Клара не раздумывая обняла Наоми за плечи, ожидая, что она начнет сопротивляться. Но неожиданно та положила подбородок Кларе на макушку и вздохнула:
– Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я буду все отрицать и убью тебя.
Когда они застенчиво разомкнули объятия, Наоми заговорила с болью в голосе:
– Я знала, что бы я ни сделала, на эти фото будут смотреть незнакомые люди без моего разрешения. Знала, что, как ни крути, даже спустя много лет, независимо от того, чего я добьюсь, во мне будут видеть лишь ту голую девчонку с фото. Так я и пришла сюда. Я решила, что буду сама сниматься. Решила наводнить своими изображениями рынок, чтобы снизить ценность тех первых снимков и вернуть себе свое тело на своих условиях.
– Это так… – начала Клара.
– Импульсивно? По-юношески? Глупо?
– Смело.
Наоми посмотрела Кларе в глаза.
– Я была напугана и настолько зла, что ничего не понимала.
Она взяла чашку кофе и сунула ее Кларе в руки. Та послушно сделала глоток.
– А что насчет твоей семьи? Друзей? Они поддержали твое решение?
– Я не спрашивала их разрешения тогда и не планирую просить прощения сейчас. Даже Винн, которая понимает, почему мне пришлось уйти, не может понять, почему я никогда не вернусь.
Она подняла руки.
– Это не приглашение снова обнять меня.
– Я и не надеялась.
– Большинство людей сделает все, чтобы избежать перемен. – Наоми перебросила свои огненно-рыжие волосы через плечо. – Даже те, кто пытаются, часто возвращаются к старым привычкам, как только жизнь становится труднее. Помни об этом, прежде чем сделать что-нибудь безумное. Иногда нам кажется, что мы чего-то хотим, но с последствиями этих решений потом нужно как-то жить.
Ответ был не пессимистическим, просто основывался на реальности, чего и стоило ожидать от Наоми.
Пока горький кофе струился по горлу, Клара старалась не закрывать глаза. Она хотела верить в перемены. Верить в то, что могла бы оставить свою прошлую жизнь, привычки и накопленный багаж опыта ради Джоша, если бы он ее принял. Она хотела, чтобы люди говорили: «О да, Клара живет на полную катушку». Но Наоми права.
Легко было попробовать запустить проект и проглотить свою неуверенность, вызванную работой с красивыми женщинами, которые знали о сексе гораздо больше, чем она. Легко избегать звонков матери, оправдываясь разницей во времени. Легко было мечтать о том, как они с Джошем будут жить долго и счастливо, хотя у них все получилось в основном благодаря его перерыву в съемках.
Все это было как летние каникулы. Но лето рано или поздно закончится, и ей придется столкнуться с непониманием своей семьи, придется выбирать между жизнью, к которой она привыкла, и той, которая маячила где-то на горизонте и была невероятно соблазнительной, но получить ее можно было только ценой всего, что ей было дорого раньше.
– За перемены всегда приходится платить, – сказала Наоми. – Но попробовать все равно стоит. Пусть даже шансы не особенно высоки. А еще ценны борьба и преодоление себя, чтобы прикоснуться к истерзанным частичкам наших душ, открыть их солнечному свету в надежде на исцеление.
Клара получила ответ. Если она рассчитывает на будущее с Джошем, ей придется за него бороться.
– Знаешь, ты единственный человек из тех, кого я знаю, который, мне кажется, способен изменить мир.
Уходя, Наоми ухмыльнулась через плечо:
– Будто я не знаю.
Глава 30
Джош был полон решимости пригласить Клару на настоящее свидание.
Конечно, было неплохо позавтракать вместе посреди ночи, но ему хотелось чего-то более формального. Тщательно спланированный выход вместо непринужденных домашних ужинов. Прошлой ночью для него все изменилось. Теперь нужно было выяснить, чувствует ли Клара то же самое.
Весь день он был словно неуверенный в себе подросток, скучающий по возлюбленной. Они с Кларой провели достаточно времени вместе, прежде чем стали физически близки, и теперь Джош понимал: их отношения – не просто влечение.
Он хотел расставить точки над «i», показать Кларе, что чувствует.
Его не смущало, что киномарафон был ее идеей. С тех пор как они впервые посмотрели «Скорость», всякий раз, когда он думал об автомобильных погонях, вспоминал Клару. Она была на удивление кровожадной для женщины, которая на прошлой неделе не дала ему раздавить паука в ванной.
– Наверное, стоило отвезти тебя в более романтическое место, чем кинотеатр, – сказал он, помогая ей выйти из взятой напрокат машины.
– Смеешься? Я люблю Рокки. Сильвестр Сталлоне научил меня драться.
– Ты умеешь драться?
Клара расставила ноги и сжала кулачки. Она была в неплохой форме.
– Хорошо. – Джош поднял раскрытую ладонь. – Врежь посильнее.
Улыбка Клары отвлекла его, а ее удар обрушился на него с немалой силой.
Он встряхнул рукой.
– Проклятье. Да ты не шутила. Иногда ты бываешь пугающе дерзкой. – Джош держал руку на ее пояснице, провожая внутрь кинотеатра.
