снаряжению проводника с помощью затворного карабина.
– Ne tombe pas. Je ne veux pas que tu salisses mes bottes au fond[66], – надменно бросил Леандр.
Мальпертюи фыркнул и занял позицию на краю шахты. Сполз на пару метров, выпуская маслянистую лебедку, потом остановился, давая «восьмерке» остыть, и завис над темной бездной. Так, рывками, он погружался все ниже, пока чернильный мрак Абаддона не поглотил его вместе с налобным фонарем.
Потекли томительные минуты ожидания. Анку присел на обломок известняковой плиты и пригубил из набедренной фляги. Бритый череп усеивали капельки пота. Порывшись в необъятном рюкзаке, Анку достал портативное устройство – явно сайенского производства – и углубился в чтение.
Иви в радостном возбуждении бесстрашно вышагивала вдоль обрыва, словно бросала ему вызов. Я, напротив, обходила его стороной.
Золотая пуповина вопросительно завибрировала. Покосившись на Арктура, я кивнула и покрепче обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.
Леандр следил за временем. Едва таймер пискнул, он сделал знак Рейнельде. Вскоре Плащаница скрылась в стволе шахты. Следом за ней Анку. Прежде чем взяться за трос, он промокнул вспотевший лоб полотенцем. Иви спускалась четвертой. Отталкиваясь от стены шахты, она двигалась широкими прыжками, под конец у нее вырвался хрипловатый смешок. Леандр насупился.
– Твой черед, marcherêve, – скомандовал он, как только таймер оповестил, что Иви благополучно спешилась.
По примеру Мальпертюи я прицепила трос и негнущимися пальцами застегнула карабин. Проверив крепление, Леандр удовлетворенно крякнул.
От страха ноги свело судорогой. Я карабкалась по подъемным кранам, свешивалась с мостов, цепляясь одной рукой за парапет, покоряла лондонские шпили. Но никогда еще подо мной не разверзалась такая тьма. Отвернувшись, я полезла в ствол и проверила лебедку. Выдержит.
Дыхание участилось. Поймав мой затравленный взгляд, Арктур ободрительно кивнул. Спустившись еще немного, я оттолкнулась от стены и, болтаясь, повисла над бездной. Трос завертелся юлой.
Постепенно два огонька наверху померкли, остался лишь короткий луч моего фонаря. Сейчас меня занимал механизм, крепившийся к страховочному поясу. Техника спуска требовала предельной концентрации. Сосредоточившись, я почти перестала замечать обступившую меня тьму. Выщербленные стены сочились сыростью и казались порождением матушки-природы, а не человеческой алчности.
По-хорошему, бояться было нечего. Тут хотя бы имелся страховочный трос. В Лондоне всего один неверный шаг отделял меня от смерти. Всегда такой осторожный Ник совершенно терял голову, когда дело касалось паркура. Ради адреналина он пренебрегал снаряжением, полагаясь только на свои силы.
По спине струился пот. От стен веяло сыростью. Казалось, спуск длится целую вечность. Перехваченная поясом нижняя половина туловища онемела. Мышцы болели от напряжения. Страх гнал меня вперед, торопил, лишь бы поскорее покончить с этим кошмаром. Я снова стравила лебедку и опустилась глубже.
Наконец снизу донеслись голоса, мелькнул свет. Сбивая мелкие камушки, я нащупала опору и, обогнув особо коварный участок, – именуемый Мальпертюи la gorge de l’abîme, «глотка бездны», – наконец обрела под собой твердую почву. В ушах шумело, ноги подгибались. Мальпертюи отцепил карабин. Я расстегнула пояс и закашлялась.
Мы стояли в пещере, шахтерская лампа отбрасывала по углам мягкий свет. Иви устроила свернутый дождевик на коленках и вслед за Рейнельдой и Анку прихлебывала из дымящейся фляги.
– Воровской туннель, – объявил Мальпертюи. Он держал конец лебедки, взгляд был прикован к горловине шахты. – Кстати, можешь снять гетры. – (Дважды просить меня не пришлось.) – Я бы сказал, самое страшное позади, но, как говорится, все индивидуально.
– Надо понимать, самое страшное для тебя?
– Ага. – Мальпертюи покосился на меня. – Если интересно, я ищейка.
– Представляю, какая вонь там, наверху.
– Нет, не представляешь. – Трос закачался. – Фантомы пахнут расплавленным металлом. В принципе, терпимо, но не в таком количестве. Меня сразу начинает тошнить. И воняет уже не металлом, а кровью.
