19. Сквозь огонь и воду
В нашу последнюю встречу в Вестминстерском архонте Джексон выглядел изможденным. Теперь шевелюра снова стала смоляной, наметившаяся седина исчезла, щеки округлились. И все равно он казался каким-то… поблекшим, словно наряд после многочисленных стирок. Из глаз пропал блеск. Четкого очертания губы не кривились ни в лукавой, ни в угрожающей ухмылке. Передо мной стоял самый заурядный человек.
И он был один.
– Ты ждал меня, – первой нарушила молчание я. – Так скоро?
– Ну разумеется, – повел плечами Джекс. – Я ведь сам сказал, что поеду во Францию. А ты заглотила приманку. – Он смерил меня оценивающим взглядом. – Неплохо выглядишь. Гораздо лучше, чем в нашу прошлую встречу.
– Взаимно. – Я спрятала стилет. – Прости, что потревожила твой сладкий сон.
– О, ma chère traîtresse[77], не путай праздный внешний вид с ленью. Я сутки корпел над документацией – неотъемлемой спутницей бескрайних полномочий. – Свободной рукой он потер воспаленные веки. – С недавнего времени сон для меня непозволительная роскошь.
– Уж точно не больная совесть мешает тебе уснуть.
– Тебе корона совсем мозг расплющила? Забыла, чему я тебя учил? – раздраженно фыркнул Джекс. – Мораль, лапушка, – удел счастливчиков. А совесть позволительна лишь тем, кто обладает богатством выбора.
– А ты разве не счастливчик, раз сидишь в этом роскошном дворце?
– Я тот, кто поднялся к свету из бездны. Тот, кто не боялся порицания и не требовал славы. – (Снаружи грохотал гром.) – Я всегда бился за сохранение нашей прослойки, хотя это на редкость неблагодарный труд.
Так легко было вообразить, что мы остались только вдвоем во дворце. В целом мире. В Зеркальной галерее царила мертвая тишина, нарушаемая лишь раскатами грома. Неплохое место для смерти. Мысли скакнули к серебряной пилюле у меня в кармане. Жаль, нельзя отдать ее Джексу. Лучше погибнуть от яда, чем от клинка.
– У тебя алые слезы, – флегматично заметил Джекс. – Кто-то из этих скотов насытился твоей аурой?
Я вытерла щеки.
– Можно подумать, тебе не наплевать.
– Когда на человека плевать, ради него девятерых не убивают.
– Старая песня. Ты даже не удосужился лично расправиться с ними!
– Зачем пачкать руки самому, когда вокруг столько желающих?
– Вот именно. Ты привык переваливать всю грязную работу на нас, а мы и рады стараться.
Я протиснулась мимо. Джексон пристально наблюдал за мной, однако с места не тронулся, только затянулся сигарой.
– Думала застать тебя в Королевских покоях, – заметила я. – Хотя всем известно, какая участь постигает королей в Сайене… но ты ведь никогда не мог устоять перед троном.
– Который ты бессовестно увела прямо у меня из-под носа. – Джексон говорил шутливым тоном, однако, судя по позе, был готов в любой момент атаковать меня собранными подопечными. – Кстати, поздравляю. Уверен, отыскать меня было непросто. Спросил бы, как тебе это удалось, но ведь теперь все, включая Сайен, в курсе, что ты умеешь хранить секреты.
Его слова затронули потайные струнки, пробудив рвущееся на волю крохотное, еще не оперившееся нечто глубоко внутри меня.
– Знаешь, что они творили со мной там, в подвале?
Дождь хлестал по стеклам, отражался в зеркалах.
На мгновение Джексон лишился дара речи. В ближайшем зеркале вырисовывался его тускло освещенный профиль.
– Они лили мне в горло воду, пока я не начинала захлебываться собственной рвотой. Морили голодом. Избивали. Запирали в ледяной тьме. Пока ты купался в роскоши.
– Разве это не пошло тебе на пользу? – Трепет, с которым был задан вопрос, звучал кощунственно. – Не укрепило твой дух?
В глазах у меня предательски защипало.
– Ты знал! – вырвалось у меня. – Знал с самого начала. – Я выхватила стилет, намереваясь пронзить это гнилое сердце. Последние крупицы сострадания улетучились. – Cléir cháinte![78] Ты ведь был мне как отец…
Внезапно Джекс отбросил сигару и крепко стиснул мое запястье. Я застыла, трепеща перед его гневом, как в давние времена.
– Заблуждаешься, лапушка! Кто тебя воспитывал, если не я? Истинный отец защищает свое дитя. Истинный отец находит и развивает в нем потенциал. Мстит обидчикам. Жалкий невидец, родивший тебя на свет, не сделал ничего из вышеперечисленного. А кто сделал? – Его ладонь была холодной на ощупь. – Ты много страдала, многое перенесла – и это закалило тебя. Кому под силу сокрушить несокрушимую Черную Моль?
Вторая – слабая моя рука взметнулась вверх. Джексон замер, когда в ямку под подбородком ему уперлось дуло револьвера.
– У меня осталось одно уязвимое место – нездоровая привязанность к тебе, – произнесла я.
Джексон вздернул брови.
– Меня послали убить тебя.
Над дворцом разыгралась буря. Сквозь оглушительные раскаты грома я слышала только, как стучит кровь в висках.
– Убить меня? – ухмыльнулся Джексон. – Брось, Пейдж. Мы оба знаем, что этого не случится. Ты могла расправиться со мной во время битвы, но в последний момент пощадила.
– А если я переменилась?
