— Принцесса? — Светлана вынырнула из неги, растекающейся по телу от теплой руки на спине, и недоуменно переспросила: — Какую принцессу вы ищете?
— Пропавшую наследницу Рудлог, конечно, — ответил за рассказчика Четери. — Нории надумал жениться, видишь ли.
— Так, — сказала девушка твердо, отстраняясь от дракона, чтобы вернуть рассудку ясность. — А теперь расскажите-ка мне все с самого начала.
И они рассказали, в перерывах отдавая должное долгожданному ужину и запивая его прекрасным вином. И про пятьсот лет заключения, и про вымирающий драконий род, и про то, что только старшая Рудлог может спасти их народ и превратить Пески в цветущее государство, которым они были раньше.
К концу рассказа Светлана спросила:
— А вы не боитесь мне это рассказывать? Вдруг я пойду к властям и сдам вас? Я же чужой вам человек, а вы так откровенны. Это очень неосторожно.
— Ага, — Четери встал, одной рукой поднял ее, второй схватил неоткупоренную бутылку с вином. — Пошли уже, чужой человек.
— Гроза…Чет… — предостерегающе начал Энтери.
— Никогда против воли, сколько можно напоминать? — весело огрызнулся воин-дракон, увлекая Светлану за собой к дверям ресторана.
— Боишься? — спросил глухо у дверей номера, обнимая сзади за талию и уткнувшись губами ей в макушку, пока Света дрожащими руками пыталась вставить ключ.
— Нет, — она постаралась, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутри все тряслось от страха и предвкушения.
— Ну и правильно. Не нужно меня бояться, Светлана.
Ключ никак не хотел вставляться, и Четери взял его из слабеющих рук, вставил, нажал, зашел в номер. Она застыла на пороге, просто не зная, как себя вести и наблюдая, как он достает с полок бокалы, открывает вино.
Обернулся.
— Нет, так дело не пойдет. Иди ко мне, девочка.
И так как она осталась на месте, подошел сам, поднял за попку, заставив обхватить его бедра ногами, прижал к двери крепким горячим телом — так, что ей стало нечем дышать. Подождал немного, пока она расслабилась, вздохнула судорожно, а затем поцеловал, жадно, жарко — и девушка поплыла, хватаясь за его плечи, сжимая его ногами, только чтобы он не отпускал ее больше никогда.
— Вку-у-усная-я-я, — пророкотал дракон уже не человеческим голосом и посмотрел на нее наливающимися вишневым цветом глазами.
Света заскулила, но не от страха, а от возбуждения, и снова потянулась к нему, потому что он тоже оказался очень вкусным и был нужен ей как воздух, чтобы продолжать жить дальше. Целовала и стаскивала с него футболку, боясь, что он отступится и все закончится, не начавшись, и гладила обжигающую кожу и крепкие руки, держащие ее.
— Не боишься? — пророкотал Чет ей в губы, задирая юбку и срывая трусики. Света отчаянно замотала головой, пока он низко и властно рычал ей в шею что-то на незнакомом языке, а его руки творили такое, отчего она кричала и билась, покрываясь испариной, не в силах вынести его движений.
Он взял ее там же, у двери, так и не сняв с нее одежду, глядя в глаза и не позволяя отвести взгляд, заполнив собой все пространство вокруг и внутри нее. Он был безжалостным ураганом, сметающим волю и поднимающим в небо, бушующей грозой, пронзающей тело, и теплым летним ветром, успокаивающим и ласкающим после последних судорог и всхлипов. И в любви, как и в бою, он тоже был воином, неутомимым и веселым, в чем она убедилась, когда после первой яростной битвы они переместились-таки в постель.
В эту ночь братья-драконы опять летали одни, потому что Четери принадлежал только ей.
Нории проснулся от резко ударившего в голову чувства опасности, спрыгнул с кровати, готовясь отразить нападение, развел руки, устанавливая щит. В номере никого не было, за окном мирно светило солнце, не дошедшее еще до полудня. Он досадливо тряхнул волосами, отчего вплетенный ключ хлопнул Владыку по разгоряченной адреналином коже. Двинулся к ванной — не лезть же обратно в кровать, хоть он и вернулся с облета под самое утро, — и был сбит с ног мощным толчком, сотрясшим гостиницу, а потом еще и еще одним.
Летели на пол бокалы, справочники с полок и телефон, кровать, трясясь, съехала почти на середину комнаты, качалась люстра, угрожающе звеня хрустальными подвесками. Приоткрытое окно хлопало и дрожало, но стекло оставалось целым. Кричали от ужаса люди где-то в соседних номерах, а земля гудела и свистела, будто закипающий чайник.
Светопреставление закончилось, и Нории поднялся на ноги.
Необычное чувство беспомощности, однако. Почти забытое.
Чета в соседнем, не менее разгромленном номере, не было, и дракон рассеянно подобрал чудом уцелевший единственный бокал, аккуратно ступая по разбитому стеклу, прошел к бару и достал бутылку вина, налил и сел на подоконник — ждать. Через десять минут раздались шаги — сначала друг заглянул, по всей видимости, к нему, затем зашел к себе.
— Со Светланой все в порядке? — спросил Нории. Нетрудно догадаться, куда в первую очередь поспешил Четери.
— Испугалась, ушиблась, в остальном нормально, — легко откликнулся Чет, хватая бутылку и отпивая прямо из горлышка.
Владыка внимательно посмотрел на него. Мастер выбит из равновесия? Так беспокоится за очередную свою девчонку?
— Что ты собираешься с ней делать?
Красноволосый воин пожал плечами, снова отхлебнул вина, но не ответил.
