Думай, Адам, думай, как спастись от ста килограммов безудержной страсти.
– Ну че ты ломаешься? – наступает Нора и кокетливо стреляет глазками, от чего у меня начинается нервный тик. – Вот Игнат говорит, что я умопомрачительная.
Точняк! У меня от этой бабы в башке полный мрак!
– Адам, – Фрекенбок уже совсем близко. – Ты мне очень нравишься. Я хочу, чтобы ты был счастлив, только скажи, что я должна для этого сделать.
– Сгинь!
Я ловко отпрыгиваю на безопасное расстояние.
– Адам, у меня есть хоть крохотный шанс? Я все равно не отстану, пока тебя не добьюсь.
Вот, блин, дамы пошли! Чертова эмансипация! Раньше женской любви заслужить надо было. Почему-то вспомнились сказки, которые мне мама читала в детстве. Там всякие королевишны реально понты кидали. Замутят флешмоб из женихов и ну изгаляться. То хреначь туда, не знаю, куда, то загадки тупые бедным парнишам загадывают. А не разгадают, секир башка. Я, тогда маленький Адам, сильно испугался и заявил маме:
– Я, когда вырасту, жениться не буду.
– Это еще почему, сынок? Разве не хочешь стать счастливым?
– А вдруг я загадку принцессину не отгадаю, и меня казнят.
Мама, ну учительница, блииин, тогда не нашла ничего умнее, как заявить:
– А ты к знаниям стремись, сын, тогда тебе любая загадка по плечу будет.
Ох, не права ты, мама! Твой сын уже давно вырос, и учился, и книг много прочел, а вот не все задачи-загадки-головоломки мне по зубам. Внезапно я замираю. Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок! А озадачу-ка я сусликову кисоньку! Фрекенбок тем временем принимает мое молчание за согласие и вконец борзеет. Пытается запустить руку… ко мне в шорты:
– Адам, я сделаю все, что ты хочешь…
– Да ну? Правда?
– Правда! Только пожелай!
– Хочу, чтобы был мир во всем мире и… твой птенчик отдал Еве квартиру.
– Ты серьезно?! – Нора, по ходу, даже забывает, куда тянула наглые ручонки. Вон как ими взмахивает возмущенно.
– Насчет второго – да, очень серьезно! Доступ к моему телу возможен только при наличии бумаги.
– Какой еще бумаги?
– Дарственной на Еву, Нора!! Надави на своего дрыща, он же тебя как солдат генерала боится.
– А ты ху-ху не хо-хо?! – рявкает Нора, натягивает на плечи эротишно приспущенный халатик и закуривает новую сигарету.
– Это ты ху-ху хо-хо! Вот и не подходи ко мне без бумаги! – ржу я. – Без бумажки ты букашка…
Из разряда гигантских и всежрущих! Последнюю фразу я произношу мысленно. А вслух зову своего собакена. Пес уже минут пять смотрит на меня умоляющим взглядом и скулит. Ох, едрен-батон, я так заморочился с проблемами синеглазки, что забыл про вечерний выгул.
– Прости меня, – обращаюсь к своему верному другу, – сейчас все исправим. – Ужас, гулять!!!
Собакен радостно взвизгивает и подпрыгивает от нетерпения. Мы оставляем Нору с ее несбывшимися мечтами и выходим на улицу. Темно и по-прежнему прохладно. Ужас несется по своим собачьи делам к пустырю, я иду следом и размышляю. Какой выбор сделает Фрекенбок? Квартиру – 99 процентов – не отдаст! Проиграл ты миллионам, Адам! И это правильно, я не квадратные метры, меня в собственность в Росреестре не оформишь. Но остается один процент, что Нора выберет тебя, Адам! Ну и что!!! Мы же не обговаривали доступ к моему телу на конкретных условиях, пусть пальчиком тронет и идет лесом. На тротуаре, ведущем к нашему дому, появляется мужская фигура. Я всматриваюсь… Оба, да это же сусел! Бежит, продрогший, торопится, опасливо озирается по сторонам. Надеюсь, он выполнил поручение любимой женщины, купил чудодейственное средство. Я представляю лицо провизорши в нашей ночной аптеке, суслика, требующего экстренно виагру, и меня разбирает смех. Попал ты, дрыщ, по самое не хочу, отыграется на тебе Нора за все Евины слезы… Мы с Ужасом возвращаемся в квартиру, пес мчится к миске с водой, а я замираю. Из маленькой комнаты раздаются возмущенные крики. Оба на! В семействе кисок-птенчиков скандал. Фрекенбок рыдает:
– Ну почему другим достаются и кровати огромные, крепкие, и мужики такие же?! Я-то чем хужеее…
– Не плачь, кисонька, ты самая лучшая. Будет тебе хоть завтра самый хороший диван. Хочешь из натуральной кожи?
Круто! У сусела водятся деньжата? Потому что такой диванчик немалого бабла стоит. Наплевав на все правила приличия, распахиваю дверь в маленькую спальню и обалдеваю. Небольшая кушетка буквально развалилась на части. Не выдержала веса кошечки? Или бешенной страсти? Вот так, оказывается, могут выглядеть осколки любви – продырявленный велюр и вхлам сломанные доски из дсп.
– Что Вам нужно, Адам? – визжит уже привычной сиреной суслик. – Квартиру захватил, так еще и сюда лезешь!!
– Тише будь! – рявкаю я. – Пришел замечание сделать по поводу шума в ночное время. Дорогие соседи, уважайте сон других обитателей данной квартиры. Короче, разбудите Еву, мало не покажется.
