– Естественно.
– Тело было обнаружено в квартире. Соседи отсутствовали с восьми пятидесяти до девяти двадцати. Вам это показалось очень подходящим, чтобы сузить временные рамки преступления до тридцатиминутного интервала. И соответственно с этой версией вы и задавали вопросы. Что ж, если Бигана, то есть Дженникса, убила женщина, получается все в ажуре.
– Почему твоя версия с мужчиной убедительней?
– Крепкий сильный мужчина мог застрелить его в переулке, в машине или в кемпинге, потом погрузить тело в машину, припарковаться в переулке, перебросить труп через плечо, подняться вместе с ним в квартиру Хелен Фрамли и там его оставить. Затем он мог отправиться в кино и начать строить себе алиби. Не показалось ли вам хоть немного странным, что Эндикотт примчался в Лас-Вегас лишь для того, чтобы посмотреть кино? Он, должно быть, настоящий киноман!
Клейншмидт затряс головой:
– Дыры, дыры. Из них несет. Просто воняет.
– Ладно, ты же хотел, чтобы я предложил тебе что-нибудь, с чем ты мог бы пойти к шефу. Не говори, что я не предлагал.
– Это сказка, – сказал Клейншмидт. – Даже в твоем изложении она полна дыр. Если бы я попытался рассказать ее шефу, он бы упал со смеху, потом поднялся и врезал бы мне в подбородок.
– Ну, что ж… тогда это твои похороны.
– Может, это и мои похороны, но тебе предстоит быть главным плакальщиком. Пошли.
– Черта с два «пошли», – объявила Берта, вставая с кресла. – Я долго молчала… Но, черт возьми, кем вы себя воображаете? – Она свирепо глядела на Клейншмидта. – У вас это так просто не пройдет, лейтенант. Надеюсь, в этом городе есть адвокаты?
– Конечно, есть. Действуйте и пригласите их. Мистер Лэм пойдет со мной. – Клейншмидт взял меня за руку: – Давай уйдем спокойно.
Мы ушли спокойно. Берта Кул стояла в дверях, громко произнося всевозможные филиппики по адресу Клейншмидта и вообще полиции в Лас-Вегасе.
Мы проходили через вестибюль, на минуту задержались там. Клейншмидт сказал:
– Я сожалею, Лэм. Мне очень не хочется все это проделывать, но твоя версия звучит просто неубедительно. Почему ты не выдумал получше?
– Для меня и эта сгодится. И не вздумай недооценить Берту. Она этого так не оставит… Позже, когда предоставится возможность, лейтенант, вы ей еще напишете благодарственное письмо.
Он повел меня в управление. Он не посадил меня в камеру, а оставил в кабинете со сторожем-полицейским. Около полудня появился начальник полицейского управления Ластер.
– Билл Клейншмидт говорил со мной.
– Это хорошо.
– А миссис Кул ожидает в соседней комнате. Вместе с адвокатом и выпиской из Конституции Штатов: пункт о неприкосновенности личности.
– Берта Кул решительная личность. Она заставляет соглашаться с собой с помощью дубинки.
Ластер заявил:
– Ваша версия не кажется мне столь невероятной, как она показалась Биллу Клейншмидту.
– Одна из возможных версий, не более, – признался я.
– У вас, очевидно, имеются какие-то доказательства, на которых она построена.
– Ничего такого, что стоило бы обсуждать специально.
– Но что-то все-таки есть?
– Нет. Просто идея пришла в голову.
Он насупился.
– Нет, у вас есть на этот счет что-то большее, чем идея. Вам что-нибудь рассказала девушка?
Я поднял брови, с деланым удивлением спросил:
– А что? Она знает что-нибудь?
– Это не ответ на мой вопрос. Она вам что-нибудь рассказала?
– Уверен, что не смогу вспомнить. Мы о многом разговаривали. Вы знаете, как это бывает, когда вы остаетесь вдвоем с девушкой в течение нескольких дней.
– И ночей, – добавил он.
Он сжал свою нижнюю губу большим и указательным пальцами, оттянул ее, потом освободил. Немного погодя сказал:
– Вы странный парень.
– А сейчас в чем дело? В чем я опять промахнулся?
Он сказал:
– Как только Билл рассказал мне о вашей версии, я отправился туда и обыскал помещение дюйм за дюймом. Мы облазили лестницу, ступенька за ступенькой. Мы обнаружили на них кровь, капли крови.
– Неужели?
– Этот факт вдребезги разбивает алиби Эндикотта.
– Вы его допросили?
– Нет. Он сбежал.
– В самом деле?
– Да. Ночью он вместе с вами отправился в Рино, и больше его никто нигде не видел.
– Разве он не улетел в Сан-Франциско?
– Нет.
– А что говорит А. Уайтвелл?
– Уайтвелл… произносит речи. Я разговаривал с ним по телефону. У него сейчас… ревизоры.
Я заметил:
– Все это весьма интересно, но я бы не советовал вам заставлять ждать Берту Кул. Она способна на внезапные и непредсказуемые действия.
Начальник полиции со вздохом поднялся на ноги:
– Вы можете сообщить нам, на какие улики вы опирались в своей версии? Это очень помогло бы делу.
– Ваша работа – это ваша работа. Мне жаль, но моя версия – это только моя версия.
