– Ого, какие расчеты, – присвистнул Бруно прямо над ухом. – Это медсестрам такое задают? Хорошо, что я не на этих курсах учился, а в Академии. А что вы вычисляете, Дульче?
– Да так, ерунду всякую.
Я смущенно захлопнула тетрадь. Теперь я сама не понимала, что за ерунда пришла в голову. К чему его вообще было надувать? Да и воздух выходит быстрее, чем его восполнишь. Вот же глупость какая!
Смущенно отвела взгляд от фьорда, ожидающего моего ответа, и обнаружила, что буфетная опустела, а значит, можно приступить к уборке.
– Я помогу, – неуверенно предложил Бруно.
– Ой, нет, я лучше сама.
Предложение помощи меня напугало, я сразу вспомнила фьорда Кастельяноса и его неудачную попытку, закончившуюся горкой осколков на полу. А Бруно же пострадавший герой, его горка будет намного больше. И где госпиталь наберет тогда тарелок?
Я начала придумывать подходящие фразы для более твердого отказа, но больной настаивать не стал, а уселся за один из столиков поближе к центру и начал рассказывать разные забавные истории из своей учебы. В таком сопровождении дело пошло намного быстрее. Или просто время пролетело незаметнее. В любом случае оставалось только отвезти в столовую кастрюли.
– На этих тележках наверняка удобно ездить, – внезапно сказал Бруно.
– Они не рассчитаны на это, – попыталась я возразить.
– Да ну, не рассчитаны! – фыркнул он, подошел и стал внимательно изучать. – Стандартная тележка, должна выдерживать двойной вес… – Он окинул меня взглядом и добавил: – Да вы, Дульче, как полкастрюли весите, не больше. Нас с вами точно выдержит, ничего с тележкой не случится. И поместимся мы там просто идеально.
– Это для кастрюль, – возразила я.
Но внутри что-то уже рвалось залезть на тележку прямо сейчас и проверить правдивость его слов. Мне с самого первого дня было интересно на ней прокатиться, только казалось, что это неприлично. Я же не маленький ребенок, чтобы просто так кататься?
Покосилась на Бруно в надежде, что ему удастся найти нужные слова.
– Хотите сказать, я хуже какой-то там грязной кастрюли? – с обидой сказал он.
– Почему это она грязная? – с неменьшей обидой ответила я. – Она даже блестит.
– Это что-то меняет? – возмутился он. – Я хуже блестящей кастрюли?
Он вызывающе на меня уставился, и я растерялась.
– Нет конечно, – наконец сказала я. – Но нехорошо получится.
– Почему?
– Тратится магическая энергия.
– Заряжу.
– Она скрипит сильно и громыхает, – почти сдалась я.
– Полог тишины поставлю.
Бруно счастливо улыбнулся, показав такие ровные, красивые зубы, что я залюбовалась и потеряла последнее желание сопротивляться. Да и что плохого случится, если мы один раз прокатимся?
Он широким приглашающим жестом указал на тележку, на которую я так и не успела поставить злополучные кастрюли. И я поняла, что если откажусь, он точно больше не предложит на себе целительские заклинания отрабатывать, и с практикой у меня будет проблема. А искусственное дыхание так и останется только в теории.
Я шагнула в тележку, и Бруно тут же оказался за мной. Его руки уверенно легли на ручку, пока не нажимая в нужном месте, а лишь придерживая меня. Наверное, беспокоится, что упаду.
– Поехали?
Я зачарованно кивнула, и тележка медленно направилась к дверям. Но лишь мы оказались в коридоре, Бруно усилил нажим, и тележка помчалась со скоростью, которой я от нее и не ожидала. На резких поворотах меня вдавливало то в одну, то в другую руку Бруно, но они были очень сильными и даже на волос не сдвинулись. А потом сам он придвинулся ко мне так близко, что возможности сдвинуться не было уже у меня.
Мельком я подумала, какой он заботливый. Бортики такие невысокие, рассчитаны на кастрюли, а не на нас с ним, вот он и боится за меня. А сам он был такой уверенный, такой сильный, такой горячий… Я лишь восторженно выдохнула, не в силах передать свои чувства.
Тележка мчалась по коридору, словно за ней кто-то гнался. Никогда не думала, что эта поскрипывающая на поворотах колымага может так быстро ехать. Ветер бил в лицо, заставляя волосы развеваться и наполняя меня какой-то невообразимой радостью. Наверное, потому что Воздух – моя стихия.
На одном из поворотов мы чуть не врезались в Лусию, но Бруно так элегантно ее объехал, даже не задел совсем, что мой испуг за фьордину тут же пропал, сменившись смехом при воспоминании о ее вытаращенных глазах. Казалось, еще чуть-чуть – и тележка взлетит, а мы с Бруно окажемся полностью во власти моей стихии.
Поездка прекратилась резко, словно мы уткнулись в стену. Роль стены исполнил фьорд Кастельянос. Я ни разу раньше не видела его таким злым. Полог не пропускал ни звука извне, я видела лишь, как целитель открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба. И выглядело это так забавно, что я никак не могла остановить рвущийся наружу смех и продолжала хохотать, откинувшись на широкую грудь Бруно. Но тут полог тишины лопнул с громким, режущим уши треском, и на нас обрушились все звуки, скопившиеся снаружи. Главным образом один звук.
