Мы с бабушкой дружно молчали до того, как сели в машину. Которую я завела дрожащими руками, потом выдохнула и пробормотала:
— Сейчас, три минуты… успокоюсь.
— Да уж, — пробормотала бабуля, — странное чувство. Не верится.
— Абсолютно. Это бред!
— Есть способ проверить.
Я устало покосилась на родственницу, борясь с желанием уткнуться лбом в руль. Почему-то после разговора было очень не по себе. Словно ступила на запретную территорию, откуда нет возврата.
— Что смотришь? Платок у тебя, надо просто провести эксперимент. Давай возьмем твоего очаровательного мужчину и проверим.
— Нет! — вырвалось у меня чересчур громко. — Нет, это будет… нечестно. Подожди, надо придумать что-нибудь другое.
И тут, как специально, зазвонил мобильник. Я взглянула на экран, где высветилось имя «Софи». Поколебалась, но все же решила ответить. Хотя подозревала, что это может затянуться надолго.
— Ева, заинька, это ужасно!
Я чуть отодвинула телефон в сторону, чтобы меня не оглушил вопль Софи. Причем в вопле отчетливо слышались слезы и отчаяние. Так, что там случилось?
Подробности вылились на меня проливным дождем: Софи поругалась с мужем. По ее мнению — из-за глупости. Она делала генеральную уборку. Добралась до гаража: вполне аккуратно внутри. И навела порядок в подвесных шкафчиках, где муж хранил свои «сокровища». Так вот теперь у них дома бушевал тайфун. Перепуганная Софи пыталась объяснить ненаглядному, что порядок должен быть во всем. А тот в ответ орал и едва не летал на метле. Зная Стефана — мужа подруги, — я подозревала, что шкафчики и их содержимое были ему действительно очень дороги. Потому что обычно он выглядел довольным и спокойным. Даже улыбка была расслабленной.
— Софи… — Я поморщилась, повысила голос: — Софи, цыц! Он дома? О… вещи собирает? Так… слушай меня… да не реви ты, а слушай. Задержи его. Любыми путями. Вообще любыми… нет, бить по голове не надо. Я буду через десять минут. Нет, есть идея, как вас помирить. Все… давай!
— А как же девиз «не лезть в чужую личную жизнь»? — поинтересовалась бабуля, когда я развернула машину и почти на предельно разрешенной скорости пустила ее по дороге.
— Ну ты же хотела эксперимент? Заодно и доброе дело сделаем.
— Эх, Евушка, могла бы и на соседе испробовать!
— Нет уж, он не подопытный кролик. А так хоть Софи поможем.
Глава 15
Знаете то чувство, когда стоишь на краю чего-то необычного и, можно сказать, волшебного. Что манит и зовет к себе, заставляя шагать вперед. Так вот, его у меня нет. Может, в силу некоторого цинизма. Или из-за технического образования. Или из-за того, что в детстве мне читали не сказки, а модные журналы.
В общем, когда мы с бабулей практически вывалились из дома Софи и Стефана, то глаза у нас были одинаково круглые, а в головах царило концентрированное изумление пополам со страхом.
— Я отвезу тебя к маме…
— Сделай милость, мне бы полежать. И травяного отвару выпить.
Всю дорогу мы молчали. Переваривали. Лишь изредка обменивались взглядами, в которых читались все обуревавшие нас эмоции. А слова… а что слова. Сейчас они были излишни. Каждая из нас хотела просто все осознать и разложить по полочкам.
Я высадила бабулю у дома мамы, убедилась, что она вошла, и рванула с места. К отелю. По дороге набрала Хана и услышала спокойное:
— Да.
— Я еду ужинать в ресторан отеля…
— Я буду там через полчаса, — тут же сообщил Хан. — Ты забрала из дома вещи?
— Нет! — вырвалось несколько истерично. Я взяла себя в руки и повторила уже спокойнее: — Нет, я боюсь возвращаться домой одна. Отвезла бабушку к маме, там они в безопасности.
— Ева, что-то случилось? — Тон его голоса мигом изменился. А я глупо хихикнула, представив, как буду описывать ему произошедшее в доме Софи.
Такими темпами я и в волшебство поверю, и в Песочного человека, и в Джека Фроста. Прямо откроется новый мир! В стенах психиатрической больницы, ага.
— Я просто еду ужинать. До встречи! — бросила коротко и первой прервала разговор. После чего выдохнула: перед глазами опять всплыла недавняя сцена со Стефаном.
Боже, он был в дикой ярости, когда мы с бабулей вошли к ним домой. Софи стояла в гостиной и ревела в голос, а он пытался ее обогнуть или отодвинуть. Продолжая орать, что его все достало. И последней каплей было выкидывание женой его любимых запчастей. Из которых он собирал трансформера. На батарейках.
Платок был зажат у меня в руке, которая вспотела от напряжения. Я заговорила, слабо представляя, как можно успокоить взбешенного мужчину. Заговорила, просто чтобы он перестал орать на Софи. Которая и так уже тряслась от обиды и беспомощности. Мой голос отвлек Стефана от жены, и бабуля ловко отвела ее в сторону.
Сначала он довольно грубо спросил, что я тут забыла. Завязался короткий диалог, в конце которого муж подруги согласился меня выслушать. Смотрел, правда, весьма злобно.