На свидание он надел белоснежную рубашку и свои самые красивые джинсы, но по-прежнему чувствовал себя болваном рядом с Кларой. Она сняла кардиган и перекинула через руку, открыв его взору черное платье на тонких бретелях, которое он никогда раньше не видел, и Джош подумал, что позже было бы неплохо разорвать его зубами.
Джош привык к ее домашнему виду: никакого макияжа, волосы собраны в узел на макушке. Но сейчас она была нарядная, во всем блеске, и у него перехватило дыхание.
Прошлой ночью он не нашел правильных слов, когда рассказывал ей о своих чувствах. И уж точно не сказал то самое слово, которое крутилось у него голове с тех пор, как они устроили барбекю. Но это ничего. Он все исправит сегодня же вечером. Сегодня его признание будет основано не на ее физических характеристиках, а на том, например, что из-за Клары он захотел почитать стихи. И если бы она позволила ему, он приложил бы все усилия, чтобы положить к ее ногам города, переплыть океан – все что угодно ради того, чтобы оказаться снова в ее постели.
– «Рокки» – это одновременно воодушевляющий рассказ о решимости и стойкости и роман на века. Тебя ждет настоящее удовольствие, – когда Клара говорила умные вещи, это сводило его с ума.
– Ты везде видишь романтику. Помню, как ты пыталась меня убедить, что «Мумия» – это история любви.
– Конечно, «Мумия» – история любви! – Клара уперла руки в бедра. – Ты как с луны свалился.
– Неудивительно, что тебе нравится «Мумия». Ты чем-то похожа на ту библиотекаршу в очках[46]. – Он попытался придумать достойный ее комплимент, не скажешь ведь что-нибудь идиотское вроде: «Твои глаза сияют, как бриллианты».
Клара вздернула подбородок:
– Вот спасибо. Библиотекари – столпы общества.
Джошу захотелось в этот момент обнять ее, наклонить и поцеловать под всеобщие аплодисменты, как в старых фильмах.
В студии ему приходилось скрывать свои чувства, чтобы не привлекать нежелательное внимание Наоми. Последнее, что ему сейчас нужно, – это разборки с разгневанной бывшей и по совместительству его деловым партнером.
Каким-то образом, вопреки законам логики, Клара, казалось, искренне интересовалась им. Он был самым везучим сукиным сыном на свете.
– Следующий! – выкрикнул контролер билетов. Джош понял, что они с Кларой стояли, улыбаясь друг другу, а вся очередь ждала их.
– Извините, – сказал Джош пожилой паре позади них.
– Ничего, – ответила женщина, похлопав по руке своего спутника. – Мы помним, какими были первые дни вместе.
Он ожидал, что Клара начнет протестовать, но она просто робко улыбнулась. Гордость прибавила ему пару сантиметров роста. Незнакомцы приняли их за пару. Нет, подождите. Незнакомцы увидели, что они пара. Желудок Джоша сжался от радости.
Они направились к прилавку, и Клара взяла его за руку. Джош внутренне трепетал. Он снимался в фильмах, названия которых лучше было не произносить вслух, но ни один из них не давал ему столько эмоций, как ее рука в его руке.
Она изучала меню:
– Что взять: M&Ms или Skittles?
– Возьмем M&Ms и добавим в ведро с попкорном.
– Люди так делают?
Джош прижался своим бедром к ее.
– О, Клара, оставайся со мной, и ты еще и не такое узнаешь.
Их места были в задней части кинозала. Не там, где обычно сидели подростки, пришедшие целоваться, но достаточно далеко, чтобы Джош по крайней мере мог ее обнять.
– Ты готов? – Клара смотрела на экран с ощутимым волнением.
Джош показал ей язык:
– Учиться драться?
Она наградила его уничижительным взглядом за подтрунивание.
– Черт, горячий попкорн растопил M&M. – Она держала большим и указательным пальцами два кусочка попкорна, склеенные растаявшим липким шоколадом.
Джош наклонился и губами взял попкорн у нее из рук. От сладко-соленой смеси и контакта с ее кожей у него закружилась голова.
Клара покраснела, а потом набрала горсть и для себя. Прожевав лакомство, она откинулась на спинку кресла:
– Ты гений.
– Ух ты, опять комплименты?
Она торжественно кивнула.
– Шутки в сторону. Это было супер.
Джош оглядел полупустой зал с притворным ужасом:
– Эй, перестань вспоминать прошлую ночь. Это семейный кинотеатр.
Она засмеялась ему в плечо. Он наклонился и понюхал ее волосы.
Ну все, я пропал.
Свет в зале погас. Джош не смотрел «Рокки», но знал, в чем суть. Боксер средней руки мечтает сразиться на ринге с чемпионом.
«Скорость», «Крепкий орешек», «Рокки». Кажется, Кларе нравились герои-аутсайдеры. И как он раньше не заметил? Джош взял ее руку и провел губами по костяшкам. Она положила голову ему на плечо, когда заиграла вступительная музыка.
На протяжении всего фильма Клара сияла всякий раз, когда Джош смеялся, и сжимала его руку, когда у итальянского мачо на экране случались неприятности.
Вернувшись домой, он напишет письмо школьной директрисе и расскажет ей, как та ошибалась. Он вырос в человека, который ходил на свидание с Кларой Уитон.