– Я вижу, больной уже совершенно здоров! – гневно заявил фьорд Кастельянос. – Настолько здоров, что может прямо сейчас покинуть госпиталь. Завтра же утром выписываю, и чтобы духу вашего здесь не было, тележный гонщик! И оставьте буфетчице ее средство перевозки кастрюль. Вы его никак с драконом перепутали?
Хорошее настроение как ветром сдуло. Ведь не собирался же целитель приходить сегодня на работу, так зачем его сюда принесло? Еще и Бруно из-за меня пострадает. Я виновато посмотрела на обоих, слезла с тележки и покатила ее назад, в отделение. Сигнал магического заряда грустно помаргивал, показывая, что почти весь запас энергии мы с Бруно потратили. Но как же было здорово, пока не пришел фьорд Кастельянос и все испортил.
– А о безопасности фьорды вы подумали? – доносились мне в спину упреки, обращенные к Бруно. – Или понадеялись, что ее в случае чего на соседнюю койку положат? Так травма у нас на первом этаже!
Это было ужасно несправедливо. Ведь отвечала за тележку я, и если бы я не разрешила, Бруно бы ее не взял. Да и ничего с той тележкой не случилось. Она совершенно целая, лишь заряд потратился, так я его восстановлю, сразу как приду.
Я оглянулась. Фьорд Кастельянос размахивал руками перед носом больного, словно проводил какую-то целительскую процедуру, и флюиды злости плыли от него по всему коридору. Бруно виноватым не выглядел. Увидел, что я на него смотрю, и подмигнул, что было замечено фьордом Кастельяносом. Целитель развернулся в мою сторону.
– Фьорда, что вы здесь стоите? У вас дел никаких нет, кроме как на госпитальной тележке по коридорам кататься?
Фьорд Кастельянос подошел ко мне и подхватил под локоть.
– Я смотрю, вы тоже не прочь на тележке прокатиться, – заметил Бруно.
Целитель аж задохнулся от возмущения.
– И это мне говорите вы? Вы, которого я поймал на порче госпитального имущества? Такой безответственный тип. Да вас ни в какие войска брать нельзя! Ни в магические, ни в обычные! Как вы вообще умудрились завербоваться в армию? Спьяну наверняка.
Теперь гневно фыркнул Бруно:
– Фьорд, а не кажется ли вам, что вы выходите за рамки своей должности? Ваша задача – исцелять больных, а не оскорблять их.
– Выхожу, говорите? А ну марш в палату! – гаркнул Кастельянос у меня над ухом так, что я вздрогнула. – Я пока еще ваш лечащий целитель, и вы обязаны выполнять мои предписания.
– Я обещал фьорде, что заряжу накопитель, – возразил Бруно и схватился за ручку тележки.
– Я сам заряжу, – заявил Кастельянос и попытался оттереть своего больного от моего транспортного средства. – А вам… А вам, больной, противопоказано магическое напряжение!
Мне показалось, целитель это придумал только что. Наверное, Бруно – тоже, так как он чуть насмешливо сказал:
– Да какое там магическое напряжение? Не так много энергии нужно вашей колымаге.
– Ваша энергия все равно не подойдет, – важно сказал Кастельянос. – Вы после магического отката.
– Впервые слышу, чтобы откат мешал заряжать накопители, – возразил Бруно.
– Я уже понял, что в голове у вас сплошные пробелы.
– Я сама заряжу этот накопитель, – робко сказала я, пытаясь прекратить возникшую на пустом месте ссору.
Но меня словно не услышали. Фьорды выглядели как бойцовые петухи. Того и гляди заклюют не только друг друга, но и тех, кто случайно окажется поблизости.
За тележку никто не держался, чем я воспользовалась и попросту сбежала от этих ненормальных. Для одного всего важнее выполнить данное мне обещание, для другого – проследить, чтобы исцелению больного ничего не мешало. Правда, мне пока не встречалась информация, что энергия попавших под магический удар чем-то отличается от обычной, но ничего удивительного, если фьорду Кастельяносу известно то, о чем я и слышать не слышала.
Тележку я докатила, хотя сигнал заряда уже мигал беспрерывно, и я боялась, что он закончится раньше, чем я закроюсь в буфетной. Можно было остановиться по дороге и зарядить, но почему-то не хотелось. Хотелось убежать подальше и ни о чем не думать. И кастрюли в столовую не отвозить.
Вспомнились выпученные глаза Лусии. Только теперь уже не было смешно, мне же еще сегодня с ней разговаривать. Я надеялась потянуть время, чтобы она ушла из госпиталя, но тут пришло в голову, что есть же еще Кастельянос, а он тоже не успокоится после возвращения Бруно в палату. Так что я зарядила накопитель со скоростью, которой от себя не ожидала, и потащилась сдавать кастрюли, надеясь, что разминусь с целителем. У него же наверняка какие-то дела в отделении, если пришел в свой выходной…
– Накаталась? – ядовито спросила Лусия, лишь только меня увидела. – Это же надо такое придумать – залезть вместо кастрюль и гонять по коридору! Совсем мозгов нет ни у тебя, ни у этого придурка! А если бы начальник госпиталя увидел это безобразие?
Я смущенно пожала плечами, потупилась и быстро покатила тележку на законное место, надеясь сразу выскочить за дверь. Но не тут-то было. Выход загораживала злая Лусия, которая уперла руки в бока и жаждала высказать все, что накопилось после встречи в коридоре с нашим экипажем.