— Позвони сама, — предложила я, мысленно себя выругав. Из-за ночных любовных игрищ совсем забыла про офицера. Эгоистка!
— Ты в отеле? — вдруг хихикнула Ирен. Я едва не подавилась, напомнила сама себе о фиктивном браке и ответила:
— Ага.
— Сейчас зайду!
Так, кажется, романтический завтрак откладывается. Я едва успела привести волосы в порядок и глянуть на себя в зеркало. Ой! Отражение показало какую-то озабоченную девицу с недвусмысленно припухшими губами и совершенно идиотским и счастливым взглядом. Это я? Да ладно! Пришлось срочно возвращать себе внешность порядочной женщины.
Но, видимо, получилось плохо. Потому что вошедшая Ирен хихикнула, а потом с деланым возмущением произнесла:
— Как ты могла спать с моим женихом? Сейчас волосы вырву.
— Себе, что ли? — хмыкнула я. Ирен одобрительно прищурилась и скомандовала:
— Звони в больницу!
— А сама?
— Боюсь, — призналась Ирен. — Прямо поджилки трясутся.
Я покачала головой, но решила не вредничать, а просто взяла телефон и позвонила в больницу. Благо Хан сказал, куда отправили Берта.
Сбор информации занял две минуты.
— Все с ним в порядке, — сообщила я подпрыгивающей от нетерпения Ирен, — прооперировали, вырезали аппендицит. Берт спит, но к нему уже пускают посетителей. Пойдешь?
Довольную улыбку буквально сдуло с ее миленького лица.
— Ты что, мои надсмотрщики мигом доложат. Мне нельзя общаться с незнакомыми мужчинами просто так!
Я едва не покрутила пальцем у виска, демонстрируя мнение о высказывании. Но сдержалась. Мало ли… Людей много, люди разные, у всех в голове свои прибабахи. Если ее такое устраивает, то, значит, все нормально.
— А ты скажи, что он знакомый.
— Тогда еще хуже. Отец меня убьет!
— Что тут происходит?
А это уже появился Хан, при виде которого сердце сделало кульбит и радостно завизжало. Хорошо еще беззвучно. В халате, с мокрыми, зачесанными назад волосами, свежевыбритый… Самый красивый мужчина на свете.
«Красивый мужчина» уставился на нас с Ирен, вздохнул и поинтересовался:
— По какому поводу утреннее заседание? Ева, только не говори, что посвящаешь ее в подробности нашей ночи.
— Фу, — скривилась Ирен, — давай без пошлости. Я просто спрашивала, как там бедняга офицер, которого вчера увезли с аппендицитом. Ева сказала, что хочет его навестить.
— Это еще зачем? — уставился на меня Хан. Он еще и ревнивец?
— Затем, что он мой знакомый, — сообщила я, — и ему стало плохо на наших глазах. Банальная вежливость, господин мужлан.
— Хан, — вмешалась Ирен, — а давай мы с тобой туда сгоняем? А Еву отпустим. Тогда ты не будешь ревновать ее к Берту, она сможет поехать домой и выспаться. Вы же явно мало спали, да? — В голосе светловолосой проскользнуло едва уловимое ехидство.
— Ты там что забыла?
— За компанию с любимым братом. Заодно побуду без надзора этих громил. Они меня так бесят!
Хан проворчал что-то явно нелестное на латыни.
— Кажется, он выругался, — заметила я. — Слушайте, давайте тогда дуйте в больницу, а я домой поеду.
— Сидеть! — повысил голос Хан. — Все позавтракаем и поедем.
Вот как с ним спорить? В итоге мы втроем позавтракали, после чего Ирен удрала переодеваться, а Хан самым коварным образом ухитрился оттеснить меня к полукруглому диванчику у окна гостиной. И буквально зацеловал… с каким-то отчаянием. Под конец мои губы запросили пощады и разболелись. Нехотя отпустил, и то лишь потому, что вернулась Ирен. И потащила нас вниз.
Машина моя так и стояла на своем месте. Хан же, как я узнала, арендовал автомобиль на несколько дней. И сейчас усадил в него Ирен, а мне велел ехать впереди, к своему дому. Мол, там он, Хан, лично проводит меня до квартиры, проверит обстановку и только тогда отпустит.
Его план почти удался. Ровно до момента с квартирой. Дверь была закрыта, я без задней мысли открыла ее, помня, что бабулю попросила остаться с мамой.
А теперь представьте картину маслом: сидящая на полу в позе лотоса бабуля, которая круглыми глазами смотрит на бесшумно ворвавшегося огромного типа. Это Хан решил проверить комнаты.
Молчание длилось секунды две, в течение которых бабуля и Хан с интересом изучали друг друга. Я робко стояла рядом и чувствовала себя идиоткой. Непонятно почему.
— Вы явно не грабитель, — сообщила бабуля, продолжая сидеть в той же неудобной позе.
— Простите. Нет. Я провожал вашу внучку.
Бабуля перевела на меня взгляд, словно только сейчас заметила. Потом снова посмотрела на Хана, опять на меня. И расплылась в широкой улыбке.
— Это Хан, — сообщила я торопливо. — А это Джулия — моя бабушка.
Родственница величественно кивнула, а потом опять продемонстрировала улыбку.
— Теперь я поняла, где ты шлялась, — сообщила она радостно. — Молодой человек, а я вас узнала. Вы с Евушкой в фонтан ныряли. Неужели моя внучка так вам понравилась, что вы ее нашли?
