.
– Так паранормал видит желание, – пояснил Леандр. – По крайней мере, так вижу его я.
– Не только ты. Мне тоже отозвалось.
– Хм… – Леандр пожевал губами. – А за хамство прости. Не знал, что ты подвергалась пыткам.
– Ничего страшного. Ты просто переживаешь за сестру и возлюбленного.
Во взгляде Доходяги мелькнуло изумление, которое тут же сменилось досадой.
– Ясно, Рейнельда наболтала! – фыркнул он. – Она сама рвется в Версаль ради моей сестры Камиллы.
– Камилла – это Ля Тараск? – (Леандр буркнул «да».) – Они с Рейнельдой тоже… âmes jumelles[71], как вы с Сироткой?
– Они близки, но как сестры, toujours collées[72]. У тебя тоже друзья в Версале?
– Да, – кивнула я.
– Как их зовут?
– Зик Саенс, Надин Арнетт и Майкл Рен.
– Мы найдем их и переправим в безопасное место. – Леандр коснулся вырезанных строчек. – Сегодня, темная владычица, мы прошествуем сквозь недра земли и останемся живы.
– Будем надеяться.
Мой собеседник даже не улыбнулся:
– Да, будем надеяться.
Вскоре весь наш отряд был на ногах. Мы наскоро перекусили и с новыми силами тронулись в путь. Последний рывок – и мы у цели. Я раскусила капсулу со стимулятором.
Мы спустились на самый глубинный из изведанных участков каменоломен, где клубился густой воздух, а с потолка текло ручьями. Я семенила за Леандром, чувствуя, как в груди нарастает тупая боль и тревога.
Постепенно дорога пошла вверх. Мы карабкались по шатким металлическим лестницам. Наконец Леандр остановился и подсадил меня. Уцепившись за край разлома, я протиснулась в старинный склеп с ложным сводом и впервые за двое суток увидела свет. Леандр тем временем отворил проржавевшие кованые ворота.
Я шагнула из склепа в Версаль.
18. Звон мечей
Сумерки почти поглотили угасающий день. Над городом сияла полная луна. Словно лампа под абажуром, она освещала нам путь, пока окрестности тонули во мраке. Я впитывала ночное безмолвие и чувствовала, как улетучивается страх.
Почти полгода назад мне удалось бежать из первой колонии. А теперь предстояло проникнуть во вторую.
Лишь фантомы – и звезды – стерегли кладбище. Тени пальцами ползли по снегу. Анку сдвинул надгробие, под которым хранил арсенал. Рейнельда достала ракетницу и заткнула ее за пояс. Склонившись над могилой, я выбрала боевой нож.
Анку поднял дробовик, точно заботливый родитель – первенца. Только когда он отложил его в сторону и вытащил из рюкзака топор, меня как молнией ударило: Анку – аксиномант, топор и есть его излюбленная нума. Рукоять украшал узор из перьев, костей и явно кельтского орнамента. Анку любовно поцеловал лезвие.
Меня потянуло распознать и другие ауры. Вооружившийся кастетами и пистолетом Леандр был из породы физических медиумов и при переселении мог принести в бою как пользу, так и вред. В Рейнельде угадывалась фурия. Теперь понятно, почему ее аура чудилась такой знакомой, – она напоминала мне Данику.
– Рейнельда, вы с моей подругой так похожи аурами. Если не секрет, к какому типу фурий ты относишься?
– Честно? Понятия не имею. – Плащаница присовокупила к ракетнице парочку ножей. – Я совершенно уникальный экземпляр. Погружаюсь в длительные трансы, иногда предвижу будущее. Моей классификации нет даже в Des Mérites de l’Anormalité[73]. А где сейчас твоя подруга? В Лондоне?
– Нет, в Афинах.
– Вот бы с ней познакомиться. Даже уникумы устают от одиночества.
Пока мы разбирали оружие, Арктур нес вахту. В колонии он владел ножом, но врагов одолевал исключительно арсеналами.
Когда со сборами было покончено, Анку и Леандр водрузили могильную плиту на место, аксиномант пристроил сверху топор и с силой ударил по рукояти. Тот завертелся, созывая фантомы. Эфир вибрировал. Покрытое коркой льда топорище вдруг встало как вкопанное. Довольный Анку жестами обратился ко мне.
– Юго-запад, как мы и предполагали, – перевел Леандр. – След паранормалов ведет в Версальский дворец.
– Отлично. Тогда по коням.
Мы перелезли через стену и очутились в городе, звук шагов тонул в сугробах, ресницы припорошил снег. Как и Оксфорд, Версаль словно застыл во времени. Хотя поблизости не ощущались лабиринты, а камеры наблюдения отсутствовали, мы шли окольными путями.
Рейнельда и Леандр возглавляли колонну. Мы отмахали несколько кварталов, миновали выгоревшую церковь и теперь брели по пустынному бульвару, а ледяной ветер дул нам прямо в лицо. От холода и стимулятора зубы у меня стучали.
В первой колонии город хоть немного казался живым. Вдоль дороги мерцали газовые фонари. Бабай торговал всякой всячиной у себя в ломбарде. Везунчикам дозволялось покидать резиденции и бродить по улицам. Правда, существовал риск нарваться на рефаита, однако мне почти всегда удавалось без приключений добраться до Трущоб, проведать Лисс и Джулиана.