– Все-таки была же у вас какая-то зацепка…
– Я не понимаю, зачем она мне… Я только делал, как мне показалось, вполне логически справедливые выводы из имеющихся фактов. Из того, что тело обнаружено в определенном месте, вовсе не следует, что преступление было совершено именно там.
– Когда вы покидаете Лас-Вегас? – вдруг спросил меня Ластер.
– Как только смогу сесть на самолет. Я не собираюсь беседовать с репортерами. И что до моего мнения, то это вы, а не я, раскрыли преступление.
Ластер отвел взгляд и пробормотал:
– О, мне на это наплевать, кто и как его раскрыл.
– Что ж, я просто информировал вас о своем мнении на случай, если вам не будет наплевать.
Глава 18
Телефон у меня звонил еще минуты две после первого сигнала. Я поднял трубку. На проводе – Берта.
– Ты проснулся, дружок?
– Теперь да.
– Берта не хотела тебя беспокоить.
– В чем дело?
– Позвонил мистер Уайтвелл, А. Уайтвелл. У него недостача, по-видимому, около сорока тысяч долларов.
– Жаль.
– Он попросил меня встретиться с ним в нашей конторе в восемь часов, чтобы он смог полностью рассчитаться за работу агентства.
– Почему так рано?
– Он собирается в Сан-Франциско десятичасовым рейсом.
– Понятно.
– И я решила позвонить тебе, чтобы удостовериться, что у меня записаны все твои издержки – поездка в Рино и прочие мелкие расходы.
– Я составил отчет по пунктам, вложил его в конверт и оставил у тебя на столе у зеркала. Там ты его найдешь.
– Значит, все в порядке.
– Если во мне возникнет нужда, я буду, как всегда, в «Золотом гербе». Я иду туда завтракать.
– Отлично, дружок.
– Ты уже позавтракала?
– В настоящее время на завтрак я пью только фруктовый сок. Похоже, ко мне никак не вернется мой аппетит.
– Ладно. Я приду в контору после завтрака.
Я принял душ, побрился, не спеша оделся и отправился в «Золотой герб».
Заведующая кафе выглядела как-то странно на этот раз, будто была не в себе.
– Доброе утро, – поздоровался я с ней, проходя в заднюю комнату и усаживаясь за свой любимый столик.
Подошла официантка принять заказ.
– Яичницу с ветчиной, – сказал я. – А что случилось с мадам?
Официантка рассмеялась.
– У нее приступ. Не беспокойтесь, она вам сама об этом расскажет. Томатный сок?
– Двойной томатный сок с капелькой соевой приправы. Ко мне может заглянуть Берта Кул. Если она заглянет…
– Ладно, я скажу ей, что вы здесь. Я… О, вот и она сама!
Я поднял глаза: Берта Кул собственной персоной промаршировала по залу, сверкая глазами, с упрямой бульдожьей складкой на подбородке.
Я, выполняя обязанности хозяина, усадил ее за свой столик, напротив себя.
Берта испустила вздох, который, казалось, шел из самой глубины души. Улыбнулась официантке и объявила:
– У меня чертовски дурное настроение, когда желудок пуст. Возникает желание оторвать кому-нибудь голову. Принесите мне двойную порцию овсянки, яичницу с ветчиной, большую чашку кофе… и чтоб было много сливок.
– Хорошо, миссис Кул.
Официантка бесшумно удалилась.
– Поздравляю!
– С чем?
– Кажется, к тебе вернулся аппетит.
Она фыркнула.
– Этот старый дурак…
– Кто это?
– Артур Уайтвелл.
– Что он сделал?
– Пытался меня купить своими баснями насчет моей привлекательности. Ну, хорошо, хорошо. – Она увидела, как я поднял брови. – Я не возражала. В сущности, ты прав, я слегка этим упивалась… пока все было в порядке дружеского общения, но когда чертов идиот сделал попытку умаслить меня, чтобы добиться снижения расценок, я его раскусила окончательно… Дружок, наверное, я слегка сглупила. Женщине нравится слушать подобные басни, и, если бы к этому не примешались деловые отношения, возможно, я никогда бы не поняла, какой он лицемер.
– Ты получила все деньги, до цента? – поинтересовался я.
– Еще бы! – отозвалась Берта, сверкая глазами.
Официантка принесла мне томатный сок. Я выпил и, пока ждал заказа, выудил из кармана пару медяков и направился к игральному автомату.
Заведующая устремилась ко мне.
– Прочь, прочь! – закричала она. – Он сломан.
– Что с ним случилось?
– Не знаю, но тут зашли мужчина с девушкой и поиграли на нем с час назад и в течение пяти минут сорвали три раза золотой приз. Только подумайте. Три золотых приза, не считая дождя из медяков, который они вычерпали из машины. Что-то с ней не в порядке.
– Что заставляет вас думать, что с машиной что-то не в порядке? Вы всегда рассказывали мне о том, как люди заходят и выигрывают…
– Ну, это совсем другое дело. Я позвонила в бюро обслуживания, чтобы прислали мастера. А вы держитесь от машины подальше.
Я вернулся за свой столик.
– Что там такое? – спросила Берта.
– Ничего, только мне, вероятно, сегодня доставят мою машину.
– О, ее уже доставили, – сказала Берта. – Я забыла тебе об этом сказать. Служитель на стоянке сообщил, что какая-то девушка оставила для тебя машину. Какой-то страшный драндулет, дружок.