– Угощайся, Адам!
– А я, кисонька? – офигивает сусел.
– А ты… не заслужил! – рявкает Нора.
Я так понимаю, это камень в огород Игната за сегодняшнюю непродуктивную ночь. От угощения не отказываюсь. Закидываю первый сырник в рот, второй – Ужасу, и наблюдаю за сусликом, у которого чуть слюнки не текут.
– Адам! Вы вчера съели наш ужин, теперь вот… завтрак. С чего Вы решили, что вам все дозволено?
– Так мы почти семья, шведская! – ржу я. – А вообще, считай меня Робин Гудом, суслик. Отбираю жрачку у богатых и отдаю бедным. Ужас, держи еще вкусняху!
У меня и в самом деле на карте по нулям. Последние деньги, что были, отдал за телефон для синеглазки.
– Черте что! – злится Игнат.
Но мне плевать. Я подхожу к холодильнику. Тааак, что тут у нас есть? Дрыщ снова возмущается:
– Не вздумайте съесть все! Я вообще считаю, раз уж сложилась такая нелепая ситуация, нам нужно разделить полки в холодильнике. И каждый будет держать свои продукты на своей…
Вот жлоб! Поражаюсь такой мелочности.
– Все же позаимствую кое-что без вашего позволения, – наглею я дальше и достаю необходимые продукты.
Ставлю на плиту воду, закидываю компоненты.
– Адам, что ты готовишь? – интересуется Нора.
– Суп для Евы. Если будет желание, угощайтесь. Только он практически без соли, как доктор прописал.
А что? Я нежадный! Мне миски супа даже врагам не жалко, тем более, что маленьких кастрюль не обнаружил, все большие, видно, любит сусел пожрать!
– Для Евы! – фыркает Нора. – Сдалась же тебе эта тощая курица.
Игнат хлопает глазами, до него, наконец, начинает доходить, что его кисонька испытывает ко мне… повышенный интерес.
– Нора, тебе не кажется, что ты… слишком приветливо разговариваешь с этим наглым отвратительным человеком!
Моему возмущению нет предела:
– Это я наглый и отвратительный?! Да моя отличительная черта – скромность, после красоты и гениальности…
Наши дебаты неожиданно прерывает Ева. В руках у нее телефон, на губах улыбка:
– Адам, меня девчонки едут проведывать.
– Блонди и Заучка? Отлично! А ты сможешь принимать гостей, маленькая панда, как самочувствие?
– А то! Я уже себя отлично чувствую.
– Какие еще девчонки? – настораживается Фрекенбок.
– Не твое дело, – отвечает Ева.
На мой мобильный тоже раздается звонок. Это Туська. Сестра возмущенно вопит:
– Адам, где ты? Я возле твоей квартиры стою с рюкзаком.
– С каким еще рюкзаком? Школьным? – удивляюсь я. – На дворе ведь лето, Туська.
– В рюкзаке вещи. Я к тебе пожить…
– Так, стой где, стоишь, я сейчас.
Вылетаю из квартиры Евы. У Туськи глаза становятся по полтиннику:
– А что ты делал в соседней квартире?
– Наталья, я там… живу. Ну, точнее, там живет Ева. Ты лучше скажи, зачем с вещами явилась.
– Чтобы под ногами не путалась! Мама ремонт затеяла. Говорит, обои совсем засалились, менять срочно надо. А то придет твоя невеста в гости или родня ее, ох и стыдобища будет.
– А папа что?
– Пытался отмазаться, орал, что только в прошлом году новые поклеили.
– И?…
– Что "И"? Не догадываешься, кто победил? В общем, папа один шкаф не передвинет, мама тебя требует. Срочно, Адам!! А меня впусти уже. Где Ужас, почему не встречает?
– Ужас тоже у Евы.
– Так возвращайтесь.
– Не могу, Туська…
Сестра смотрит на меня в упор:
– Адам, ты что-то скрываешь. Давай, выкладывай все, как есть. Да, я уже взрослая…
Можно ли рассказать все ребенку четырнадцати лет? Можно, Адам. Дети, выросшие на просторах Интернета, знают о жизни почти все.
–Ладно, слушай….
И я рассказываю про подлого мужа синеглазки, его новую женщину и про борьбу за квартиру.
– Офигеть! – возмущается Туська. – Да, тебе нельзя уходить. Так что я тоже у Евы поживу.
– Как это?
– Ну, ты же сказал, что Ужас в отдельной комнате, я с ним устроюсь. Адам, я не останусь одна в твоей квартире. Ни за что!
– Ладно, потопали.
Представляю физиономии Фрекенбок и суслика, и становится даже весело. Входим в квартиру напротив, а там… Уже прибыли блонди и Заучка и рамсятся с Фрекенбок не по-детски.
– Выгнать нас хочешь? – орет Алинка на Нору. – А у тебя харя по диагонали зигзагом не треснет?!
– Мы к Еве пришли, никуда не уйдем! – возмущается Анна.
– А ты вообще заткнись, страшила! – рявкает на Аньку Нора.
– Ой, вы тоже красотой мир не спасете! – парирует Заучка.
– Тихоооо! – ору я и пропихиваю Туську вперед. – Знакомьтесь. Моя сестра Наталья, она тут поживет! И надеюсь, никто возражать не посмеет!
Снова раздается звонок по мобильнику. Мама.
– Адам, ну ты где? Туська у тебя? Она все объяснила? Может, ты чего-то недопонял?
– Мам, а че, нельзя грузчиков позвать или соседа дядю Гришу?
– Еще чего выдумал! Зачем я буду посторонних людей звать шкафы таскать, если у меня сын – шкаф!
