– А если бы вы задавили кого?
– Так не задавили же…
– Да я просто чудом увернулась!
– Бруно очень хорошо водит, ты бы никогда не пострадала! – горячо возразила я.
– Ага, ага, – ядовито сказала она. – На курсы ходил по вождению хозяйственных тележек по узким коридорам. Не удивлюсь, если он и в кастрюле левитирует. Прямо вместе с соусом. Для лучшей аэродинамики. Удивлена, что с такими талантами его в обычные войска только и взяли. Или он… как это… агент внедрения из управления, чтобы проверить, как у нас тут все работает.
– Думаешь? – спросила я, восхищенная ее проницательностью. – Вот и фьорд Кастельянос удивлялся, почему его в простые войска взяли.
– Я удивлялся, что его вообще в армию взяли. – Целитель появился за спиной Лусии неожиданно, как привидение, и такой же страшный для меня. – Такого безответственного! Лусия, не ругай Дульче, она не виновата. Уверен, это не ее идея.
– Я сама хотела на тележке прокатиться, и уже давно, – попыталась я оправдать Бруно.
– Да что в этом интересного? – удивился Кастельянос. – Хочешь, я тебя в любом экипаже покатаю? Хоть магическом, хоть нет.
– Да! – поддержала Лусия. – Здесь, в Льюбарре, остались и немагические. А еще можно на грифоне полетать. Это намного интереснее, чем старая хозяйственная тележка. Соглашайся, пока предлагают. А то Рамон и передумать может.
Я хмуро посмотрела на них обоих и подумала: почему бы фьорду Кастельяносу не пригласить покататься Лусию, если уж ей так немагические экипажи нравятся? А я бы лучше еще раз на кастрюльной тележке. И чтобы в лицо – ветер, а сзади – уверенная поддержка Бруно. Эх…
– Спасибо, фьорд Кастельянос, но на сегодня я уже накаталась. Мне заниматься нужно.
Фьорд Кастельянос отодвинул Лусию и проник в столовую. Воспитывать будет, не иначе. И я не ошиблась. Он подхватил меня под руку и начал:
– Дульче, ты же домой? Я провожу.
Лусия радостно заулыбалась, словно это ей предложили, и заворковала:
– Конечно, проводи, Рамон. А то мало ли кто по дороге встретится из любителей покататься. Это ж надо додуматься – гонять по коридору и давить людей!
– Да у этого больного совершенно пустая голова! – Рамон буквально выволок меня из столовой. – Дульче, ты же могла пострадать. Тележка ничем не защищена, понимаешь?
Вот ведь… Не завел детей вовремя, а сейчас и воспитывать некого. Далась ему моя безопасность. Если Бруно доверяют безопасность целой Империи, разве он мог не справиться с тележкой? Но целитель не унимался, его очень беспокоила наша поездка. Зачем он вообще пришел, если даже в отделении не задержался и сразу уходит? Только испортил все…
– Дульче, ты не ужинала сегодня. Давай в кафе сходим, – завел он опять. – Поешь нормально, а то в нашей столовой еда слишком однообразная, рассчитанная на больных. А такой красивой фьорде нужно что-то особенное.
– Спасибо, фьорд Кастельянос, но я не голодна.
– Тогда можно просто посидеть, заказать десерт, послушать музыку, – продолжил он уговаривать.
Ага, целый вечер сидеть и слушать обмусоливание моего проступка. Этак любое пирожное горьким покажется. Нет, с ним мне никуда идти не хотелось.
– Спасибо, но мне слишком много учить на завтра. А у вас дела в госпитале, не напрасно же вы туда приходили. Не хочу вас отвлекать.
– Дульче, ты совсем не отвлекаешь, – странным тоном сказал он. – То есть отвлекаешь… То есть…
На удивление он замялся, пытаясь подобрать слова. Странный он какой-то сегодня. Может, Бруно на него все-таки немного наехал и нанес травму? Вот он и злится, а надо обследоваться. Вдруг там что-то серьезное?
– Фьорд Кастельянос, попросите фьордину Каррисо вас посмотреть, – обрадованно сказала я.
– Зачем? – удивился он.
– Ну как же? Целители же не могут себя сами обследовать, а она вам непременно поможет. Только идите прямо сейчас, пока наставница не ушла.
– Фьордина Каррисо мне не поможет, – мрачно сказал он. – Только ты, Дульче.
Теперь я твердо уверилась, что у него сотрясение. Чем я могу помочь со своим скудным набором заклинаний? И я бы даже проводила его назад в госпиталь, если бы он молчал по дороге. Но он бледным не выглядит, и румянец такой здоровый… Или нездоровый? Нет, нужно посмотреть в справочнике, чтобы увериться.
– Фьордина Каррисо вам непременно поможет, – твердо сказала я. – До свидания, фьорд Кастельянос.
– До свидания, Дульче.
Глава 10
На следующий день я очень хотела увидеть Бруно и спросить, как он после вчерашнего. Уж слишком фьорд Кастельянос был на него зол. Мог и сегодня продолжить воспитание. Нет, в его возрасте непременно нужно иметь детей, чтобы было на ком оттачивать воспитательные навыки.
