Когда мы поравнялись с лестницами, Ля Тараск немного пришла в себя.
– Спускайся, – велела я. – В темпе.
Босая, она ступила на перекладину и обвела помещение отсутствующим взглядом. Только бы не свалилась и не свернула себе шею.
Карабкаясь с лестницы на лестницу, мы спустились в Воровской туннель. Опьяненная трансом, Ля Тараск повисла на мне, ноги у нее заплетались. Мы преодолели почти полдороги до перевалочного пункта, как вдруг мое внимание переключилось на эфир.
За нами следовали всего четыре лабиринта.
Самое логичное объяснение – ясновидцев тоже накачали кровью эмитов. Однако сердце тревожно стучало, инстинкт гнал меня назад. Я помогла Ля Тараск сесть и набросила ей на плечи свой дождевик.
– Скоро вернусь. Не бойся, ты в безопасности.
Она вяло кивнула.
Я помчалась обратно к лестницам. Леандр уже спустился и теперь направлялся к туннелю. За ним по пятам шли Анку, седовласый мужчина со смутной аурой, полиглот. И больше никого.
– Где остальные? – Мой голос дрогнул. – Леандр?
– Туннель не резиновый. – Он протиснулся мимо меня. – Пусть топают через лес.
Из меня словно выкачали весь воздух. Губы тряслись. Я одним прыжком настигла Леандра и схватила его за руку так, что кости затрещали. Он резко обернулся, лицо выражало нетерпение. Анку даже не замедлил шаг.
– Ты их бросил! – Мой голос звенел натянутой струной, которая вот-вот лопнет. – Бросил на произвол судьбы.
– Не бросил, а направил в заповедник Медон. Какой-никакой, а шанс. – (В груди у меня помертвело.) – Уговор был провести через туннель твоих людей, темная владычица. Ты ведь не думала, что мы потащим с собой как минимум тридцать заключенных?
– А эти двое? – пылко возразила я. Незнакомцы на всякий случай попятились. – Сколько они тебе отвалили?
– Просто не отставали. – Леандр упрямо сжал губы.
– Ты с самого начала не собирался с ними возиться! – выпалила я. Осознание подлости угнетало, душило. – Через заповедник им не выбраться. Проклятье! Ты хоть понимаешь, на что обрек этих несчастных?
Я развернулась и помчалась со всех ног.
В лесу пленники неминуемо погибнут. Сгинут в пасти эмитов. Подорвутся на минах. Добежав до лестницы, я ухватилась за перекладину, но не успела нащупать опору, как Леандр сдернул меня вниз и припечатал о стену.
– Vous allez rester avec nous?![80] – орал он, заламывая мне руки. – Вье-Орфеле ты нужна живой!
– Putain d’imbécile! Espèce d’enfoiré…[81] – отбивалась я. – Без нас они пропадут! По-твоему, спасать нужно только своих? Бессердечный выродок!
– По-моему, я очень ясно выразился, кто здесь король, – процедил он, брызгая слюной. – И ты приняла мои условия.
Мною овладела безудержная ярость, она затуманивала рассудок, подавляла всяческую осторожность. Мой фантом ворвался в чужой лабиринт. Доходяга с негодующим воплем отшатнулся.
Мир словно раскололся надвое. Леандр выбросил кулак и царапнул мне по щеке кастетом – нарочно или нет, не знаю. Я не осталась в долгу и, отпихнув Леандра, снова метнулась к лестнице. Он стащил меня за шиворот, и мы оба рухнули на пол, не переставая молотить друг друга руками и ногами. Я перекатилась на спину и ударила Леандра коленом в пах, однако он не ослабил хватку и пытался уволочь меня подальше от лестницы, обреченных ясновидцев и данного мною обещания.
Леандр вдавил меня в стену, удерживая запястья. Я прогнула спину и выпятила грудь. Точно загнанный зверь, дикий медведь в клетке, я не могла ни думать, ни дышать. Все мысли были только об одном: как вырваться на волю. Я боднула Доходягу так, что зубы застучали. Он взвыл от боли, из носа хлынула кровь. Пока Леандр отвоевывал пальму первенства, я вдруг услышала. Почуяла.
Легкая вибрация. Вибрировал воздух, земля. Что-то назревало в темноте. Содрогалось. Сыпалось. Настораживало. Леандр застыл, ноздри его раздувались.
Сначала послышался рев. Отдаленный, он стремительно приближался. А потом хлынула вода.
Настоящий вал.
Вода была повсюду. Била из щелей в правой стене туннеля. Хлестала с потолка. Мозг еще не распознал опасность, а ноги уже сами несли меня прочь. Страх подхлестывал меня, и он же лишал дара речи.
Потоп.
В висках стучал адреналин. Не сговариваясь, мы с Леандром рванули с места.
Вымокшие до нитки, мы ввалились в Воровской туннель. Вода подступала, брала в кольцо, слепила. Сквозь пелену паники, туманившей рассудок, пробились слова Рейнельды, что влага в туннели поступает из подземного источника или озера.
Озеро. Точно, озеро. Похоже, оно вышло из берегов.
Абаддон – вот наш единственный шанс на спасение. Наводнение! – транслировала я что есть мочи Арктуру. – Скоро здесь все затопит. Спасайтесь!
Пуповина отозвалась пугающей вибрацией.
