Микки замечает его.
– Мэтт! – кричит она.
Мэтт морщится. Лучше бы она помалкивала. Ларкс выглядывает из окна машины, и, заметив Мэтта, распахивает дверцу, хватает Микки и вытаскивает ее наружу. Девочка сопротивляется, но Ларкс быстро тащит ее к ближайшему укрытию – уже закрытой на ночь антикварной лавочке. Отстрелив замок, он открывает дверь и скрывается с Микки внутри, в темноте.
Мэтт приближается, крепко сжимая в руке полицейскую дубинку. Встав сбоку от двери, он резко толкает дверь.
Мимо просвистывает пуля. Испуганная резким грохотом, Микки визжит.
– Ты еще жив? – через пару секунд спрашивает Ларкс.
– Жив пока, – отвечает Мэтт.
– А что тогда стоишь? Заходи.
– Чтобы ты меня пристрелил?
– Я не стану стрелять, честное слово.
– Ну-ну. Извини, но как-то мне не верится.
– Заходи, а то горло твоей подружке перережу.
Мэтт отлипает от стены и входит в лавку. Микки сидит на старинном деревянном стуле, Ларкс – позади нее. Одной рукой он держит у горла девочки нож, другой сжимает пистолет. Вокруг деревянные шкафы и стеклянные витрины. В воздухе пахнет лаком для дерева и старыми книгами.
– Отпусти ее, – требует Мэтт.
Ларкс покачивает головой.
– Сначала скажи, что ты вообще за хрен.
Что я за хрен?
Мэтт явственно слышит насмешки своих одноклассников.
Сорвиголова!
Прозвище звенит в его ушах.
Сорвиголова!
Мэтт вспоминает, с каким презрением относились к нему другие дети и как стыдно ему было за это прозвище.
Что ты вообще за хрен?
Перед глазами Мэтта встает образ отца, настоящего Сорвиголовы. Человека, который сражался за Мэтта, всеми силами старался сделать его жизнь счастливее, желал ему лишь добра, желал ему стать таким человеком, каким сам стать не смог.
Впервые в жизни Мэтт чувствует, что в этом прозвище нет ничего постыдного.
Наоборот, оно звучит гордо.
Он расправляет плечи.
– Зови меня… Сорвиголова.
– Идет. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. А шарфом чего обмотался?
– Я слепой.
– Шутишь.
Мэтт снимает шарф и демонстрирует Ларксу то, что осталось от его глаз. Чувствуется, что Ларкс в глубоком замешательстве.
– Как слепой мог унести ноги из доков?
– Считай, что мне повезло. Ларкс, прошу последний раз. Отпусти ее.
– Интересный ты парень, – говорит Ларкс. – Мне по долгу службы редко попадаются действительно интересные люди.
– «Долг службы» – это убийство?
– Я бы не стал определять это столь примитивно. Я решаю проблемы для одного весьма могущественного человека. Весьма дальновидного.
– Кингпина?
Мэтт чувствует, как Ларкс задумался.
– Кто тебе это сказал? – спрашивает убийца.
– У меня свои источники. Когда эта флэшка попадет в нужные руки, станет весело. Советник Бойд вместе со своим сынком отправятся за решетку. Полагаю, твоего босса это не слишком обрадует.
– Кингпина такие мелочи не беспокоят. Его вообще ничего не беспокоит.
– Неужели? – спокойно произносит Мэтт. – Значит, он не так умен, как тебе кажется. Уж я-то его побеспокою, будь уверен.
Ларкс нацеливает пистолет на Мэтта.
– Не люблю я пистолеты, – говорит он будто бы сам себе. – Мой отец был рыбаком. Это его подарок, – Ларкс указывает на свой нож. – Милая вещица. Если хочешь кого-нибудь убить, ты должен оказаться как можно ближе к жертве. Заглянуть ей в глаза.
Мэтт выжидает. Микки не сводит с него глаз. Она хочет что-то сказать, но Мэтт едва заметным движением головы показывает, чтобы она молчала, и так же едва заметно указывает рукой вправо от себя.
Ларкс пристально разглядывает изувеченные глаза Мэтта.
– Интересно, что я увижу в них, когда ты будешь умирать?
Мэтт игнорирует его слова; все его внимание сейчас уделено Микки. Он чувствует, как девочка напрягается, как ускоряется ее пульс…
…и тут она ныряет со стула влево.
Мэтт замахивается дубинкой, намереваясь метнуть ее в Ларкса, но убийца невероятно быстр. Он успевает спустить курок, и Мэтту не остается ничего, кроме как резко изменить угол замаха и махнуть дубинкой перед собой.
Дубинка ударяет по пуле и отбивает ее обратно.
Пуля попадает Ларксу в горло.
Убийца спотыкается, роняет пистолет и с трудом удерживается на ногах. Из его горла хлещет кровь. Ларкс беспомощно пытается вдохнуть, но воздух не поступает в легкие. Он задыхается.
Мэтт делает шаг вперед, но останавливается. Он не желал смерти Ларкса. Хотел, чтобы тот отправился в тюрьму и сполна отплатил за свои преступления. Но теперь Мэтт понимает, что спасти его нельзя.
Ларкс бешено озирается по сторонам, выискивая что-то среди антиквариата. Напрочь забыв о Мэтте и Микки, он подходит к стене, на которой висит старинное зеркало, срывает его с крючка и таращится в него, привалившись к стене.
Сначала Мэтт предполагает, что убийца хочет оценить серьезность своего ранения, но быстро осознает, что дело в другом.