– Любопытно. – Я стянула гетры. – А правда, что ищейки различают ауры по запаху?
– Не все. – Мальпертюи хитро улыбнулся. – А ведь ты жаждешь узнать, чем благоухают призрачные странницы?
– Только без фанатизма. – (Мои гетры полетели в общую кучу.) – И при условии, что ты не будешь обнюхивать меня с ног до головы.
Улыбка Мальпертюи сделалась еще шире, обнажив острые клыки.
– Ты пахнешь по-особенному, не так, как прочие. Твой телохранитель тоже. Тебе известно, что ото всех anormaux слегка разит топливом? – (Я кивнула. Некоторые допотопные автомобили до сих пор потребляли бензин.) – А от него в придачу веет фантомами.
Когда мы с Арктуром спали бок о бок, даже я ощущала легкий аромат металла. Едва уловимый, неосязаемый.
– К основному запаху примешивается целый букет. Представители одной касты зачастую имеют схожее амбре. От тебя, например, пахнет, как от оракула. Горьким миндалем и медом. И чем-то еще. – Мальпертюи сощурился. – Дым. Ты пахнешь дымом.
– Могло быть и хуже. Я боялась, ты скажешь, от меня несет грязным бельем. – (Луч фонаря выхватил набрякшие на потолке капли.) – Интересно, на какой мы глубине?
– Футов триста-четыреста.
– Сомневаюсь, что эта шахта предназначена для добычи известняка.
– Может, здесь добывали золото. Или укрывались от набегов. – Не отпуская лебедки, Мальпертюи вытерся рукавом. – Или искали новые цивилизации. По-моему, жажда чего-то запредельного у человечества в крови. Мы спускаемся в недра земли, погружаемся на дно океанов, стремимся к звездам в поисках иных миров, не похожих на наш.
– И ты обрел его здесь? Иной мир.
– Точно.
Мы обменялись улыбками.
Иви не ошиблась. В этой части каменоломен было теплее. Пытаясь унять сердцебиение, я сняла дождевик и завязала рукава на талии.
– Какой он? – Мертвенно-бледная, я привалилась к стене, скрестив руки на груди. – Дряхлый Сиротка?
– Он нам не только лидер, но и брат. Рейнельда примкнула к нему первой. Они оба родом из Сайенской цитадели Лион, местечка, где заправлял Лувель, лютый паранормал, питавший известного рода интерес к Рейнельде.
Плащаница с улыбкой внимала Мальпертюи. Ее пальцы неустанно порхали, переводя реплики с языка жестов и обратно.
– В шестнадцать она познакомилась с Сироткой, – вполголоса вещал Мальпертюи. – Хотя ему шел всего восемнадцатый год, он приютил ее в своей книжной лавке и обещал помочь. Правда, Рейнельда справилась сама… но тут в Лион нагрянул Менар и фактически сразу взял их с Орфелей на карандаш. – Он искоса глянул на Плащаницу. – Они бежали в Париж, там встретили Леандра и Ля Тараск. А потом всех остальных. Анку присоединился к нам последним.
– Дай угадаю. Вы называетесь скитальцами, потому что вас помотало по белу свету?
– Помотало – мягко сказано. Анку и вовсе беглый преступник. За его поимку несколько месяцев кряду обещали вознаграждение.
– Не припомню, чтобы его фотографию транслировали, – заметила я. – А в чем он провинился?
– Понятия не имею. Вье-Орфеля в курсе, но он запретил нам расспрашивать. Его слово – закон.
– А с тобой что приключилось?
– Когда мне было двенадцать, дядя вышвырнул меня на улицу. Пожалел, хотя мог бы сдать легионерам. – Мозолистые пальцы Мальпертюи крепче стиснули лебедку. – Я попытался обворовать Рейнельду. Думал, она меня прикончит. А она свела меня с Дряхлым Сироткой. По-моему, вы с ним похожи. – Он посмотрел на меня в упор. – Вы оба меняете мир паранормалов к лучшему. Пытаетесь обезопасить нас от врагов.
Такая непоколебимая вера умиляла и вместе с тем здорово действовала на нервы.
Трос натянулся. Воспользовавшись передышкой, я выудила аптечку и проглотила очередную пилюлю, запив ее предельной – для меня – порцией воды. Наконец в поле зрения возникли сапоги, потом белоснежная копна волос.
– Bon travail