Логично, не поспоришь. Панда тоже тут, в коридоре, пытается отстоять свои права на посещения гостей. Вот только горло у нее явно болит, еле хриплым шепотом жалуется мне:
– Совсем говорить не могу, Адам!
– Не страшно! Все, что хочешь сказать, твои подруги проорут. Ева, мне срочно отлучиться нужно. Ненадолго. Ты без меня справишься?
– А сам-то как думаешь? – отвечает синеглазка, улыбается и показывает взглядом на блонди и Заучку.
Нора уже сдает позиции, сусел вообще спрятался за рекламной газетой и делает вид, что скидки на памперсы его интересуют настолько, что он не замечает происходящего. Трус ты, сусел, девчонок испугался, бросил свою кисоньку одну на передовой.
– Ты топай, Адам! – торопит меня сестра. – Сам знаешь, маму лучше не злить.
– Иди, иди! – пихает меня к выходу Ева и чмокает в щеку. – Это же такое счастье, когда есть мама, Адам. – Беги, раз ты ей нужен. И не переживай, меня никто не обидит…
В этом я даже не сомневаюсь. Конечно, Фрекенбок лидирует в своем весе, но вот численное преимущество на стороне противника…
Глава 18
Через тридцать минут я уже в отчем доме и мысленно кричу "Аллилуйя!" Потому что мамы нет, в квартире только полный разгром и батя.
Старюсь не показать ликования, спрашиваю:
– А ма где?
– В обойный магазин помчалась, внезапно новый дизайн придумала – фотообои на одну стену налепить. Не меньше часа там пробудет, сам знаешь, твоей матери нельзя выбор давать. Так что, сынок, у тебя есть время шкафы отодвинуть и избежать вопросов.
– Ну, батя, тебя не проведешь, – смеюсь я.
Мне на самом деле не хочется пока ни о чем говорить с мамой. Врать не люблю, а сказать женщине, родившей меня, правду, опасно.
– Ну и как она, красивая, твоя Ева? – спрашивает отец.
– Красивая, бать. Очень.
– До свадьбы в этот раз дело дойдет?
– Обязательно!
– О, как уверенно ответил, без тени сомнения. Значит, это и есть та самая. Только понять не могу, чего ты ее от нас скрываешь, почему познакомить не хочешь? С Туськой-то они общий язык нашли?
– Еще как!
– А родители ее кто?
– Нет у нее никого, батя. Ева сирота.
Лицо отца мрачнеет:
– Вот как? Бедная девочка. Ну да ничего, теперь будут у нее родители. Сын, я не мать, пытать тебя не стану. Но ты хоть намекни, когда свадебка, ведь и финансовый вопрос решить надо, чтобы перед людьми не стыдно было. Давай через месяц, в августе, погода чудная, можно вообще на природе…
– Пап! – торможу я отца. – Знаю, как мама хочет, чтобы я обзавелся семьей, мечтает о внуках, да и ты этого хочешь, но пойми, не все просто. Мы с Евой не сможем пожениться так быстро. Она замужем…
Ох, Адам, хорошо, что у тебя реакция молниеносная, успел шкаф удержать, что отец со своей стороны выронил.
– Ты, что, в чужую семью влез, Адам?
– Никуда я не влез. Или нет, влез. Короче, батя, я тебе сейчас все расскажу, но маме пока ни слова. Хорошо?
Батя слушает внимательно, не перебивает до самого конца и только потом говорит:
– Мда, сын, даже и не подскажу, что делать в такой ситуации. И насчет квартиры выхода не вижу. Но если тебе именно Ева нужна и ее собственность вернуть не удастся, не переживай, сын, у тебя свое жилье есть. Пусть ипотека, но ты не один, если что, мы с матерью поможем.
– Спасибо, батя! С ипотекой сам справлюсь. Я же работу нашел, отпахал уже пару недель на новом месте.
– На том самом?
– Да, другого пока не предвидится, – вздыхаю я.
Отец хочет задать еще пару вопросов, но у него звонит телефон.
– Адам, мама на такси возвращается, просит выйти, рулоны забрать. Ты иди лучше, соврать все равно не получится. Людочка любой детектор лжи переплюнет, а знать ей всего пока не следует. Разница между твоей матерью в гневе и террористом, в том, что с террористами еще хоть можно вести переговоры!
Батя дело говорит, Адам! Если мама узнает правду, всем небо с овчинку покажется. Прощаюсь с отцом и выхожу из квартиры. Тороплюсь домой, в свое общежитие. Переживаешь ты, Адам, за свою маленькую панду. А еще я осознаю, что успел за этот час жутко соскучиться по Еве, по большим синим глазам, мягким пухлым губкам. И да, по сиськам, конечно, уж себе-то не ври, Адам! Неожиданно раздается звонок. Васька!
– Привет, братишка! – отвечаю я на звонок.
– Здорово! – приветствует меня Глушак и сразу переходит к делу. – Сейчас с тетей Людой общался. Она говорит, что ты жениться решил. Кто она, почему не знаю? Ее, правда, зовут Ева?
– Правда, – отвечаю я. – Это моя соседка, в одном доме живем.
– А… – делает вывод Васька. – Значит, вы недавно познакомились. Тачку брать будешь? Шмотки?
– Нет, – отвечаю я.
Мысленно возвращаюсь в прошлое. Я тогда сделал ошибку. Чтобы пустить Миланке пыль в глаза, одолжил у богатого кузена крутую тачку и несколько заграничных шмоток. Но олигархский маскарад привел к самым печальным последствиям. Узнав, кто я на самом деле, Миланка… Черт, даже вспоминать об этом не хочется! Уязвленное мужское самолюбие до сих пор не оклемалось. Маленькая панда не такая, как Миланка, у нее не только глаза обалденные и сиськи классные, но и душа красивая, но все равно не спешу рассказывать ей про себя всю правду.