В Версале не было ни стихийных бараков, ни прохожих. Если Шиол I олицетворял собой ад, то Шиол II – чистилище, промежуточное звено, где грешники Сайена томились в ожидании вердикта. Повсюду царило запустение.
За исключением Версальского дворца, залитого пепельным светом луны. Все лабиринты сосредоточились либо вокруг него, либо внутри. Знаменитый оплот монархии, некогда поражавший своей роскошью, давно обратился в руины, только дворцу вернули былое великолепие – в угоду рефаитам, не иначе. Мы с Арктуром и Мальпертюи взобрались на крышу королевских конюшен, откуда открывался отличный обзор.
К входу во дворец тянулась широкая, мощенная брусчаткой аллея. Мальпертюи одолжил мне бинокль, и я навела окуляры на высокие ворота, отполированные до блеска и украшенные золотистыми листьями.
Ворота охраняли не меньше тридцати солдат.
– Проклятье! – Помертвев, я опустила бинокль. – Криги.
Они стояли не шелохнувшись, на равных интервалах друг от друга – прямые, как струнка, и вымуштрованные. Мария Огненная рассказывала, как Вэнс заставляет своих солдат часами торчать на морозе, – такая вот своеобразная проверка на прочность. После тренировок они как будто превращались в зомби, невосприимчивых к физическому и моральному дискомфорту.
Я ожидала чего угодно, только не армии. Наивно было полагать, что всех солдат задействуют на фронте.
– Мы изначально планировали не поднимать шума, – сощурился Арктур. – Во дворец наверняка можно проникнуть без боя.
– Да они охренели! – бушевал Мальпертюи. – Версаль – это наша территория.
Я постаралась абстрагироваться от караула и сосредоточилась на поистине необъятном дворце, под сенью которого запросто могли поместиться и пленники, и охрана, и надсмотрщики. Иных препятствий, кроме солдат, не наблюдалось. К счастью, подземный ход пролегал прямо под ними, оправдывая мои надежды.
– Внутри минимум человек шестьдесят. И… – Я умолкла, высчитывая. – Всего четверо рефаитов.
– Мало, – мгновенно откликнулся Арктур.
Ум лихорадочно заработал.
– В какой дозировке вы переносите кровь эмитов без риска трансформации?
– Одну-две капли.
– Скорее всего, рефаиты получили инъекцию и теперь не осязаются в эфире. – Я напрягала шестое чувство, но тщетно. – Если Джексон инфицировал соратников – и самого себя, значит нас ждут.
Арктур даже не старался меня обнадежить.
Мы втроем спустились с конюшни.
– Солдаты, – известила я. – Но если соблюдать предельную осторожность, прорвемся.
– Прорвемся? – Леандр в бешенстве уставился на меня, ноздри у него раздувались. – Да если нас засекут, мы покойники.
– Постараемся – не засекут. И вообще, тебя никто не неволит. Можешь пока постеречь кладбище. А я пойду.
Доходяга отвернулся. Рейнельда ласково коснулась его плеча:
– Леандр? – Тот метнул на соратницу косой взгляд и коротко кивнул.
Снег валил не переставая. Мы двинулись на север сквозь буран, по-прежнему избегая открытого пространства.
Боковой вход выведет нас в версальские сады, к фонтану под названием «Бассейн Нептуна», а оттуда до тылового патруля рукой подать.
Впереди маячили три лабиринта. Трое легионеров выстроились за прутьями решетки, неподалеку от сторожевой будки с мансардной крышей. У всех троих оружие в кобуре.
Мы укрылись в дверном проеме, надежно скрывавшем нас от посторонних глаз.
– Мимо этой троицы не пройти. – Леандр поманил Анку с топором. – Мальпертюи, вымани их.
– Предоставь это мне.
– В смысле? – нахмурился Мальпертюи.
Вместо ответа я отрешилась от тела и заметалась между вражескими лабиринтами. Легионеры рухнули, как подкошенные. После слияния с фантомом во рту у меня возник солоноватый привкус крови.
К рубежу приблизились вместе. Мальпертюи вскарабкался по стене, перепрыгнул на крышу сторожки и грациозно соскочил на землю. Мы проделали то же самое и, миновав рубеж, очутились в самом сердце Шиола II.
В Бассейне Нептуна мерцала замерзшая вода. Изваяния, некогда служившие фонтанами, засохли и поросли мхом. Одна из статуй сжимала потускневший золотой трезубец.
Впереди вырисовывался дворец, залитый лунным светом. За большинством окон царила тьма. Только заснеженный парк отделял нас от монаршей обители. В памяти всплыла одна из историй Арктура о принцессе, заснувшей вечным сном в замке, увитом терновником.
На волосах у меня блестел снег. Рейнельда возглавляла строй, я шагала следом, «высматривая» легионеров. По паркам сновало порядка тридцати лабиринтов, и каждый таил в себе смертельную угрозу.
Миновав еще несколько замерзших фонтанов с затопленными статуями, мы свернули в ближайшую рощу и уперлись в ржавые ворота. Рейнельда разгребла снег и, сопровождаемая облаком пара от дыхания, пролезла под створками. Я попыталась повторить маневр, но острый угол ворот глубоко рассек мне левую икру. С губ сорвалось шипение.
– Осторожно. – Мальпертюи просунул руку сквозь прутья и тронул меня за плечо. – Цела?