– Лучший род работы для него – финансовая деятельность, позволяющая работать над целостной системой, но не требующая при этом обширных контактов с людьми.
– Ну просто все про Игната! – восхищаюсь я. – Только при чем тут пароль к компу?
– Да при всем! – объясняет Анька. – Если такой человек придумывает пароль, то в 90 процентах задействует числа, что есть в дате его рождения (эгоизм). И выставляет их по увеличению. Сусел еще и финансист, такие стараются использовать только цифры, без букв, если допускает программа. Для попытки подобрать пароль нужно знать только точную дату рожденья. Мне она была известна, мы с Евой Игнату на день рождения подарок вместе покупали.
– Я сегодня дату узнал, потому что собирал информацию об Игнате, – рассказывает дальше Василий. – Майер Игнат Витальевич родился 24 июля 1978 года. Пароль требовал 4 цифры. Мы их и написали. По порядку, по возрастанию –1247. И … получилось!
– Ничего себе! – удивляюсь я.
– Хорошо, что вы знали, когда у сусела днюха, а то бы хрен пароль отгадали! – фыркает Алинка.
– Это так, – соглашается Вася. – Тогда бы пришлось реально все взламывать, а в этом я не силен, хотя навыки имеются.
– Да без разницы, как они это сделали! Главное, я нашел то, что нужно! – Адам вскакивает со стула, подходит ко мне близко-близко, смахивает с моего лба упавший волосок и говорит: – Ну что, маленькая панда, будем надеться, что справедливость в этом мире восторжествует.
– Справедливость только тогда восторжествует, когда мужики на каблуках и в колготках пойдут в аптеку за тампонами, – хохочет Алинка. – Да ладно, шучу я. А если серьезно айда в клуб, расслабимся, что ли…
Глава 27
Я просыпаюсь от страшной жажды. И еще черепушка раскалывается, сил нет. Это все блонди со своим чертовым клубом. Повисели мы классно, ниче не скажу. Зато теперь с трудом вспоминаю, кто я. А… Адам Зверев, опальный мент, теперешний участковый. Стоп, у меня же есть маленькая панда… Где она? Усердно щупаю щупальцами (руками мои конечности сейчас трудно назвать!) рядом с собой. Вижу только Ужаса. Постанывая от боли, иду на поиски любимой. Синеглазка дрыхнет на озабоченных зайцах.
Судьба нас раскидала по разным кроватям. Выдуваю на кухне всю воду из графина, жру пару таблеток. Кто вчера громче всех орал: «Зато будет что вспомнить!»? Ну, давай… ВСПОМИНАЙ! И я снова вспоминаю. В клубе было весело. Да, Адам, ты, в самом деле, заехал в глаз жирному типу. Чешу репу: за что? А… этот жирдяй хотел удочерить синеглазку. Стать папиком для моей маленькой панды. Ох, как я жалею, что заехал ему. Ну в смысле, только в один глаз. Надо было сразу в два. И пакостные ручонки повыдергивать, чтобы не лапал ими чужих девчонок. Папочка, блин! Когда я ем – я глух и нем, когда я пьян – я Джеки Чан. Это про меня, факт!
Что было потом? Все мы были хороши. Глушак Заучке предложение сделал. Но той же рыцаря, мля, подавай. Ну а брат мой тот еще креативщик. Вместо щита самое больше блюдо схватил, вместо меча – одноразовый ножик. Еще предлагал администратору конем стать, потому что он в белом костюме был. Но тот не согласился и умчался галопом. Блонди решила весь зал стриптизом порадовать, еле от пилата оторвали, когда она в одном нижнем белье уже осталась. Потом мы с Евой домой шли. Или ползли, не помню точно. Дома я убедился, что пьяные бабы – это какой-то писец… Это смесь неадекватной агрессии и обнимашек. Маленькая панда то на меня с поцелуями набрасывалась, то рвалась Фрекенбок на атомы разделить. Еле утащил ее в спальню. Даже, помню, колыбельную пел, чтобы угомонилась. А сусела и Нору подпевать заставил, угрожая собой и Ужасом. Мол, под хор быстрее уснет.
Кстати, о собакенах. Вечером Ужаса никто не выгулял. Зову своего пса, выхожу в прихожую, снимаю поводок. Мозг постепенно проясняется. Нора и Игнат вчера за шубой ездили. Но шубейки на вешалке не видно. Может, припрятала, чтобы Ужас второй раз не женился?