Что такого страшного случилось, если мы совсем немного покатались на тележке? Никто не пострадал, и накопитель я полностью зарядила… Госпиталь остался только в выигрыше. И энергия у меня уже полностью восстановилась. Жаль, на почте ее принимают только для оплаты посылок. А для переговоров нужны эврики, и до следующей зарплаты с родными не поговоришь. И отправлять мне нечего. Не шоколадки же фьорда Кастельяноса? Это даже несолидно – расплачиваться магией за пересылку шоколадок.
Я вздохнула. Очень хотелось узнать, как там сестра и бабушка. И что они сказали Алонсо о моем поступке. И что Алонсо сказал им. Нужно подсчитать, сколько осталось денег. Возможно, на один звонок хватит?
Довольный голос Кастельяноса вырвал меня из размышлений о своих родных:
– Дульче, чего грустишь? Сегодня такой день замечательный! Смотри, какое солнце. Можно подумать, скоро опять наступит лето.
– А оно в любом случае наступит, – осторожно ответила я.
Меня столь радостное состояние удивило. Вчера вечером он был такой несчастный и меланхоличный, а теперь радость из него просто брызжет во все стороны, того и гляди, зальет отделение. Но тут я поймала чуть насмешливый взгляд фьордины Каррисо в сторону коллеги и вспомнила, как вчера посоветовала обратиться к наставнице. Вот она ему и помогла.
– Но сегодня день действительно замечательный, – обрадованно сказала я, – давно такого не было.
– Вот именно! – Кастельянос подмигнул и довольно фамильярно уселся на край стола, за которым я пыталась учить. При этом под его филейную часть попала моя тетрадь для записей, но целитель не обратил на это никакого внимания и невозмутимо продолжил: – Просто преступление провести такой день за зубрежкой. Предлагаю пойти куда-нибудь прогуляться. Ты же еще толком Льюбарре не видела, так ведь?
День сразу перестал мне нравиться. Да что же это такое? У него уже навязчивая идея по моей опеке! Неужели думает, что я опять начну кататься по госпиталю? Льюбарре я не видела, но смотреть город в компании целителя не хотела. Лучше одной.
– К вечеру погода может испортиться, – сказала я.
– Да нет, что ты! – Кастельянос зачем-то взял мою руку. Видно, решил, что раз уж сидит на моей тетради, так писать я все равно не смогу, а значит, и рука мне пока не нужна. – Не испортится, и мы замечательно погуляем. В самом деле, что интересного в этом унылом военном городке? А вот за его оградой…
– Фьорд Кастельянос, – мрачно сказала я, вытягивая свою руку из его, – у меня сейчас учебное время, а вы сидите на моей тетради. Извините, но мне нужно заниматься.
– В самом деле, Рамон, – с усмешкой сказала фьордина Каррисо, – разве у тебя самого нет дел? Водники просили зайти, им консультация нужна.
Кастельянос неохотно слез со стола.
– Да, фьорд Кастельянос, – поддержала я наставницу, – у вас столько дел, а вы на меня отвлекаетесь.
– Да какие там дела, – недовольно сказал он. – Не так уж их и много. Кстати, я в любом случае освобожусь к концу твоей смены.
Он опять преисполнился хорошим настроением и отправился в соседнее отделение на консультацию, а я притянула тетрадь, чтобы написать то, что собиралась, пока на нее не сели.
– Дульче, тебе Рамон совсем не нравится? – спросила фьордина Каррисо.
– Почему не нравится? – удивилась я. – Он хороший. Только слишком пытается меня опекать. Мне кажется, – тут я понизила голос, чтобы слышала только наставница, – ему собственных детей не хватает. Вот он на меня нерастраченное и пытается излить.
Фьордина прыснула совсем как мои одноклассницы, когда сдержать смех нет никакой возможности, а хочется, и сказала:
– Ох, Дульче, в чем-то ты несомненно права. Собственных детей ему не хватает, но тебя он в таком качестве не рассматривает.
– Осознанно нет, – согласилась я. – А вот подсознательно… Он беспокоится, чтобы со мной ничего плохого не случилось, ограждает от ненужных, с его точки зрения, знакомств и постоянно пытается чем-нибудь подкормить. Все признаки налицо. Почти как в той брошюре по психологии больных для медсестер, что вы мне на прошлой неделе давали.
Тут она расхохоталась уже в голос, хотя я ничего смешного не сказала, а лишь попыталась показать, что не только учу, но и применяю в жизни. И так обидно стало вместо похвалы получить насмешку, что я опустила голову в тетрадь и чуть не заплакала.
– Бедный Рамон, – почему-то сказала фьордина Каррисо. – Ладно, Дульче, не буду тебя отвлекать.
Но я еще долго не могла сосредоточиться, пытаясь понять, что такого смешного нашла наставница в моих словах. В том, что Рамон бедный, я с ней была полностью согласна, но вот остальное ставило в тупик. А потом я посмотрела на часы, увидела, что до обеда осталось не так уж и много, и уткнулась в учебник, пытаясь теперь прогнать мысли о Бруно. Вот с ним бы я непременно согласилась посмотреть Льюбарре…
Когда я выбралась в буфетную, его столик пустовал, такой сиротливый, такой несчастный. Я понадеялась, что Бруно уже пообедал, но нет – в разнарядке шестой столик был вычеркнут. Фьорд Кастельянос выполнил свое обещание и выписал больного прямо с утра. Никогда не думала, что он такой мстительный! Если бы сейчас фьордина Каррисо опять спросила, нравится ли мне целитель, я бы твердо ответила, что нет. Как может нравиться фьорд, который свои желания ставит выше проф