Глава 30
Ну, блин, маман у меня! Ей только допросы задержанных проводить. Налила себе бокальчик, опрокинула и давай вопросы задавать. Логично, последовательно. Ева первая показания давала. Потом я подвергся допросу, почти с пристрастием. Бате и Туське тоже досталось. Но они больше как свидетели по делу шли. Мама после второго бокала и Ужаса допросить пыталась. И вообще уверяла что, мол, этот пес – единственный человек в мире, которому она может доверять. Дескать, он пытался намекнуть на сложившиеся обстоятельства, потому и паспорт Элеоноры принес. О том, что Ужас вообще всякую хрень в пасть тащит, мама забыла.
Где-то через час следственные действия окончены, допросы завершены, мама наливает третий бокал, показывает кукиш бате, которому тоже хочется капельку спиртного для храбрости, и выносит вердикт:
– Так ответьте мне на вопрос, мои дорогие, родные, любимые, почему меня в известность не поставили?!!!
– Люда, – кается панда, – я очень Адама полюбила, боялась, что, узнав про мое замужество, его родители категорически против будут.
– Да, ма, – добавляю я. – Вы же с отцом всегда очень негативно относились к подобным ситуациям.
– К каким подобным, Адам?! – кричит мамуля. – Да, мне сложно принять, когда всякие там любовники-любовницы в семью, как тараканы в щели, лезут. То, что чувства у них, да плевать! О чувствах людей, которые с вами семью создавали, в первую очередь думать надо. Но у Евы-то ведь совсем другой случай!!! Можно сказать, исключительный! Ни ты, ни эта бедная девочка ничего плохого не сделали. Никто из вас чужих семей не разрушал, мать-отца от детей не уводил. Да разве бы я не поняла? И не помогла? Да я бы эту вашу Фрекенбок круче Карлосна напугала.
Ну, в этом я как раз не сомневаюсь! Вступи мама в нашу маленькую армию, началась бы война кровопролитная.
– Уж как раздухарилась! – пытается шутить батя. – Дорогая, а ты бы мне измену простила?
– Конечно, милый, – отвечает мама, – я мертвому все прощу! А сейчас идем к Еве, я хочу с этой Фрекенбок поговорить.
Нам с трудом удается уговорить маму не чинить расправу с Фрекенбок сегодня. Я выдвигаю веский аргумент:
– Ма, ты помочь хочешь или все испортить? Ева в поддержке нуждается, а не в том, чтобы ты вместо нее кулачный бой затеяла. Хочешь, чтобы у нас все было хорошо, просто поддержи своей любовью.
Глаза мамы наполняют слезы:
– Ты прав, сынок! Но даже если закон не на нашей стороне, пусть подавятся, гады!! Вы с Евой не под кустом жить будете. И у тебя квартира есть, и у нас, так что не пропадем. Все, пора спать!
Мама отправляет Еву в комнату к Туське, там раскладной диван, обе девицы на нем легко поместятся. А мне достают старенькую раскладушку. Я вытаскиваю ее на лоджию. Свежий ночной воздух действует лучше любого снотворного, и я вырубаюсь мгновенно. Но практически тут же слышу голос мамы:
– Адамушка, вставай, у тебя звонит будильник.
– Я ему перезвоню, ма, – отвечаю я и укутываюсь в теплый плед.
Но вновь чувствую холод. Это мама сдернула с меня чудесное шерстяное изделие и злится:
– Адам! Вставай, кому сказала! Тебе на работу ведь!
Ой, точняк! Служба не ждет. Берегись, граждане алконавты, наркоманы, хулиганы. Адам Зверев почти в строю. Но мама, она же и добрая фея, протягивает мне кружку с горячим кофе.
– На, пей, умывайся и иди завтракать. Мы с Евой уже стол накрыли.
О как, маленькая панда уже на ногах. Подхожу, целую ее нежно в щечку. Уплетаю овсянку. Отец в отпуске, Туська на каникулах, они спят. Но нам с Евой пора. Торопимся. Вызываем такси и через несколько минут снова оказываемся в общаге. Там Фрекенбок. Злая и расстроенная, утыкается мне в плечо и начинает реветь:
– Адам, Игнатик так и не пришел!!! Что мне делать?!
– Да я же откуда же я знаю. Все, Нора, отвали, дай сниму мокрую от твоих слез жилетку, переоденусь в форму. Мне на работу надо!! Сейчас только любимую поцелую и сваливаю.
– А меня некому поцеловать, сиротинушкуууу..
Фрекенбок явно хочется внимания и сочувствия. Но я злюсь, а маленькая панда хохочет.
– Нора, ты к Регине Семеновне езжай, она тебя пожалеет.
При одном упоминании о свекрови Евы, у Норы начинается нервный тик.
– Весело тебе тощая курица, – налетает Нора на Еву. – А ведь Игната сутки дома нет. А он твой муж, между прочим. Но тебе это похрен, ты с любовником! Кстати, а вдруг это вы моего птенчика… того, а?
В этот момент по моей мобиле раздается звонок.
– Ну, как, мент, утро? Можешь считать его добрым. Не уходи из дома. Скоро буду.
О, как! Ответный визит меняет мои планы. Звоню сроню Ефремову:
– Саня, мне задержаться надо. Скажи чего-нибудь Потапычу. Не, не знаю. А.. скажи зуб болит у Зверева, но после обязательно буду.
Я едва успеваю завершить разговор, как в квартиру входят… сусел, Султан, парочка его громил и неизвестный мужчина.
– Что значит сия демонстрация, Султан? – интересуюсь я.
– Я свадебный подарок обещал, мент? Принимай!