– Ну разумеется, темная владычица. Ты совершенно преобразилась. Теперь шкура у тебя дубленая, не хуже моей. – Молния озарила его мертвенно-бледное лицо. – Увидев тебя, я на секунду поверил, что ты приняла мое предложение о сотрудничестве.
– Плохо ты меня знаешь.
– Напротив, – убаюкивающим тоном заверил Джекс. – Я знаю тебя вдоль и поперек, Бледная Странница.
– Жалею только об одном. До сих пор не укладывается в голове, как тебя угораздило попасть в приспешники к рефаитам. Ты ведь никогда не признавал авторитетов.
– Ты, как мне чудилось, тоже, однако убить тебе приказали, – парировал Джекс, невозмутимо созерцая револьвер. – Интересно кто?
Пока он разглагольствовал, мой фантом прощупывал эфир. Остальные сосредоточились в северном крыле. Однако подавать сигнал никто не спешил.
– Какая разница, – отмахнулась я. – В республике Сайен все мы марионетки. Кстати, твой заместитель без пяти минут покойник. Да, речь о Старьевщике. Или лучше называть его мистер Рэкхем?
– Так ты теперь наемница? – протянул Джексон, явно заинтригованный. – Неожиданный поворот. Потешь мое любопытство, поведай, кто жаждет убрать меня из игры?
– Я достаточно потешила тебя в свое время.
Миниатюрная камера слегка давила на ключицу. Нужно только выстрелить.
Всего одна пуля.
Всего одна цель.
– Если надеешься сорвать куш за Рэкхема, ты обратилась не по адресу, – скривился Джекс. Сигара дымилась на полу между нами. – Польза от него есть, не спорю, но с недавних пор он превратился в сплошную неприятность, а наглость я презираю больше непрофессионализма. Он пытался убить тебя, поэтому ты имеешь полное право мстить.
– Сначала разберусь с тобой. – (Дуло глубже впивалось в мягкую плоть.) – Согласен?
– Пчелка, ты меня разочаровываешь. Я ведь учил тебя трепетно относиться к красоте, ценить вложенный в нее труд.
Мои пальцы крепче стиснули рукоять. В доверительной беседе я рассказала Джексу, как отец называл меня seileán – в переводе с ирландского «пчелка», – и сейчас он нагло присвоил это прозвище.
– Кощунство разводить грязь в таком прелестном зале, – с натянутой улыбкой вещал Джекс. – Имей уважение, воспользуйся фантомом. Человеку с моей репутацией обидно погибать от такой банальной вещи, как револьвер.
– Прости, не могу. – Я тоже вымученно улыбнулась. – Рада бы, но не могу.
– Значит, моя смерть содержит некий посыл. – Его взгляд метнулся к дверям. – Впрочем, можешь не объяснять. Теперь понятно, кто дергает тебя за ниточки.
Я обернулась.
На пороге высился Арктур с двумя мечами. Эктоплазма на манер боевой раскраски покрывала лицо.
– Арктур Мезартим! – хохотнул Джексон. – Вот так сюрприз!
Воспользовавшись его замешательством, я высвободила руку и попятилась. Джексон будто и не заметил этого, всецело сосредоточившись на незваном госте.
Неуютно было наблюдать в одном помещении обоих мужчин, оставивших в моей жизни глубокий и неизгладимый след. Через двадцать с лишним лет Арктур очутился лицом к лицу с предателем, чей эгоизм подорвал его веру в людей и обрек на немыслимые страдания.
– Джексон Холл. – В голосе рефаита звенел металл. – А ты переменился с нашей последней встречи. Правда, тогда я не знал твоего имени.
– Зато ты не поменялся. Отрадно созерцать тебя во плоти, – произнес Джекс так сердечно, словно беседовал со старинным приятелем в кофейне. – Видел тебя в колонии, но мельком. – Ему хватило наглости улыбнуться. – До сих пор маешься хронической болью в шрамах?
– Милостью наследной правительницы.
– Ты не охренел, Джекс? – Меня распирало от злости. – Стоишь здесь и лыбишься после бесконечных подлянок, серого рынка, спекуляций…
– Я много раз сбрасывал кожу, но всегда оставался змеей. Такова моя истинная – непреодолимая сущность. – Джексон окинул меня взглядом, который я так стремилась заслужить. Взглядом одобрительным и гордым. – И до спекуляций докопалась? Умно. Она ведь умница, еще бы не геройствовала сверх меры, – заговорщически подмигнул он Арктуру. – Впрочем, моя школа. А вот ты, Арктур, так и не усвоил, что нельзя доверять людям.
Я снова направила на Джекса револьвер:
– Ах ты…
– Спокойно, Пейдж, – произнес Арктур. – Больше он не причинит мне зла.
– Как всегда, немногословен, – мрачно хохотнул Джекс. – Как всегда, наделяешь революцию человеческим лицом. Ты как торговец масками. Чревовещатель. Телохранитель, которому некого охранять. Чья миссия потеряла всякий смысл после падения Моталлатов.
Арктур стоял не шелохнувшись. Глаза пылали, но их огонь не грел.
– Да-да, мне известна история вашего доблестного клана. – Джексон смаковал каждое слово. – Верность принципам. Слепая приверженность устаревшим традициям и равнодушным богам свели вас в могилу. Хотя, надо отдать тебе должное, ты пользуешься безграничным доверием моей подельницы, нового объекта твоей так называемой защиты. – Снова кривая ухмылка. – Пейдж, ты в курсе, на какие метаморфозы способен твой дружок?