— Кто кого нашел — большой вопрос, — скромно заметил Хан. — Рад знакомству. Ева, до вечера.
Мне показалось, что он ушел чересчур поспешно. Словно боялся, что его заставят сесть на диван, достанут мои детские фотографии и будут рассказывать, как я первый раз попросилась сама на горшок.
А когда дверь за Ханом закрылась, бабуля встала и поаплодировала.
— Что?
— Ничего. Вот это я понимаю — мужчина. Вот именно с таким лицом должна возвращаться женщина наутро после свидания!
Все, теперь она точно собиралась оседлать любимого конька и пройтись по Хану Зегерсу в отдельности и по всем мужчинам в общем. Чтобы ее отвлечь, я сказала первое, что пришло в голову:
— Бабуля, мне нужна от тебя моральная поддержка. Ты не съездишь сегодня со мной к одной женщине? Только пообещай, что после нашей беседы не отправишь меня к психиатру.
Глава 13
Хан согласился съездить в клинику вместе с Ирен по нескольким причинам: отвлечься от мыслей о том, что произошло ночью, узнать, как далеко продвинулась полиция в розыске преступников, и понять, почему его названая сестра так упорно хочет видеть этого Берта.
Из квартиры Евы пришлось быстро и тактично отступать. Знакомство с родственниками для Зегерса было сродни маленькому апокалипсису.
А уж с родственниками той, что уже под наблюдением у Инквизитора, и вовсе не стоит общаться. Зачем?
Ирен, вопреки обычному поведению, не болтала и не доставала его вопросами. Сидела напряженная и все смотрела куда-то в окно. В конце концов Хан не выдержал. У него неотступно крутились мысли о прошедшей ночи. Хотелось вернуться к Еве, плюнуть на все и увезти ее обратно в отель. Это пугало, и очень сильно. Работа всегда была на первом месте. И Хан сейчас имел в виду вовсе не компанию, где он сидел в совете директоров. То была лишь ширма, пусть и требующая определенной доли внимания. Настоящее удовольствие Инквизитор получал от того, что делал во имя спокойствия мира.
— Ирен, что с тобой?
— Что со мной? — повернулась она и похлопала ресницами. Длинными и загнутыми. Хан как-то мрачно подумал, что все же его невеста очень красивая. Просто снежная принцесса. Не зря многие компаньоны и друзья ее отца просили ее руки для своих сыновей. А кое-кто, не обремененный супружеством, и для себя. Но Вацлав отказал всем. Кроме Хана. Заявив, что со строптивой девицей сможет справиться лишь он.
— Ты на себя не похожа, — проговорил Хан, с тревогой думая, уж не ревнует ли его названая сестра.
— Просто не выспалась, — пожала плечами Ирен и добавила: — Спасибо, что приказал охране оставаться в отеле.
— Ну когда я рядом, они нам не нужны.
Улыбнувшись Ирен, которая попыталась изобразить ответную улыбку, Хан достал телефон и отправил сообщение своему программисту.
«Ева Дрейк. Проведи полный анализ генеалогического древа. И связь с Гольштейном. Особенно в районе 1686 года. И мне нужны телефоны всех филиалов фирм, которые ты мне сбрасывал на днях. Последнее необходимо в течение пятнадцати минут».
— Ирен, ты уверена, что все в порядке?
— Папа настаивает, чтобы мы выбрали дату свадьбы. Богдан скинул мне сообщение об этом.
Зегерс мысленно выругался и едва не взвыл. Отказаться — оскорбить Вацлава. Согласиться — сделать несчастным себя и Ирен. Идиот. Дважды идиот. Трижды идиот.
— Разберемся, — сообщил, пока даже не представляя, как все развернуть в лучшую сторону.
К Берту и правда пускали. Благодушно настроенная медсестра в голубом халате провела Хана с Ирен белыми коридорами клиники до палаты пациента. Если бы не едва заметный специфический запах, можно было бы подумать, что они находятся в какой-нибудь гостинице с несколько необычным интерьером. Везде картины, стены светлые, двери в палаты с матовыми стеклами и необычными ручками.
Берт лежал в отдельной палате. Небольшое помещение в светлых оттенках, с попискивающими приборами и большим окном, сейчас прикрытым жалюзи. В углу стояло огромное кресло, сама кровать, на которой лежал полицейский, могла подниматься под любым углом.
— Добрый день…
Берт явно удивился посетителям и слегка заволновался, судя по писку аппарата, который регистрировал его сердцебиение.
— Добрый, — равнодушно откликнулся Хан. — Неплохо выглядите для человека, перенесшего ночью операцию.
— Вовремя успели, — откликнулся Берт. Выглядел он и правда довольно бодро, хотя и бледно. Он немного осунулся, отчего черты лица казались более резкими.
Обмениваясь незначительными фразами, Хан со все большим подозрением косился на Ирен. Та стояла молча, как и подобает незамужней девушке из их круга, но при этом буквально пожирала Берта взглядом. На случайного знакомого так не смотрят.
Берт тем временем сказал, что расследование нападений на Елену и Джуди было в самом разгаре, когда поступил приказ сверху — передать его в другое управление. Куда — не сказали. Хотя у Берта были свои подозрения, о которых он решил промолчать.
— Жаль, — признался он Хану, — мне показалось, что я нащупал ниточку, но, увы, теперь мне запрещено туда лезть.