Я начинаю догадываться, о чем речь, но тут Фрекенбок несется на сусела со сковородой.
– Где ты был, Игнат?!!!
– Успокойся, кисонька! – дрыщ ловко прячется за широкой спиной одного из охранников. – Я тебе все объясню, позднее. Когда эти господа уйдут.
Нора приходит в себя и с удивлением таращится на Султанова. На перекошенном злобе лице вдруг появляется кокетливая улыбка:
– О, Боже, какой мужчина…
Фрекенбок в своем репертуаре. Плывет при виде любого привлекательно самца. Но Вадим Евгеньевич молча отодвигает наглую бабу и так смотрит на нее, что Нора вдруг затыкается. Взгляд Султана обращен на Еву:
– Это твоя крошка Ева, мент?
– Она! – отвеваю я, обнимаю маленькую панду.
– Хороша! Ну, давай, что ли, знакомиться! Вадим Евгеньевич.
– Ева!
Синеглазка жмет руку гостя и смотрит на меня вопросительно:
– Адам, что все это значит?
– Мы долго общались с Игнатом Витальевичем! – отвечает за меня Султан. – Говорили о жизни. И Игнат понял, что некоторые дела его неправильные. В общем, тащи документы, девушка. Решил муж тебе квартиру подарить. А вот этот мил человек, Арсений Тарасович, нотариус. Он благое деяние Игната официально оформит.
– Что?! Неужели это правда? Игнат решил вернуть мне квартиру?! – Ева едва не задыхается от восторга.
Но дважды синеглазку просить не надо. Через минуту она возвращается с документами. Все уже готово, Игнат и Ева ставят свои подписи.
– А вот это тебе, Ева за моральный ущерб! – Султан кладет поверх дарственной толстый конверт. Нетрудно догадаться, что там деньги.
– Спасибо, конечно, Вам… Но мне достаточно квартиры! – протестует Ева.
Но Султан непреклонен.
– Это не от меня деньги, красавица. Игнат решил жизнь с нового листа начать и все долги отдать. Вчера кредит взял в моем банке. Он мне, кстати, тоже должен! Бери, Ева, компенсацию. Игнату так спокойней будет. Он знаешь, как раскаивается, что сиротку обидел.
Я пихаю синеглазку в бок. Та понимает намек и убирает конверт в комод.
Гости прощаются и уходят. Сусел, словно зомби, идет на кухню. Наливает воду и пьет стакан за стаканом. Зато отмирает Фрекенбок:
– Игнат!! Что все это значит? Ты… ты подарил квартиру Еве? И взял деньги в кредит?!
– Все так, кисонька, у меня не было выхода. Это бандиты, Нора! Я бал на волоске от смерти! Поэтому я согласился на их условия. На все!
– А … как же шуба, птенчик?
– Я тебе куплю… Когда-нибудь… А сейчас собирай вещи.
– Зачем?! – Фрекенбок все еще в шоке и не совсем понимает происходящее.
– Мы больше тут не живем, Нора. И у меня нет работы. Зато есть очень большой кредит. Впрочем, если ты не последуешь за мной, я пойму…
– Но куда я пойду, Игнат?!! – визжит Нора. – Моя комната в общаге уже занята!!
– Поедем к маме, она примет.
– К этой гадине?? Воровке чужих шуб?! Может, тут еще поживем? Вы даже не разведены! И ты тут пока прописан!
– Нет! – дрыщ испуганно поглядывает в стону входной двери, и я понимаю, это Султан велел ему тут же убираться из квартиры Евы.
Нора злоно смотит на маленькцю панду и вдруг летит со сковородой, которую все еще сжимает в руке, к Еве.
– Это ты все виновата, дохлая курица!! Ненавижу!! Убью!!! Я едва успеваю тормознуть осатаневшую бабу и разоружить. Фрекенбок понимает безысходность положения м заливается горючими слезами. Но деваться ей некуда, собирает свои пожитки и велит суселу:
– Тащи в машину!
– Нет у меня больше машины, кисонька.
– А… э…
– И денег на такси нет! Теперь каждая копейка на счету, Нора, реально! Пешком пойдем до автобусной остановки.
Парочка выходит, громко хлопая дверью. Даже не попрощались. А говорили: почти семья, шведская.
Я поворачиваюсь к маленькой панде, та держит в руках договор дарения. Смотрит на него и не верит своим глазам. По щекам текут слезы.
– Эй, маленькая панда, не залей своим водопадом важную бумагу. Давай мы ее лучше в комодик спрячем.
Я убираю дарственную. Ева смотрит на меня с любовью и благодарностью:
– Ты все-таки это сделал, громила!! Ты выполнил обещание!
– Да, любимая! – отвечаю я и обнимаю. Хоть немного понежусь, а то уже пора на работу, итак опоздал.
Но Ева вырывается из моих объятий.
– Прости, Адам!! Но мне тааак хочется рассказать обо всем девчонкам.
Она набирает подруг одновременно с двух мобильников – моего и своего –и кричит громко:
– Девчонки!!! Мне Адам вернул мою квартиру!!!!
Девчонки радостно визжат в ответ. Я пытаюсь говорить с обоими, но в итоге не слышу ни одну из подруг.
– Ева! Ну, ты бы хоть в чат вышла, в общую беседу! – Анька, такая радостная, даже сейчас умудряется занудствовать.
– Не надо в чат! Надо в реале встретиться! Ева! Мы сейчас будем! – перебивает ее Алинка.
Я отключаюсь. Мне нужно проводить Адама. Он торопится на работу и перехватывает кофе и бутерброд практически на ходу. Я подхожу, прижимаюсь к могучему торсу. Так не хочется отпускать его никуда. Но надо.