Странная эта была ситуация — когда двое равнодушных друг к другу людей спокойно, как деловую сделку, обсуждают вопросы совместного проживания, нахождения в одной постели и появления детей. Странная и неловкая, но необходимая, чтобы потом не получить сюрпризов.
— Я не очень много общался с детьми, — ответил наконец Кембритч, — и совершенно не умею этого делать. Просто нет опыта. К чужим детям меня никогда не тянуло. Как будет со своими — не знаю. Нужно пробовать, а я пока даже представить не могу, что это такое.
Принцесса кивнула, словно благодаря за честность.
— Спасибо, лорд. Правильно ли я понимаю, что вы готовы работать над тем, чтобы мы прожили жизнь без эксцессов, во взаимном уважении? Со своей стороны я готова взять на себя те же обязательства, которые требуются от вас. Никаких истерик, измен, спокойное разрешение конфликтов, уважительное отношение к личному пространству другого, поддержка в трудных ситуациях.
— Да, ваше высочество.
Снова молчание, но уже такое, будто самая сложная часть переговоров пройдена и осталось обсудить мелочи.
— У вас есть какие-то тайны, привычки или пороки, о которых я должна знать? Пристрастие к наркотикам, к играм, алкоголю, извращениям, связи с преступным миром, дети от других женщин, тайные браки?
Он усмехнулся, и принцесса, несмотря на строгость тона, тоже легко улыбнулась в ответ. Разговор все более походил на собеседование при устройстве на работу.
— Я принимал наркотики очень давно, более шести лет назад. Курю, употребляю алкоголь, но не алкоголик. В извращениях не замечен, связи с преступным миром только в рамках работы. Детей и жен нет. Увлекался гонками, но сломанная нога не позволяет к ним вернуться.
— Хорошо, — Ангелина вдруг снова посерьезнела, словно что-то вспомнила, тон стал холодным. — Виконт, вам придется объясниться. Я очень немного знаю о вашей роли в обнаружении нашей семьи. Знаю, что вы случайно встретили сестер у торгового центра, они подвезли вас и заночевали в вашем доме. Знаю, что вы несколько раз встречались с Мариной, последовали за ней в Лесовину, и там произошло что-то, о чем она рассказывать отказывается, но что послужило толчком для снятия заклинания амулета. Старов сказал, будто это возможно только при сильнейшем переутомлении, истощении или мощной эмоции — страхе или истерике. Что произошло на самом деле? Я вижу, как негативно реагирует на вас сестра, и должна понимать, насколько глубокие она имеет для этого основания. Никаких конфликтов в семье быть не может.
Люк Кембритч
Под испытующим взглядом своей будущей королевы, супруги и госпожи Люк Кембритч выпрямился, поиграл желваками, снова поискал пальцами сигареты и наконец, медленно и неохотно, но заговорил. Раз уж разговор настолько откровенен, надо разбираться до конца, чтобы потом никаких недомолвок не было.
И все-таки насколько же подавляет ее сила, сейчас-то он привык, а поначалу хотелось уткнуться глазами в колени и молчать. Трудное ему предстоит время, да. И как же хочется курить!
— На следующий день после того как ваши сестры подвезли меня до дома, я дал задачу своей охране выяснить, кто они такие. Дело в том, что мне сразу бросилось в глаза несоответствие изысканных манер девушек, умение поддержать беседу, знание этикета и их одежды и материального состояния. Стало просто любопытно, а я привык удовлетворять свое любопытство.
Его собеседница снова спокойно кивнула, словно принимая во внимание эту черту характера и предлагая продолжить.
— И тут, буквально через час, мне предлагают принять участие в поиске сестер Рудлог, имена четырех из которых совпадают с именами моих гостий. И последовательность старшинства такая же. Я не мог не увидеть вопиющего совпадения и решил разрабатывать и эту версию. Чтобы, если не повезет, отбросить ее и идти дальше.
Кембритч снова поводил пальцами по карману, ощущая под пальцами пачку сигарет, сжал руку, положил ее на трость. Покачал ладонью туда-сюда. Было очень сложно описывать то, что происходило, отбрасывая эмоции — азарт погони, вдохновение, любопытство, интерес к тайне, желание, сомнения, нервное ожидание от того, сработает очередной ход или нет, удовольствие. Но это личное, его не выразишь словами и никогда ни с кем не поделишься так, чтобы поняли правильно.
— Я решил сблизиться с Мариной, чтобы проверить ее. И, дабы не вызывать подозрений, сыграл влюбленного. Хотя, признаться, она все равно не поддавалась и подозревала. Она упоминала, где работает, поэтому найти ее не составило труда. Договорился с начальством Марины, чтобы взяли у персонала анализ крови под благовидным предлогом, проверил ее менталистом и пластическим хирургом. Все собранные данные указывали на то, что принцесса не она, и я решил, что версия закрыта. Но когда мне пришлось ехать в Лесовину, чтобы встретиться с Алмазом Григорьевичем и бароном Байдеком — мы проверяли всех, кто имел какое-либо отношение к вашей семье, — я знал, что Марина тоже там. И интуиция буквально заставляла меня продолжать проверки.
Пару раз мы увиделись, а потом я встретился с Алмазом Григорьевичем, который объяснил мне принцип действия амулета. И почему ни анализы, ни сканирование не показало истины. И рассказал, как снять чары. Вы ведь в курсе?
