— Только не говори, что все у нас получится! — В ее голосе послышались раздражение и упрямство. — Пойми, мы пробовали как-то, и это катастрофа.
— Он тебя целовал?! — воинственно осведомился Богдан. Что-то звякнуло, видимо, брат стукнул ложечкой о чашку.
— Богдан, ты меня слышишь? Наша помолвка — ошибка! Мне нужна твоя помощь. Нужно что-то решать с отцом.
— Ирен, это не телефонный разговор. Лучше обговорим при встрече. Ты должна понимать, что это серьезно. Мне необходимо убедиться, что это ваше общее решение с Ханом, а не твой каприз.
— Поверь, Хан тоже осознал проблему и сам не рад нашей помолвке.
— Почему тогда молчал? — почти рявкнул брат.
— Потому что лишь сейчас свадьба замаячила на горизонте.
Это было правдой. Отец уже придумал, как назвать будущих внуков. А дату свадьбы собирались назначить, когда все родственники соберутся на Рождество.
— Хорошо, я тебя услышал. Поговорим при встрече.
Ирен слегка растерянно уставилась на замолчавший мобильный. У Богдана была привычка резко обрывать разговор, не прощаясь. Это означало, что он либо зол, либо растерян. Ирен очень надеялась, что второе.
Она допила кофе и со вздохом встала из-за стола. Аппетит пропал. Эх, вот как тут все исправить? Отец не простит Хана, если тот разорвет помолвку. Можно хоть до посинения доказывать, что они оба не хотят свадьбы. Это прямое оскорбление всей семье.
Что же такое придумать?
Все же Хан Зегерс оказался вредным и коварным типом. Стоило ему сесть за руль моего автомобиля, как он сообщил, что мы поедем не домой, а в отель. На мой возмущенный взгляд спокойно пояснил:
— У тебя видок такой, что бабушку свою до инфаркта доведешь. Плюс еще я заявлюсь. Она как, мечтает тебя замуж выдать?
Я представила «смотрины» бабули, вздрогнула и согласилась:
— Хорошо, в отель, но позвони Берту.
— Скинь ему сообщение, — велел Хан, выводя машину со стоянки, — а теперь, пока мы едем, рассказывай все мелочи.
— Зачем тебе? — вздохнула я, откидывая гудевшую голову на спинку.
— Наверное, затем, что мне небезразлично, что с тобой происходит. — Не отрывая взгляда от дороги, Хан погрозил мне пальцем: — Не начинай разговор об Ирен. Поговорим, но после. Сейчас я хочу услышать твой рассказ.
— А почему ты раскомандовался?
— Дай подумать… Наверное, потому, что не я сейчас лежу весь такой вялый и зеленый. Наверное, это не вокруг меня происходят странные происшествия. И уж точно не вокруг меня убивают людей.
Я дернулась, как от удара тока. Хан пусть и в несколько свинской манере, но был прав. И потом, может, он взглянет на ситуации со своей, непредвзятой, точки зрения.
— В общем, началось все с того, что в мамин дом кто-то вломился…
Рассказ закончился аккурат к моменту приезда в отель. Оставив машину на одной из платных многоярусных стоянок, Хан вежливо, но настойчиво оттащил меня в свой номер. Я особо и не сопротивлялась. Хотелось прилечь, голова была дурной и легкой. Но и на душе немного полегчало, словно часть проблем я переложила на широкие плечи нового знакомого.
Поселился Хан на пятом этаже, в роскошном двухкомнатном номере, обставленном классической светлой мебелью, с толстым ковролином и такими пушистыми, мягкими халатами в просторной ванной комнате. Я все косилась на них, пока умывалась. Хотелось закутаться в халат, забраться в постель и заснуть до утра. А потом, проснувшись, узнать, что все проблемы решены.
Ах, мечты, мечты.
Я посмотрела на бледное перепуганное существо в отражении зеркала, поморщилась и слегка пощипала себя за щеки. Бледное чудовище теперь могло похвастаться чахоточным румянцем.
Махнув рукой на внешность, вернулась в гостиную. К тому времени уже успели принести чай, обед под блестящими крышками, а Хан переоделся в джинсы и простую серую майку, которая позволяла любоваться великолепными мышцами на руках. А еще широкой грудью, развернутыми плечами и узкой талией. Я незаметно сглотнула и присела на стул с прямой и крайне неудобной спинкой.
— Поешь.
— Не хочу, — отказалась наотрез. К горлу то и дело подкатывала тошнота. Особенно когда перед глазами снова и снова прокручивался момент, как Элис сначала взлетает в воздух, а затем падает с глухим стуком на асфальт. Как кукла…
Всхлипнув, я закрыла лицо руками. Нет, нет, нет, реветь не буду. Ни за что!
И тут же ощутила, как на плечи легли теплые ладони, скользнули вверх-вниз, а затем раздался спокойный голос Хана:
— Предлагаю отложить истерику на некоторое время. Дождемся офицера, пообщаемся, а уж потом рыдай сколько хочешь. Договорились?
И была в его словах такая сила и уверенность, что слезы на время отступили. Аппетит, правда, так и не появился. Но я заставила себя выпить полчашки чая, горячего и сладкого. Чтобы прогнать изнутри мелкую противную дрожь. Впрочем, от прикосновений Хана она стала гораздо меньше.
