Не найдя вазы, она поставила букет в банку на подоконнике. Место на тумбочке уже было занято цветами Джоша. Она сняла резиновые перчатки, пошла в спальню и нашла свои подарки для Эверетта в шкафу за плащом, к которому не прикасалась с тех пор, как приехала. Она вынесла маленькую шляпную коробку на заднее крыльцо. Путешествие по волнам воспоминаний напомнит ей, почему она так много рисковала ради того, кто всегда ее бросал.
Устроившись в обшарпанном садовом кресле, она вытащила из коробки несколько фотографий. Первый снимок был сделан на футбольном матче. Клара и Эверетт стояли, обняв друг друга за плечи. Его ботинки и щитки на голенях забрызганы грязью, ее форма подозрительно чистая. Эверетт всегда брал ее на тренировки. Они были парой. Предрешенный союз. Правда, без их согласия.
Она была так же рада приехать сюда и возобновить эту связь, как теперь нервничала по поводу возвращения Эверетта в Лос-Анджелес. Конечно ужасно, что Эверетт оставил ее на пороге своего дома, но именно с этого момента она переписала свою судьбу. Никто не мог предположить, что она так любит свободу. Анонимность тоже давала определенные преимущества. Здесь никто не связывал ее фамилию с библиотекой или крылом больницы, как там, на востоке страны. Никто не говорил: «Я знаю твоего отца» или «Сочувствую из-за проблем с Оливером» через пять минут после встречи с ней.
В Лос-Анджелесе Клара была просто Кларой. Ее будущее не было высечено в граните.
– Тебя съедят комары. – Джош вышел из дома с антимоскитной свечой с маслом цитронеллы.
– Они действительно меня любят, – согласилась она. Ее сосед был необычайно задумчив.
– Уже поздно. – Он нахмурился. – Тебе следует лечь в постель.
– Ты должен перестать заботиться обо мне. Я в полном порядке. Я могла бы даже покататься прямо сейчас.
Если бы умела управлять автомобилем.
Джош поставил второе кресло рядом с ее.
– Что мы тут смотрим?
Она передала ему коробку с фотографиями. Конечно, среди них были довольно смешные снимки, но Джош уже видел ее обнаженной как эмоционально, так и физически. Ей больше нечего было скрывать. Сердце колотилось, напоминая о том, что ее отвергли. Ничего. Не в первый раз.
У летнего вечера была уникальная энергия, когда воздух становился тяжелым и искрящимся, каждый вдох казался глотком свободы, а небо было счастливо, что избавилось от палящего солнца. Если Клара расслабится, такой вечер может поднять ей настроение.
– Только посмотри на себя, – Джош держал в руке ее портрет, сделанный во втором классе. – Подруга, ты совсем не изменилась. Какой семилетний ребенок носит пиджак?
Клара застенчиво улыбнулась:
– Я сама его выбрала.
– Не сомневаюсь.
Он достал из коробки групповой снимок команды на дебатах в средней школе.
– Мне нравится эта челка.
– Моей маме нравилась эта стрижка. Хотя мне явно не хватало для нее лба. – Клара наморщила нос. – До восьмого класса я не решалась настоять на своем и отрастить волосы. Там где-то есть фото с ободком – переходная фаза отращивания.
– Подожди, вот это нечто. – Джош передал ей выцветший полароидный снимок. На нем Клара позировала возле огромного дуба, обнажив в улыбке ужасные зубы до обращения к ортодонту. – У меня тоже была щербинка.
– Не верю.
У Джоша была идеальная улыбка и ямочки на щеках.
– О да. – Он вытащил из кармана выцветших джинсов спичечный коробок и зажег свечу. – Огромная дырка. Я думал, что это делает меня особенным и плакал, когда мне поставили брекеты.
Джош еще покопался в коробке.
– Подожди-ка. – Он постучал по изображению указательным пальцем. – Кто этот ребенок?
Клара взглянула на фото, а затем уставилась в темноту заднего двора.
– Это моя мама.
– У тебя ее глаза.
Но не ее тонкая талия и идеальная осанка. И нет ее терпения и самообладания.
– Я никогда не видел таких глаз с грифельным оттенком.
Клара поерзала на своем месте. Никто еще не говорил о цвете ее глаз.
– Она не знала, что ее снимают, иначе бы сказала, что это непристойно. Видишь? – Клара указала на босые ноги матери. На фото Лили стояла на кухне и пила чай, а позади нее садилось солнце.
– Она предпочитала, чтобы ее видели собранной с головы до ног. Такой, как она здесь, я видела ее только в конце дня. Она приходила домой и снимала туфли на каблуках. Раньше я думала, что это сигнал превращения директора правления в мать.
– Бьюсь об заклад, она заносчива.
– Обычно да, – сказала Клара. А потом по какой-то причине добавила: – Она плакала в тот день, когда я уезжала. Привыкла, что я не отлучаюсь слишком надолго.
Клара помолчала, слушая, как стрекочут сверчки, потом глубоко вздохнула:
– Она даже не отвезла меня в аэропорт. Сказала, что я веду себя эгоистично, оставляя ее одну. Думаю, она была напугана. Моя семья через многое прошла, и мама всегда терпеливо разбиралась с чужим беспорядком. Я пообещала, что ей никогда не придется беспокоиться из-за меня. Но однажды я проснулась и поняла, что живу не своей жизнью. Ничего моего вокруг не было.