Впереди Анку закинул Ля Тараск на плечо и взобрался на отвесный склон, ведущий к Абаддону. Мне почему-то вспомнилась вырезанная Леандром табличка, строки, которые вот-вот сгинут вместе с Воровским туннелем.
Леандр начал карабкаться по склону, сапоги то и дело соскальзывали. Мы обречены. Все до единого. Стихия погубит нас, утянет на дно. От осознания неизбежного меня будто парализовало.
Леандр обернулся, по лицу градом струился пот. Он почти забрался наверх. Я застыла у подножия, не в силах шелохнуться.
– Пейдж! – крикнул он и осторожно заскользил вниз. Я смотрела на него во все глаза и не двигалась с места. – Marcherêve, давай руку…
Слишком поздно. Сокрушительной волной меня смыло в пропасть.
В детстве бабушка с дедом раз в год водили меня на Лох-Бел-Чад, жемчужину среди голубых озер Галтимора. Добирались туда пешком из деревушки Россадрхид. Первый наш поход состоялся, когда мне стукнуло четыре, и дедушка почти всю дорогу тащил меня на спине.
Для путешествия всегда выбирали позднюю осень, пока не ударили заморозки. В овраге клубился туман, ледяная вода обжигала, однако Mamó[82] в обязательном порядке устраивала заплыв. На берег она выбиралась раскрасневшаяся, измученная, продрогшая, а потом почти неделю отогревалась у камелька. Тем не менее купание каким-то непостижимым образом наполняло ее энергией.
В свой первый поход я опасливо наблюдала, как бабушка растворяется в тумане. Приглядывать за мной поручили деду, но он задремал, утомившись после нелегкого отела. Заинтригованная и напуганная, я подошла к самому краю затянутого молочной дымкой озера и стала ждать, когда вернется Mamó. Текли минуты, а она все не появлялась, и я решила сама отправиться на поиски.
И прыгнула.
В ту пору я располагала лишь прото-аурой. Неокрепший фантом еще не умел бороздить просторы. Однако вода пробудила дремавший во мне инстинкт, который ждал своего часа. Помню, как любовалась я бледными прядями, веером раскинувшимися под водой. Помню, как тело вдруг сделалось невесомым. И даже погружаясь в ледяную бездну, я чувствовала, что тяготение больше не властно надо мной.
Упоительное чувство.
Дарующее ощущение безграничной свободы.
Когда Daideó[83] вытащил меня – озябшую, закоченевшую, – я улыбалась. И ни на секунду не подумала, что умираю.
Я одна в кромешной тьме.
Журчание. Водная доска. Глаза моментально распахнулись. Нужно убираться отсюда, подальше от пугающего звука, запаха, вездесущей сырости. Но я боялась шелохнуться, боялась осознать, насколько изувечена.
Во рту пересохло. Я попыталась шевельнуть пальцами на руках и ногах. Работают.
Я очутилась не в каземате, а на дне ямы.
Голова плохо соображала от боли. Тем не менее очевидно, что яма располагалась ниже Воровского туннеля.
Непослушными пальцами я зажгла налобный фонарь. Стекло треснуло, батарея практические села, но зыбкий луч осветил пропитанные влагой тоннели – на сей раз природного происхождения.
Передо мной зияли не штольни, а самые настоящие пещеры. Позади, по натекам, невыносимо воняющим серой, струилась вода. Я попятилась, подошвы скользили по мокрому полу.
– Да вы охренели… – Задыхаясь, я судорожно оттягивала ворот. – Мало было водохранилища? Решили добить?
Ко мне вернулись смутные воспоминания. Вот я хватаюсь за скользкий выступ, карабкаюсь вверх, прочь от мутного водоворота и, подгоняемая инстинктом самосохранения, заползаю в узкую расщелину. А потом лечу вниз. И, ударившись о камень, теряю сознание.
Каким-то чудом мне удалось отыскать зазор между Воровских туннелем и пещерами и не погибнуть.
Нужно задействовать свои скудные ресурсы. Сохранять спокойствие и думать.
Туннель, по всей видимости, идет вглубь. Сейчас он стремительно наполняется водой. Если моя теория верна, скоро разлившееся озеро затопит и естественные пещеры, и вырубленные штольни прямо надо мной. В отключке я провалялась недолго, максимум пару минут, иначе меня бы смыло потоком.
Вспотевшими ладонями я отрегулировала фонарь. Из ямы наверху хлестала вода, еще быстрее, чем раньше.
В тишине разносилось мое прерывистое дыхание.
Подземелье станет моей могилой. Можно загнанной крысой метаться из тоннеля в тоннель, но озеро все равно настигнет. Пора смириться.
Пальцы сжались в трясущийся кулак. Стиснув зубы, я вытерла разбитую голову рукавом и встала.
Под ногами уже хлюпало. Если вода поднимается, значит туннели закупорены и ей элементарно некуда уходить. Вздымая тучи брызг, я устремилась вперед, но уже перед самым туннелем вдруг ощутила чужое присутствие в эфире и замедлила шаг.
Под мрачными сводами мерцал безукоризненный ледяной круг. В темноте он излучал таинственное серебристое свечение.
Неподалеку распростерся эмит. Оголодавший до изнеможения, пепельно-серый, он громоздился на земляном полу в ореоле гниющей ауры. Лишенные век белесые глаза смотрели на меня в упор. Монстр забрел сюда в поисках колонии, а ок