Берт приехал через двадцать минут. К тому времени я уже почти успокоилась. И даже сумела улыбнуться вошедшему офицеру. Прежде чем заметила, что выглядит он ничуть не лучше меня. Такой же бледный и даже чуть зеленоватый. Плюс Берт ступал как-то странно, словно ему было больно ходить.
— С тобой все нормально? — не выдержала я, наблюдая, как мужчины обмениваются рукопожатиями.
— Да не очень, — Берт осторожно присел напротив, потер правый бок, — с утра болит, уже кушу таблеток съел. Ладно, не до болячек. Ева, мне очень жаль, но теперь расследование передали в другие руки. Полиция им не занимается. Ты говорила про платок. Давай я передам его своему шефу, а он уже — куда надо.
— Думаешь, надо? — поинтересовалась я, пытаясь понять, чего меня так тянет сунуть руку в карман и погладить платок.
— Если он — возможная причина нападений…
Я заколебалась. Разум орал, что да, надо отдать Берту чертов платок и забыть о нем, а нечто, сидевшее внутри, умоляло оставить и соврать. И почему-то хотелось его послушаться.
— Офицер, — вдруг проговорил Хан, — не уверен, что с вами все в порядке.
— Я тоже не уверен, — проворчал Берт, стараясь выпрямиться. Но получалось плохо, его словно кренило направо. Плюс лоб покрылся испариной.
— Ты мне не нравишься! — Я быстро перевела тему с платка на самочувствие Берта. — Совсем не нравишься. Надо вызвать «Скорую»!
— С ума сошла? Первый раз, что ли, болит?! Пройдет.
— Мне трупы полицейских в номере не нужны, — буркнул Хан, уже хватая со стола мобильник, — я вызываю врачей.
— Я приехал по делу, — сопротивлялся Берт, — хотя уже не имею права касаться расследования.
— Вот тем более! — обрадовалась я. — Без тебя разберутся, а платок я сама передам. Скажи только кому.
Морщась и кусая побелевшие губы, Берт откликнулся:
— Просто обратись в участок. Там сами разберутся.
Я кивнула, давая себе слово, что завтра же отправлюсь в участок Хотя нет, сначала пообщаюсь с Абби, про которую говорил мне Джой. Он скинул мне ее телефон не так давно и написал, что та рада будет повидать меня завтра до полудня. Ну вот, поговорю и сразу в участок.
Стук в дверь почему-то заставил меня вздрогнуть.
— Открыто! — крикнул Хан. И спустя пару мгновений в номер ворвалась, по-другому и не скажешь, Ирен. В узких белых брюках и ярко-синей блузке с широкими рукавами и узкими манжетами, с возбуждением в глазах и с водопадом белокурых кудрей.
— Хан, а вы… ой! — Она резко затормозила. — Вы помирились! Полиция…
Она замолчала и вопросительно уставилась сначала на Хана, потом на меня, а затем перевела взгляд на Берта. Да так и застыла со странным выражением лица. Словно отчаянно пыталась вспомнить что-то. Я невольно тоже покосилась на офицера и едва не протерла глаза: вид у него был ошарашенный. У меня примерно такой был, наверное, когда Ирен сообщила об их с Ханом помолвке.
— Ирен, ты что-то хотела? — поинтересовался тем временем ее жених. Светловолосая вздрогнула, отводя взгляд от молчаливого Берта, спросила странно тонким голоском:
— У вас что-то произошло?
— Офицер Берт Рейн, — «ожил» полицейский. — Все в порядке, я зашел… по знакомству.
— А? — не поняла Ирен. С ней что-то происходило: из бойкой веселой девушки она превратилась в глупо моргающую блондинку. И явно растеряла весь словарный запас. Пришлось мне вмешаться.
— Это мой знакомый, Ирен, он узнал, что я плохо себя почувствовала, и заехал узнать, как дела. На моих глазах сбили женщину, так что…
— О боже! — прошептала Ирен. — Какой кошмар! Кто сбил?
— Найдем, — заверил Берт. Мне даже показалось, что ему ненадолго стало лучше. По крайней мере, цвет лица перестал пугать зеленоватой бледностью.
Хан почему-то не замечал, как эти двое обменивались странными взглядами. Даже когда Берта забрали медики, Ирен наблюдала за ним, а мне показалось, что она готова сорваться ехать в ту же клинику. И лишь присутствие жениха и охраны сдерживало ее. Когда же дверь номера за медиками и Ханом, который решил зачем-то пройти с ними до машины, закрылась, Ирен выдохнула и развернулась ко мне:
— Ева, это твой знакомый?!
— Ты сейчас говоришь так, словно это что-то плохое.
Ирен оглянулась на дверь и вдруг буквально прыгнула ко мне. Я даже среагировать не успела, а она уже вцепилась в мою руку горячими пальцами и торопливо зашептала:
— Я думала, что у меня глюки. Ева, ты давно его знаешь?
— Несколько дней. Да что с тобой?
— Только поклянись, что не скажешь Хану!
Я пожала плечами и заверила новую знакомую, что не расскажу ее секретов. Нечего мужчинам знать лишнее. Крепче спать будут. Тем более, судя по круглым глазам Ирен и ее быстрому дыханию, секрет обещал быть более чем интересным.
— Ева, я словно во сне. Он ведь мне иногда того… снился. Но я думала, что не помню лицо. Только глаза… и взгляд был тогда такой… запал в душу. Мне тогда было тринадцать…
— Стоп! — Я ничего не поняла из скомканных предложений, сказанных торопливым шепотом, и попросила: — Повтори еще раз. Ты уже встречалась с Бертом?