— Да, виконт, — Ангелина тоже погрузилась в молчание, обдумывая его сухую речь.
— Я напугал ее дважды, ваше высочество. Намеренно выбрал этот путь, ведь страх — самая сильная эмоция, самая искренняя и неконтролируемая. Марина уже была измотана своим графиком и количеством раненых в Лесовине, и требовалось только создать ситуацию, в которой она не сможет контролировать эмоции и раскроется. Сначала я привез ее на ипподром, вспомнив, что она до переворота занималась конным спортом, а потом, во время штурма дворца, толпа сожгла конюшни. Я предполагал, что ей станет неприятно, хотел выбить из равновесия, но не ожидал, что это будет настолько действенно, что она упадет в обморок.
Ангелина нахмурилась, сжала губы.
— Но это не все?
— Не все. После того как Марина пришла в себя, я решил дожать ее и заставил поверить в то, что собираюсь ее изнасиловать.
Жесткий взгляд от наследницы, в комнате загулял ветерок, щеки закололо морозцем.
— А вы собирались, виконт?
— Нет, конечно, — прямо ответил Люк, глядя в глаза принцессе. — Никакого сексуального насилия в планах не было. Впрочем, Марина сумела постоять за себя, немало меня удивив. Видимо, страх не только вернул ей внешность, но и каким-то образом спровоцировал выброс силы, такой мощный, что она смогла отшвырнуть меня, как котенка. Собственно, — он невесело усмехнулся, — перелом ноги — это подарок от нее.
— Легко отделались, — кривя губы и размышляя о сказанном, Ангелина покачала головой. — Вам повезло, что это была Марина. Будь на ее месте я или Василина, могли и живым не уйти или жить дальше со спекшимися мозгами. Но я рада, что у сестренки проснулись родовые способности. Пусть и благодаря вам. — Она снова помолчала. — Вы страшный человек, виконт. Я понимаю ваши мотивы, но скажите, разве вам не было ее жалко?
Он хотел сказать, что да, было, но под взглядом этих холодных глаз покачал головой.
— Ваше высочество, я не святой и за время работы на Тандаджи вел множество объектов. Изображал друга, покровителя, родственника, влюбленного, охваченного страстью. Ко многим привязываешься, но цена слабости обычно очень велика. Чуть даешь слабину и позволяешь себе не сделать что-то необходимое в данной ситуации, как задание с треском проваливается. А в этом случае у нас просто не было времени на дальнейшее хождение вокруг да около. Мне, скажем так, полуразрушенная Лесовина служила наглядным напоминанием о том, что жалость — недопустимая роскошь. Простите, но говорю как есть. Очень жаль, что пришлось так поступить, но…
— …но если бы можно было вернуться в прошлое, вы бы все равно поступили так же, да, лорд Кембритч? — принцесса закончила за него фразу, и Люк опустил голову, подтверждая.
Он ждал — сейчас она скажет, что брак в таких условиях состояться не может. Но Ангелина произнесла совсем другое:
— Вы умеете ставить интересы государства выше личных интересов и чувств, виконт. Я вас понимаю, несмотря на то, что вашим, как вы выразились, «объектом» стала моя сестра. Думаю, мы сможем поладить. — И, пока его последняя надежда избежать женитьбы осыпалась звенящими осколками, заменяемая долгом и данным словом, добавила: — Но вы сейчас же поговорите с Мариной и постараетесь добиться ее прощения. Вы входите в нашу семью, и обид быть не должно. Прессе и придворным о состоявшейся помолвке можно объявить вечером, и чем скорее состоится свадебный обряд, тем меньше вероятность, что стихия ударит еще по какому-нибудь крупному городу.
В голове было пусто, и будто кто-то другой встал, с поклоном предлагая заготовленное фамильное кольцо, и другой произнес нужные слова:
— Согласен, ваше высочество. Так вы окажете мне честь и станете моей женой?
— Да, виконт. Прелестное кольцо, — Ангелина покрутила его в руках, рассмотрела. — К сожалению, на мои нынешние пальцы оно не налезет, даже на мизинец. Я сохраню его, а для демонстрации подданным использую что-то из имеющегося.
— Конечно, ваше высочество.
— Ангелина, лорд Лукас. Жаль, что все так быстро и нелепо, но нам надо приучать себя называть друг друга по имени.
— Конечно, Ангелина.
Перед тем как нанести визит Марине, Люк Кембритч долго и с наслаждением курил на гостевой террасе, меняя одну сигарету за другой. А оставленная в кабинете наследница после ухода будущего супруга позволила себе несколько минут слабости и осталась сидеть в кресле, зябко обхватив плечи. Но расслабляться и отступать времени не было, и она, помедлив пару минут, вызвала ассистентку, чтобы организовать ужин в честь помолвки и короткое интервью счастливой пары журналистам.
Сидящий на крыше Владыка-дракон вовремя услышал поднимающихся в его убежище людей. Скрытый пологом невидимости, мягко отдаляясь и переступая босыми ногами, когда кто-то подходил слишком близко, он внимательно следил за тем, как небольшой отряд рассредоточивается по периметру крыши. Оборудует позиции, расчехляя и устанавливая какое-то оружие, в котором Нории пока не разобрался, и системы наблюдения