После прогулки становится легче. Блонди, блин, агитаторша, сама сейчас дрыхнет в мягкой постельке, а кому-то на работу идти. Неохота. Но надо, Адам, надо! Ходить на работу – к деньгам, народная примета. У меня по плану семейка алкашей из тридцать седьмого дома. Отлично, буду дышать свежим перегаром на челов с застарелым перегаром. Иду в душ, потом снова выдуваю чашку кофе. Все. Адам, ты почти в норме. Надеваю свой полицейский прикид, чмокую спящую синеглазку, выхожу из комнаты и натыкаюсь на сусела. Тот при виде меня в форме взвизгивает и прячется в туалете. Видно, сильна психологическая травма, полученная в отделении. У сусела теперь ментофобия, факт. Игнат тоже торопится на работу и не подозревает, что сегодня, возможно, будет его последний трудовой день.Заучка и Глушак молодцы. Зуамной какой-то хренью, но подобрали пароль. Я сам не знал точно, что там найду. Но такой зануда, как сусел, по-любому каждую копейку фиксирует. В ноуте были какие-то счета, куча папок, я все на флешку скопировал. Но, главное, я там одну папочку нашел. Особенную. Там не счета, а просто… циферки-циферки-циферки. И такие интересные. Сусел из месяца в месяц свою зп записывал и все траты. Зарплата у него в казино ниче так, стольничек, жить можно и неплохо. Был в этой папке еще один файл под названием "допдох". Дополнительный доход, значит. Сначала там смешные суммы были, сусел тырил бабло у Султана с самого начала, но по мелочи. А потом, видно, когда в жизни птенчика кисонька появилась, "допдох" зарплату во много раз переплюнул. Дрыщ не только голову от любви потерял, но и страх, стал по-крупному воровать. Все эти бухгалтерские откровения я хочу отнести Вадиму Евгеньевичу Султанову, он сам не дурак, а уж умные люди дважды два сложат и полный отчет сделают. Вот тогда я и обращусь к Султану с просьбой помочь. Но не мне, а маленькой панде…
К Султанову я решаю идти без предупреждения. Особняк, где он проживает со своим семейством, известен всему городу. Отправляюсь сразу после работы. У высоченных ворот меня встречает мордоворот.
– Передай Султану, Адам Зверев пришел по важному делу.
Я застал хозяина дома, охранник тут же связывается с ним по мобиле.
– Зверь? – я слышу удивленный голос Султана из трубки. – Пропусти!
Хозяин встречает меня в большом холле. Современная обстановка, камин. Султан в костюме, при галстуке. Правда, еще в домашних тапках. Протягивает мне руку для пожатия.
– Ну, здорово, мент. Не ожидал. Я уезжать собирался, но задержусь. По пустякам ты бы не пришел. Что у тебя случилось?
– У меня ничего! – щерюсь я во весь рот. – А вот у вас – да. – Протягиваю ему папочку с распечатками, компромат на сусела.
Вадим Евгеньевич смотрит на бумаги и сначала ничего не может понять.
– Это что, Зверь?
– Да так, записки одного финансиста. Забавное чтиво. Можете поразвлечься на досуге, но лучше сейчас. Имя автора Майер Игнат Витальевич.
– Что?!! – Султан уже внимательно рассматривает предоставленные сведения. Он не дурак, сразу догадывается: – Хочешь сказать, что Игнат меня обворовывает?
– Имеется такая версия. Но точно сказать не могу. Может, он мальчиком по вызову подрабатывает и пользуется спросом, отсюда и допдох.
– Все так же шутишь, – улыбается Султан. – Так, ты присаживайся, распоряжусь принести тебе чай или кофе. Или чего покрепче?
– Кофе. С бутерами, с черной икоркой.
Ну да, я наглый и люблю такое вот странное сочетание.
Султан кивает, отдает приказ застывшему на пороге громиле топать на кухню и доставить заказ. Потом делает два звонка. Откладывает встречу и вызывает спеца по бабкам. Пока я трескаю угощение, к дому подъезжает тачка. Появляется новый гость.
– Павел Прохоров, мой финансовый директор. Адам Зверев, – представляет Султан нас друг другу. Протягивает папку гостю. – Паша, ты глянь вот на это…
Павел смотрит, качает головой:
– Вадим, ты как непроверенного человека на казино поставил?
– Так рекомендовали. Тамарка из "Денежки". Сам знаешь, баба проверенная, знакомы давно. Игнат вроде племяшом ей приходится. Работы на казино немного, зарплата хорошая. Думал, благодарен мне будет, а оно вон как вышло.
– Я позднее проверю, какая именно сумма была переведена с твоих счетов.
– Да мне похрен, какая сумма, Паша! То, что этот гаденыш украл, для меня копейки. Тут важно другое: я крыс не люблю.. Очень не люблю. Их надо уничтожать.
Глаза Султанова превращаются в узкие щелочки. Он держит себя в руках, но понимаю, что в бешенстве. Так, Адам, тормози его, а то заностальгирует по веселым девяностым и прикопает сусела в ближайшем лесочке. А мне он живой нужен. До определенного момента точно. К тому же, если сейчас дело выгорит, останется дрыщ без хаты и без работы, пойдет жить к маменьке, а та, по рассказам Евы, та еще штучка.
– Подожди с расправой, Султан, – говорю я резко, переходя на "ты". – Как-то говорил мне, что могу с любой просьбой обратиться.
– Говорил, мент! И от своих слов не отказываюсь. Теперь вообще дважды тебе должен. Ты крысу поймал. Проси, что хочешь!
Блин, я чувствую себя крысоловом, которому его величество награду с барского плеча дарствует. Ну да ладно, мы люди негордые. Сегодня. Смотрю Султану прямо в глаза и говорю:
– Я хочу, чтобы ты своего главбуха и пальцем не тронул. У меня свой интерес…
– Ну, так давай, выкладывай свой интерес, – отвечает Султанов.
– Хорошо, только за пять минут не расскажешь.
Бывшей бандит кивает, велит принести бутылку коньяка себе, потому что я снова отказываюсь, и удобно устраивается в большом кресле.
И я начинаю говорить. Все как есть, про встречу с маленькой пандой, о том, что она сирота, как поступил с ней законный муж. Не упустил даже мерзкий момент, когда Фрекенбок просто раздела несчастную девчонку-сироту, пользуясь физическим превосходством. Про то, как я встал на защиту прелестной соседки, влюбился без памяти, но помочь с главным, вернуть квартиру ей не могу. Вадим Евгеньевич слушает внимательно, не перебивает, и лишь когда я завершаю речь, произносит: