– Да, имела удовольствие наблюдать. – У меня вспотела ладонь. – И давно ты узнал?
– Сразу по приезде в Первый Шиол. Это было ясно как день.
– Само собой. Хорошо вам, гениям.
– Не скромничай, блудная дочь, ты бы сама догадалась, если бы не разменивалась на глупую лирику. – Он холодно взглянул на Арктура. – Будь у меня шанс вернуться в прошлое, самолично зарезал бы Гектора Гринслейта. Не потому, что он похитил Пейдж, а потому, что из-за него она очутилась в Первом Шиоле, с тобой. Посмотри, в кого она превратилась под твоим… наставничеством. Такая праведная, в любую минуту готовая умереть в какой-нибудь нелепо героической манере.
– Я вижу, в кого она превратилась, – медленно отозвался рефаит, – но в этом нет ни твоей, ни моей заслуги.
– А тебя не смущает, сколько лет она плясала под мою дудку, прежде чем переметнуться к тебе? – вкрадчиво полюбопытствовал Джекс. – Никогда не улавливал в ней мои черты? После того, что я сотворил с тобой, тебя не коробит ее неспособность возненавидеть меня, а уж тем более убить?
– Не спеши с выводами. – Я вскинула револьвер.
Джексон повернулся ко мне.
– С чего такая уверенность, темная владычица? – процедил он. – Разве насилие не противоречит твоим новообретенным идеалам?
– С того, что Арктур ошибается. – Мой голос звучал еле слышно. – С того, что породил меня ты, Джексон Холл. Я – твой монстр.
Его зрачки темнели, точно два пулевых отверстия.
– Думаешь, твои угрозы меня задевают? Напротив, они внушают гордость за тебя, Бледная Странница. – Джекс не кривил душой. Его глаза горделиво поблескивали, рот кривился в триумфальной улыбке. – Не валяй дурака. Забудь нелепый приказ устранить меня. Перестань размениваться на ничтожество вроде Арктура Мезартима. – Он протянул руку. – Позволь раскрыть тебе мои истинные намерения, лапушка. Намерения, которые я так долго вынашивал.
– Ответ тебе известен, Джекс. Мое решение не поменялось.
Он схватил меня за руку. Арктур метнулся к нам, но я предупредительно выставила ладонь.
– Выслушай меня, Пейдж, – зашептал Джексон. – Грядет переломный момент. Все нумы возвещают об этом – о конце света, о войне границ. – (Моя кожа покрылась мурашками.) – Встреть его на моей стороне. В конце концов, кто такая подельница без главаря мимов?
Над парком взметнулась красная ракета, окрасив залитые дождем стекла кровью.
– Сама себе хозяйка! – Я резко высвободилась и, отступив на шаг, прицелилась прямо ему в сердце.
Джексон больше не пытался меня переубедить. На его лице не дрогнул ни один мускул. Передо мной стоял Белый Сборщик, не ведающий страха. Я стиснула револьвер двумя руками и взвела курок.
– Мне кое-что известно, Пейдж. О тебе и о твоей семье, – протянул Джекс. – Пристрелишь меня, и все секреты отправятся прямиком в эфир.
– Не смей… не смей трогать семью. Не оскверняй само слово!
– Разве благодаря мне ты не обрела новую?
Руки у меня тряслись. Мир сузился до мушки револьвера и размытого лица перед ней. Пальцы словно одеревенели. Джексон по-прежнему дышал, скалился, а время стремительно утекало.
Он обрек на смерть всех заключенных в первой колонии, обрек Рантанов на двадцать лет немыслимых страданий. Вносил смуту в Синдикат, торговал ясновидцами, снова и снова доказывая свою истинную сущность.
Тем не менее мне не хватало духу выстрелить. Схлестнись мы в новой битве за власть или на поле боя, и моя рука, скорее всего, не дрогнула бы. Но пустить пулю в безоружного… Нет.
Поражение нахлынуло волной. Раздавленная собственной слабостью, я протянула револьвер Арктуру.
– Не могу. Он твой. Отомсти, если хочешь.
Помедлив, Арктур взял револьвер и покосился на Джексона, застывшего с гордо поднятой головой.
– Ты не посмеешь. По крайней мере, при ней, – замурлыкал Джексон. – Останься мы с тобой тет-а-тет, возможно. За двадцать лет твоя ненависть прочно укоренилась, а зуд в шрамах питает ее, не дает угаснуть.
Арктур повертел оружие, поднял на свет, однако целиться не спешил. Впрочем, убирать тоже.
– Ярость клокочет в тебе, рефаит. – Тон Джексона сделался безучастным, лицо окаменело. – Она зрела десятилетиями, словно вино в темном погребе. Полагаю, ты готов разорвать меня на куски, как обезумевший монстр, в которого можешь превратиться. – Он шагнул к Арктуру и, вывернув пустые ладони, кивнул мне. – Однако дерзнешь ли ты дать выход своему гневу на глазах у Пейдж? Раскроешь ли свою звериную натуру, убив человека, заменившего ей отца?
– Не слушай его! – взмолилась я. – Он пытается запудрить тебе мозги. Если хочешь разделаться с ним, стреляй.
Казалось, молчание длилось целую вечность. Джексон притих. Натянутая как струна, я ждала, когда грянет выстрел. Разнесется запах пороха и смерти.
Не знаю, как я устояла на ногах, когда Арктур вложил револьвер в мои онемевшие пальцы.
– Я ведь говорил, – тихо произнес он, – бороться можно по-разному. – Рефаит отступил на шаг. – Не в моих правилах убивать безоружного. Кем бы он ни был. Не хочу уподобляться Саргасам. Пусть это и глупо с моей стороны.
Джексон пытался казаться невозмутимым, однако из груди у него вырвался отчетливый вздох облегчения.
– Как трогательно. Смотрю, вы два сапога пара, – ехидно констатировал он, однако в голосе звучала хорошо знакомая мне угроза. – Сочувствую, Арктур… ты так и не поумнел.
Он прижал два пальца к локтевой ямке. В галерее повеяло холодом, зеркала затуманились морозом, влага на окнах заиндевела. Сборщик призывал подопечного.
– Прекрати! – рявкнула я. – Джексон, подколодная ты змея…
Слишком поздно. Он уже явился.
Еще по эфиру я поняла, с чем имею дело. Тот же полтергейст противостоял мне в битве за власть. Садист, расчленивший пять женщин и сгинувший во всепоглощающей черной дыре.
С моих губ сорвалось только:
– Твою мать!
– Защити меня, приятель, и прогони врагов, – провозгласил Джекс. – Я привел к тебе старинного товарища, но сперва, сделай одолжение, избавь нас от присутствия дамы…
Потрошитель отреагировал молниеносно, не дав мне опомниться. Он вихрем пронесся по галерее, вздернул меня, как на виселице, и с размаха швырнул об зеркало.
Брызнуло стекло. Голова ударилась о металлическую раму. Следом запульсировал талисман. Не успела я и глазом моргнуть, как снова скорчилась на полу, а зеркало покрылось паутиной трещин. Эфир стенал над изувеченными нумами. Не дожидаясь, пока я соберусь с силами, а уже тем более встану, Потрошитель взмыл к потолку и обрушил хрустальную люстру между мной и Арктуром.
Я заслонила глаза. В ушах стоял приглушенный рев, кожа покрылась липким потом. Где-то вдалеке надрывался Джекс. Я поползла к дверям, оставляя за собой кровавый след. Полтергейст спикировал на меня. Бесплотная ледяная рука сдавила горло, ногти Джека Потрошителя царапали плоть…
Огромный хитросплетенный арсенал просвистел над головой, выдворив полтергейста из зала. Мгновение спустя мы с Арктуром мчались прочь из Зеркальной галереи.
– До новых встреч, лапушка! – кричал мне в спину Джексон. – В следующий раз выбирай в напарники ясновидца, а не Рантана. Буду ждать с нетерпением! А ты, Арктур, хорошенько позаботься об этой потаскушке.
Его злорадный смех гремел под сводами. От ярости у меня открылось второе дыхание – под натиском моего фантома Сборщик умолк и рухнул на пол.
Арктур уцепился за меня и подхватил меч, второй по-прежнему валялся в галерее. Я надеялась, что, устранив Джексона, избавлюсь от Потрошителя, однако полтергейст продолжал нас преследовать. Спина взмокла, в ушах звенело. Я провалила задание, подвела Дюко.
А значит, терять мне больше нечего.
В волосах алмазами застыли бусинки пота. Спотыкаясь и поддерживая друг друга, мы добрались до взломанных дверей южного крыла. Переступив порог, я машинально заперла створки. На середине лестницы Арктур упал, увлекая меня за собой.
– Нет-нет! – Дыхание вылетало изо рта густыми белыми облачками. – Поднимайся. Надо идти…
– Освободи пленников. Брось меня, Пейдж.
Двери внизу слетели с петель. Полтергейст с воплем ринулся на нас. От злости и страха адреналин в моей крови зашкаливал. Подавив остатки инстинкта самосохранения, я повернулась к Потрошителю и выставила левую ладонь с вырезанным на ней словом РОД.
– Прочь! – То же самое я говорила призраку, питавшему «Экстрасенс». – Убирайся в кромешную тьму…
Из рубцов хлынула энергия, похожая на ту, что возникает при отрешении, но в разы мощнее. Полтергейст замедлил темп. Внезапная преграда не просто не утихомирила, а, наоборот, только разъярила монстра. Очевидно, я высвободила силу, названия которой не знала.
– Ну и ладно! – завопила я. Давление усилилось. Полтергейст рванул вперед, эфир содрогнулся от его визга. – Смелее, Джек. Не тяни, ты ведь давно мечтал заполучить странницу.
Ну вот и все, сейчас он расплющит меня, раздавит, как мокрицу. Внезапно полтергейст отпрянул, как будто наткнулся на невидимый барьер. Давление прекратилось, и я в изнеможении привалилась к стене.
Сигнальная ракета взмыла вверх, небо озарила яркая вспышка. Стиснув зубы, я сняла с подставки пылающий факел и поднесла к ближайшей гардине. Огонь взметнулся по ткани к обшитому деревом потолку. Я подожгла все шторы и занялась портретами: Жорж Бенуа Менар, Фрэнк Уивер, Абель Мейфилд, Ирен Турнер, весь омерзительный театр марионеток, допустивший этот кошмар. Полюбовавшись их оплывающими физиономиями, я метнула факел в шпалеру.
Спалить это проклятое место дотла!
Пламя окрасило коридор пульсирующим узором света и тени. Я бросилась к Арктуру, закинула его руку себе на плечи… и со стоном отчаяния рухнула на колени, придавленная его могучей комплекцией.
– Арктур! – Я трясла его за плечи, ощупывала неподатливое, одеревеневшее тело. – Вставай. Ты слишком тяжелый…
– Знаю. – Из-под перчаток выпирали вздувшиеся жилы. – Беги, Пейдж. Спасайся.
– Нет.
Огонь уже перекинулся на потолок. Проклиная себя последними словами, я обхватила лицо рефаита ладонями и запрокинула ему голову.