– И ты приехала сюда.
Джош протянул ей фото. Еще один снимок с ней и Эвереттом, но на этот раз сделанный в выпускном классе. Клара узнала желтое платье и облупившийся от солнца нос. Последняя неделя перед выпускным. Руки и ноги Эверетта стали мускулистыми, он превращался из мальчика в мужчину. Они сидели на капоте джипа Wrangler и ждали начала репетиции выпускного концерта.
– Это всегда терзало меня, – сказала Клара. – Моя мама выбрала свою жизнь, но ни разу не спросила, чего хочу я.
Джош уперся локтями в колени и зажал подбородок руками.
– Я не знал, что вы с Эвереттом знакомы так давно.
Клара кивнула.
– Сколько себя помню.
Линия между его бровями стала глубже.
– Не понимаю.
– Чего не понимаешь?
Хотеть кого-то, кто не хочет тебя, – нетрудно поверить, что Джош никогда не сталкивался с такой ситуацией.
– Ты и этот парень. Все дело в его внешности? Или в хорошей семье? В наследстве?
– Нет. – Клара убрала густые волосы с шеи. – Не знаю. Все это хорошо. Но думаю, на самом деле все куда проще.
Она задумалась на минуту, а потом покачала головой, когда ее осенило:
– Думаю, я так давно хотела Эверетта, потому что он всегда был недоступен.
Джош возился с рукавом рубашки, избегая ее взгляда.
– Я всегда ждала момента, когда он увидит и поймет, насколько хорошо нам может быть вместе. Я человек привычки, и погоня за Эвереттом тоже стала привычкой, и это было довольно удобно. Я не влипну в неприятности, пока сохну по Эверетту.
Плечи Джоша напряглись.
– Господи, это звучит так жалко. Я проехала через всю страну, оставив семью, друзей, а Эверетт меня все равно не видел. Даже когда я стояла прямо перед ним. – Стыд обжег ее щеки.
Джош покачал головой.
– Ты действительно ничего не понимаешь?
Клара опустила фотографию и поднесла руку к виску.
– Ты о чем?
Она не могла решить, чего хочет: чашку кофе или спать следующие четырнадцать часов.
Джош встал и зашагал по крыльцу, громко топая. Потом сжал кулаки и остановился.
– Черт!
Он взъерошил волосы, его грудь быстро поднималась и опускалась под футболкой.
– Слушай, я не могу придумать вежливого способа сказать тебе, что если этот парень, – Джош указал на фотографию Эверетта, лежащую на земле, – не падает на колени и не умоляет тебя о сексе, он просто идиот. Если он не просыпается каждое утро и не радуется возможности поцеловать тебя и прикоснуться к тебе, то что-то глубоко внутри него ненормально.
Клара сидела, открыв рот. Кроме голоса Джоша, она не слышала больше ничего.
– Клара, – его взгляд просветлел, – Эверетт не видит, что ты эпично, невыносимо красива и так сексуальна, что мне даже больно думать о твоих губах. Это значит, он совершает самую большую ошибку в своей несчастной жизни, и вообще, ему пора в психиатрическое отделение.
Глава 26
Открылась правда, и на мгновение Джош познал славу и триумф. Признавшись в своем глубоком влечении к Кларе и оспорив ее ложные представлений о себе, он чувствовал, будто гора свалилась с плеч – груз, который тяготил его последние несколько недель. Но момент триумфа закончился, и ему надо было как-то жить после своего признания.
Он смотрел в округлившиеся глаза Клары, и думал, что, возможно, совершил ошибку. Своими неуклюжими, импульсивными словами он открыл новую реальность. Совершил именно то, чего поклялся не делать. Все эти взгляды украдкой и будто случайные прикосновения, которые они с Кларой старались не замечать, в этой новой реальности выглядели совершенно логично. А теперь она знала, что он хотел ее не только физически.
Наоми вызовет его на разговор, когда узнает об этом. Его пылкие речи сочтут «интрижкой». К его чести, он пытался избегать Клары, активно работал, чтобы создать дистанцию, а сам жаждал близости. Черт, он даже подумывал о том, чтобы переспать с кем-нибудь еще, снизить накал страсти. Увы, мысли о других женщинах заставляли его яички скукоживаться.
Может, не все еще потеряно. Он просто не хотел ей врать. Друзья должны говорить правду. Хотя большинство друзей справляется с этой задачей, не апеллируя к своим гениталиям. Он немного увлекся. Просто мысль о том, что Клара для кого-то нежеланна и непривлекательна, приводила его в иррациональную ярость. Джош не претендовал на выдающийся интеллект, но Эверетт Блум был первостатейным дураком.
Даже в огромной футболке и потрепанных шортах, которые на ней сейчас были, Клара выглядела обворожительно. Последнее время единственной частью ее тела, которая не заставляла его напрягаться, был подбородок.
Клара несколько раз пошевелила губами, пытаясь что-то сказать, но у нее не получалось.
– О чем ты думаешь?
Он рассказал о своих чувствах и теперь был у ее ног.
– Ты говоришь, что хочешь меня? – Эти слова дрожали в ночном воздухе. Дерьмо. Он безнадежно надеялся, что сможет избежать прямого разговора.