А я просто ему объяснила. Про компромисс, про то, что у Софи мания чистоты и ему, как мужу, это давно известно. Так почему бы просто заранее не договориться о некоторых ограничениях? Например, на всех личных шкафчиках с любимыми железками подписать «Не трогать. Убью». Это ведь так просто.
В общем, говорила я около сорока пяти минут. И знаете, что было самое страшное? Стефан меня слушал! Сначала довольно небрежно и сердито. А затем — едва ли не благоговейно. Даже неловко стало.
И на жену он уже не косился так злобно. А когда я, прихватив бабулю, попятилась к двери, и вовсе подошел к Софи и взял ее за руку.
Такой резкий переход от разъяренного мужа к милому и спокойному пугал. Но еще сильнее пугал тот факт, что я приложила к этому руку.
Точнее — голос. С которым что-то сделал платок.
Остановившись на светофоре, я посмотрела на пальцы. Они сжимали руль почти до хруста. Внутри все мелко дрожало.
Я реалист, я не верю в мистику!
Но еще я не оратор и не умею мирить парочки. У меня, наоборот, в такие моменты пропадают слова. И максимум, что могу сделать: обнять подругу и утешающе помычать. Все!
«Но нет, все, что мы знаем: вещи Дамаль способны давать нам то, в чем мы нуждаемся. Это надо просто принять как факт».
Слова Абби всплыли в голове. И я тряхнула ею так, что она загудела. Нет! Не могу поверить в то, чего не понимаю! Наш мир подчиняется физическим законам. А по ним платки не дарят тебе искусство убеждать людей.
Верните меня обратно в мою норку, пожалуйста! Где все логично и понятно!
Но, увы, я понимала, что ничего уже назад не отмотать. Вокруг меня завертелся невидимый механизм, и пока непонятно, куда меня в итоге выбросит. Если не раздавит.
Неудивительно, что к тому времени, как я добралась до отеля, у меня безумно болела голова. Плюс почему-то знобило и слегка колотило. Не спасал даже толстый пуловер, который я отыскала в багажнике. Возила его с собой на всякий случай.
Наверное, видок у меня был не самый блестящий. Иначе почему приехавший чуть позже Хан присвистнул, потом подозвал официанта и велел:
— Принесите заказ дамы в номер семьсот пять, мне то же самое, что и ей. Плюс двойной эспрессо.
А сам уже почти силком потащил меня к лифту.
— Ты чего? — поинтересовалась вяло. Вдруг навалилась слабость и апатия. Произошедшее в доме Софи воспринималось как температурный бред.
— Ты себя в зеркале видела? — прошипел Хан, на ходу прикладывая ладонь к моему лбу. — Вроде жара нет. Но ты бледная, взгляд безумный и вся трясешься.
— Ты бы тоже затрясся, — пробормотала я. И вдруг осеклась. Голову посетила поистине «гениальная» мысль: а вдруг Хан один из этих, которых Абби обозвала самыми красивыми словами? Как она говорила… какой-то Орден?
Я аж посмотрела на него другими глазами. Нет, ну а что? Абби же сказала: любой мужчина. А этот к тому же умен, хорош собой и все такое. Хотя, может, тогда, наоборот, не из Ордена. Слишком бросается в глаза.
— Что? — поинтересовался Хан. Он заметил мой мрачно-недоверчивый взгляд и теперь смотрел в ответ. Мы как раз вошли в лифт, где играла тихая нежная мелодия. Кроме нас, больше никого не было. Чем Хан и воспользовался, прижав к себе покрепче и укусив за мочку уха. Так, что горячая волна прошла от затылка до пят.
— Прекрати! — Я кое-как уперлась ему ладонями в грудь, обтянутую темно-серой рубашкой. — Нам надо серьезно поговорить.
— Это одна из самых опасных фраз, которую только может сказать женщина.
Интересно, это шовинистское высказывание или просто шутка?
— Почему ты так сказал?
Хан с явным неудовольствием меня отпустил, так как лифт уже остановился на нашем этаже. Но взял за руку и потянул за собой:
— Это была попытка пошутить, но сегодня твой юмор явно промок.
Я только вздохнула, покорно идя следом. Да уж, как-то шутить в свете последних событий не очень получалось.
И что мне делать со своими подозрениями?
Ведь Хан видел платок И пока что ничего мне не сделал. Значит, он не из Ордена? Или как? Голова кругом.
В номере было чисто и свежо. Я буквально упала в кресло рядом с кофейным столиком. И в голос простонала, настолько сильно пульсировала боль в висках. Даже мысли не могли течь плавно и логично, как всегда.
А Хан тем временем развил бешеную деятельность. Дал мне таблетки от головной боли, буквально вытряхнул из одежды и завернул в свой халат, после чего отнес на постель. Сам, понятное дело, устроился рядом и спросил:
— Ну, так что произошло? Ты вовремя позвонила, я как раз доставал телефон, чтобы тебя набрать. Элис погибла от несчастного случая.
Я молча уставилась на Хана, а тот продолжил:
— Преступника уже поймали. Восемнадцатилетний гаденыш обкурился и угнал отцовскую машину.
— О господи!
— Так что никто за тобой не охотится.
— Не знаю… — пробормотала я, все еще переживая услышанное. — Бедная Элис. Надеюсь, его запрут надолго!
— Думаю, так и будет. Ну а что случилось сегодня? Ты правда никакая.