Ларкс смотрит себе в глаза.
Микки подходит к Мэтту. Вместе они становятся свидетелями последних мгновений жизни Ларкса. Тот сползает на пол, не выпуская зеркало из рук.
Он наблюдает за собственной смертью. Смотрит в собственные угасающие глаза.
Зеркало выпадает из рук Ларкса на пол. От удара стекло разлетается вдребезги.
– Он умер? – шепчет Микки.
– Умер, – вздыхает Мэтт. – Идем. Пора уносить ноги.
Глава 28
На следующий день
Мэтт с Беном встречаются в старомодной кофейне в Бруклине.
– Выглядишь так, будто по тебе каток проехался, – замечает Бен при виде физиономии Мэтта.
– Ты просто других не видел.
– И сколько там было этих «других»?
Мэтт лишь пожимает плечами.
Бен подозрительно смотрит на Мэтта, думая, что тот шутит. Наконец он улыбается.
– Ну ладно. Главное, что мы остались живы. Чего-чего, а перестрелки на острове я не ожидал.
– В полицию сообщил?
– В полицию? Ну уж нет. Я связался напрямую с ФБР. Они пришлют группу агентов, которая будет контролировать действия полиции. Только так можно быть уверенным, что никакой подставы не будет.
Мэтт кивает.
– А что с флэшкой?
– Отдал федералам. Мой связной говорит, что Бойда и его папаню сегодня же арестуют.
– Советника? – Мэтт с трудом сдерживает радость.
– Да. Я поговорил со своим приятелем Декером – он дежурил в ту ночь, когда задержали Эдди Бойда. Он готов дать показания и подтвердить, что юристы советника Бойда угрожали им и требовали отпустить Эдди. ФБР уже начали копаться в прошлом Бойда-старшего.
– Да уж, громкое дельце ты раскрыл, – говорит Мэтт.
– Громче не придумаешь.
– Что теперь? Отправишься в Вашингтон? Подашься в международную журналистику?
– Да ну. Там ничего интересного не происходит. Я – до мозга костей нью-йоркский репортер.
– Понимаю, – отвечает Мэтт. – Этот город особенный. Если привязался к нему, то отвязаться уже не получится.
Мэтт встает, протягивая Бену руку.
– Рад был с тобой познакомиться, Бен.
Бен пожимает руку Мэтта.
– Взаимно, Мёрдок. Не пропадай, ладно?
Три дня спустя Мэтт наблюдает, как жильцы домов на Сорок восьмой улице возвращаются в родные квартиры. Рядом с ним стоит Микки. Ее родители разгружают картонные коробки со своими вещами.
– Спасибо, – благодарит его Микки.
– За что? Я не сделал ничего особенного.
– Ну-ну. Возвращаешься в Бостон?
– Не-а. Меня уволили.
– Правда?
– Чистейшая. Сказали, что я слишком безответственно подхожу к работе.
Микки хохочет.
– Значит, будешь заглядывать в зал?
– Хочешь продолжить тренировки?
– А то. Мне еще есть чему тебя научить!
Мэтт смеется. Микки встает на цыпочки и целует его в щеку.
– Спасибо.
– Говорю же, не за что. Увидимся?
– Ну, ты-то вряд ли меня увидишь, – иронизирует Микки, – а вот я тебя – точно.
Она переходит улицу и входит в дом.
Свой дом.
Наконец, еще через два дня Мэтт встречается с Фогги Нельсоном в той самой закусочной, где встретил его по приезде из Бостона.
– Кажется, ты выиграл свое дело, – говорит Мэтт.
– Какое дело? Даже до слушаний не дошло! Когда все это дерьмо всплыло, в них уже никакой необходимости не было!
– И правда. Порой судьба к нам благосклонна.
– Слышал последние новости? – спрашивает Фогги.
Мэтт мотает головой.
– О советнике Бойде и его сыне?
– Что с ними?
– Они готовы были стать государственными свидетелями. По крайней мере, Уильям. Он собирался дать показания против мафии.
– И?
Сегодня утром обоих нашли мертвыми в камерах. С вырезанными языками.
Мэтт аж подскакивает на стуле.
– Правда?
– Да. Говорят, мафия до них добралась. Этот Кингпин, о котором все говорят.
Мэтт делает глоток крепкого, горького кофе, не зная, что думать об этих новостях. Бойды могли предоставить важные сведения о главаре мафии.
– Какие у тебя планы? – спрашивает Фогги. – Возвращаешься в Бостон?
– Нет, останусь здесь. Ностальгия замучила.
Фогги заговорщицки склоняется над стойкой, случайно опираясь локтем на свой сандвич с говядиной. Скривившись, он вытирает рукав пиджака салфеткой и говорит:
– Я тут подумал: а что, если нам открыть совместную юридическую контору?
Вопрос не сразу доходит до Мэтта. Он обдумывает его, откинувшись на спинку стула.
– Здесь, в Адской Кухне?
– Где же еще? Мы оба местные, хорошо знаем район, знаем здешних жителей. Лучше не придумаешь!
Мэтт еще ненадолго задумывается, после чего улыбается и протягивает Фогги руку.
– Знаешь, а это отличная идея. Я согласен.
– Здорово! Моя мама одолжит нам денег на съемный офис. На модный, конечно, не хватит…
– Модный нам и не нужен. Помнишь, о чем мы мечтали в университете? С нашими идеалами придется заниматься пыльной работенкой. Но мы справимся, Фогги.