— С каких это пор земля под Рудлогом неспокойна, Нори?
— Видимо, с тех пор, когда людишки решили посягнуть на наследников Красного. Помнишь, Седрик приглашал нас на ритуал питания Стены? Он говорил, что это держит землю. Я тогда не понял, зато сейчас все ясно.
— Не помню, — пробурчал Чет. — Я тогда был занят.
Точно, был занят. Двумя не очень застенчивыми фрейлинами его величества.
— Что будем делать, если не найдем ее, Нории? Если ее нет в живых?
Хозяин Белого города помолчал, глядя в окно. Он вспоминал иссушаемые зноем земли, измученных солнцем людей, тем не менее сохранивших верность Владыке.
— Вы ничего не будете делать, Четери. А у меня есть еще одна возможность оживить Пески. Если отдам себя до капли.
— Даже не думай, — зло процедил друг. — Оставишь наше племя без Владыки?
— Новый родится рано или поздно, ты же знаешь.
— Пока он вступит в силу, песок снова заберет города. Бессмысленная жертва.
— Не заберет. Не в этом случае.
— Даже не думай, — повторил воин-дракон. — Иначе я сам тебя убью.
Нории улыбнулся, с тоской глядя в окно. Неужели все зря и надежды нет?
— Энтери следит за девушкой?
— Да, но она никуда не выезжает. Только в университете и в общежитии находится. Даже в город не выходит.
— Пора бы с ней пообщаться. Дождемся Энти и решим, как вывести ее на разговор. Надо подружиться, завоевать доверие. Только как подружиться с совсем маленькой девочкой?
— Я пас — я по девочкам постарше, Нории, — хохотнул Чет, но тут же посерьезнел и, словно что-то вспомнив, отпил вина. — Может, похитить и заставить говорить?
— Это крайний случай, друг. Не хотелось бы копаться в голове и пугать ребенка. Надеюсь, и не придется, — мрачно проговорил Владыка-дракон, снова уставившись в окно. Там выли сирены, машины остановились, преграждая дорогу «скорым» и пожарным, люди, выбежавшие из многоэтажных домов, либо стояли, застыв в шоке, либо рыдали, либо собирались группами и бурно общались. Каждый выплескивал пережитый страх, как мог.
Через полчаса в номер Чета позвонила Светлана и, волнуясь, попросила включить телевизор. Они молча прослушали обращение премьер-министра к прячущимся принцессам, затем его повтор. Новостные картинки сменялись одна на другую, являя хаос, людское горе и разрушения.
— И что теперь? — спросил Чет через какое-то время.
— Теперь будем ждать, — Нории улыбнулся. — Если она жива и кровь Красного в ней не менее сильна, чем в Седрике, обязательно вернется. За свое Рудлоги бьются, не жалея себя, — он помедлил, — и других.
А еще через несколько часов он завороженно смотрел с крыши гостиницы на огромный, выше домов и деревьев, столб бушующего пламени, который быстро двигался сквозь город к центру. Даже начавшее клониться к закату солнце меркло рядом с ним, и Владыке-дракону хотелось перекинуться, расправить крылья и подлететь к нему, искупаться в нем, согреться. Точно такое же чувство Нории испытывал рядом с Седриком.
Это была его будущая жена, абсолютно точно. Ведь никто другой не мог пылать ярче, кроме самого Красного воина.
— Я полечу, — сказал он Чету и Энтери. Позвоночник уже кололо предвкушением, и сдерживаться сил почти не было.
— Сможешь удержать отвод глаз? — серьезно спросил брат, принимая одежду, которую снимал Владыка.
— Пока смогу. На несколько дней сил хватит.
И он прыгнул с крыши, на лету оборачиваясь в гигантского белого дракона, чуть не задел крылом провода, когда разворачивался, чтобы взмыть вверх. Люди внизу попадали из-за мощного потока воздуха от его крыльев — задирали головы, смотрели, но ничего не видели.
Владыка за несколько минут добрался до центра, некоторое время парил над площадью, наблюдая за невиданным скоплением кающегося народа, затем подлетел к зданию Высокого Совета, над которым переливалась алым и белым аура сильнейшей Рудлог. Сел на крышу, расправив крылья и чувствуя, как огненная стихия проникает внутрь и пьянит как прекраснейшее вино на свете. И стал ждать. Когда-нибудь она выйдет из здания.
На крыше гостиницы двое красноволосых мужчин некоторое время молча наблюдали за удаляющимся Владыкой, понимая друг друга без слов. Наконец-то слабая тень надежды превратилась в уверенность, что раскаленные песчаные барханы снова станут пышными зелеными лугами с пасущимися на них стадами овец, верблюдов и лошадей, иссохшие солончаки вернут себе славу чистейших лазурных озер с ключевой водой, люди прекратят умирать от голода, солнца и болезней, Белые города снова начнут жить, а их драконий род будет избавлен от угасания и забвения.
Энтери ушел спать — он летал всю ночь и утром поехал следить за студенткой МагУниверситета, а Четери зря прождал Светлану в своем номере. Иногда она приходила к нему сразу после смены, перед тем как уехать в библиотеку, краснела, застывала у дверей, а он наблюдал за ней, наслаждаясь ее смущением и желанием. Ему нравилась эта игра, нравилось и то, что следовало далее. Сегодня Света не пришла, и дракон чувствовал, что раздражается. Пусть небо хоть упадет на землю, но он для нее должен быть на первом месте. Подождал еще, поражаясь своему недовольству и нетерпению, ругнулся сквозь зубы и пошел вниз сам.