Но синеглазка спит крепко. Ниче так я ее убаюкал! Забираюсь под оделяло к теплой, вкусной панде, обнимаю ее и вырубаюсь сном праведника. Просыпаюсь, когда за окном уже совсем светло. И в первые минуты я не могу понять, где нахожусь. Но взгляд натыкается на одного из зайцев, творящих разврат на подушке, и тут же все вспоминаю. Да, Адам, теперь ты живешь в соседней квартире. При этой мысли сердце начинает бешено стучать. У меня же есть Ева! Моя Ева! Никуда теперь панда от меня не денется. Может я уже вообще того… отец! Впервые в жизни вдруг ощущаю желание – подержать на руках собственного сына или дочь. Решаю: процесс нужно повторить, и лучше незамедлительно. Нежно касаюсь губами затылка Евы, перемещаюсь вниз, к плечику. Ух, какая же горячая штучка моя панда! Просто огонь! И тут меня осеняет мысль: слишком горячая для девушки, которая спит и даже не успела возбудиться. Трогаю лоб синеглазки. Он как кипяток. Панда просыпается от прикосновений, и мои страшные подозрения подтверждаются. Синие глаза покраснели, губы сухие. Ева шепчет:
– Адам, принеси водички, что-то мне нехорошо.
Я несусь на кухню, наливаю воды, открываю все шкафчики, которые громко хлопают, нарушая покой спящих соседей. Но мне наплевать. Вот он, градусник. Возвращаюсь к Еве. Так и есть, 38,5. Все-таки она вчера простыла, несмотря на экстренную помощь в виде алкоголя и бабушкиного отвара. Панда совсем никакущая. В мою душу закрадывается страх: а вдруг воспаление? Хватаю мобильник, звоню "03". Скорая прибывает быстро.
Суслик и Фрекенбок тоже проснулись, уже тут как тут. Но в их глазах я не вижу сочувствия. Эх, маленькая панда, не будь меня, оказалась бы в ты в террариуме одна с двумя гадинами.
Врач приступает к осмотру и обращается ко мне:
– Приготовьте, пожалуйста, документы вашей жены.
Черт, откуда я знаю, где их взять, растерянно осматриваюсь. Доктор понимает ситуацию по-другому, улыбается:
– Молодожены? Ну тогда папа девушки пусть принесет.
Врач смотрит на Игната, тот, кажется, вот-вот лопнет от злости. Папа! И это в присутствии любимой кисоньки!
– Да какой я ей папа!!! – визжит суслик. – Я совсем молодой и ей…
Но слово "муж" произнести не решается, потому что одной рукой нежно обнимает Фрекенбок. Врач тогда точно ничего не поймет. Ситуацию спасает сама Ева:
– Адам, открой комод, там паспорт и полис.
Волнуюсь так, что даже руки трясутся. Что происходит, Адам? Да с тобой еще такого никогда не было.
– Успокойтесь, молодой человек, – говорит доктор. – Ничего страшного с вашей супругой. Внезапная простуда. Лекарства я выпишу. Обильное теплое питье, легкие блюда, несоленые. Соль задерживает влагу, а нашей красавице нужно много пить. Все поняли?
Что ж тут непонятного. По этой схеме мама всю жизнь лечит нас с Туськой, только еще бабулин отвар добавляет. Скорая уезжает. Врач поставил панде укол, ей стало уже лучше.
– Адам, – говорит она. – Ты в аптеку не ходи, я слышала, что доктор выписал. Все лекарства у нас есть в аптечке. Она на кухне, в среднем шкафчике. Ах, да, ты же градусник сам нашел…
Я ношусь туда-сюда. Блин, Адам, работа медсестры, которой ты на данный момент являешься, не такая уж и простая. Но мне нравится ухаживать за Евой, видеть ее благодарный взгляд. Я даже сейчас не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к маленькой панде. То подержу ее тонкую изящную руку в своей лапище, то чмокну в покрасневший нос. Таких эмоций не испытывал даже с Миланкой, хотя любил ее, казалось, безумно, и думал, что это никогда не изменится. А вон как вышло! Только теперь осознаю, что тот страстный, больной роман, был ненастоящий, что ли. Да, Адам, Миланка была чудо как хороша, и ты хотел обладать ей, думал только о ее совершенном теле. А с синеглазкой хочешь быть всегда, в любых обстоятельствах. Я смотрю на Еву, которая снова засыпает, и сердце мое переполняет нежность. Такая нежность, что даже шоколадке Милка не снилась… Тихонько выхожу из комнаты, топаю на кухню, чтобы сготовить моей больной легкий супчик. Но кухня занята. Там собираются завтракать суслик и Фрекенбок…
Я едва сдерживаюсь, чтобы не задушить парочку одним обхватом сразу за две шеи за то, что они сделали с маленькой пандой. Хорошо, что все обошлось, жизни Евы не угрожает опасность, а иначе… Мне самому страшно, как представлю, что бы я смог сделать в это чудесное воскресное утро. Даже замираю на минуту, поражаясь тому, что чувствую. Нечаянно нагрянула любовь? Да, Адам, все так, и на этот раз все очень серьезно. Нора не открывает взгляда от маленького телевизора на холодильнике. Там, о…. "Дом 2"! Фрекенбок видит мой интерес и комментирует:
– Замечательное шоу, учат строить любовь!
Я кидаю взгляд на экран. Там необхватная девица колотит своего парня. Другая парочка прилюдно разбирается, кто из них изменил, с кем и сколько раз. Да уж, более романтичной передачи не найти. Одна из девушек в телевизоре вполне адекватна, кормит завтраком молодого человека. Тот улыбается, говорит, какая она хорошая. Видимо, это наводит Нору на определенные размышления. Она отбирает у суслика тарелку с сырниками и пододвигает мне.