Не так уж и был не прав Назаров, называя меня шлюхой.
Сплю с двумя мужиками, один из которых, мать его, собирается жениться. Пора брать у Людмилы мастерклассы стервозности, мне явно в её кружок…
— Давай проясним здесь и сейчас, Эмиль, ты ведь мне сказал, что у тебя есть невеста, ты собираешься жениться. Ты с ней разорвал отношения?
Я не требую — я проясняю. Мне это жизненно необходимо просто.
Эмиль покачивает головой.
Я развожу руками. Говорить тут не о чем, обсуждать тоже.
— Третьего раза не будет, — роняю перед тем, как выйти из комнаты, — ты для меня — чужой мужчина. Я слишком хорошо знаю, каково это, когда тебе изменяют. И оглядываясь назад, я бы сразу предпочла знать правду и не терять время. И с тобой тоже.
Я вижу краем глаза, как сжимаются его кулаки. Но делать мне нечего — я и так сегодня свое самоуважение из-под плинтуса не выковыряю.
Эрик находится на кухне.
Находится! Боже. Я даже замираю в дверях, пытаясь в это поверить.
Он медитативно разворачивает лицо от моего компа и дарит мне одну из своих фирменных пакостных улыбочек.
— С новым днем для разврата тебя, моя фея.
— Ты что, совсем не спал? — я подозрительно вглядываюсь в его физиономию и отмечаю и круги под глазами, и легкую усталость во взгляде, — Эрик…
— Мне сестра написала, — работая на опережение, фыркает Змей, ловит меня за запястье и тянет к себе на колени, — причем еще позавчера, а я совсем в тебе заблудился и прочитал только сегодня ночью. Бьянка требует, чтобы я стал крестным отцом её Винченцо, у неё, мол, свободные братья кончились, я последний. Полетишь со мной? Представлю тебя моему семейству. Хочу, чтоб мама упала в обморок — ты будешь первой девушкой, что я с ней познакомлю.
Я смотрю в его глаза и не могу поверить. Он серьезно это предлагает? После сегодняшней ночи?
— А как же репетиции?
— Переживут без нас пару дней, — Эрик фыркает, поглаживая меня по голым ногам, — я уже звонил своему клиенту, он согласился с тем, что нам всем нужен отдых. Два дня мы репетируем, выкладываемся, потом уезжаем на три дня, отдыхаем, и уже начинаем съемочную неделю.
Уехать… Вот так просто…
— Но билеты…
— Я все уже забронировал. Ухватил два горячих места в бизнес-классе. Обратно тоже улетим. Уже даже отправил запрос тебе на визу, подключил своего знакомого, должны сделать завтра.
— Я вообще могу отказаться? — смеюсь, потому что, кажется, он уже взял меня в тиски. И заказал машину, чтоб довести меня до аэропорта в багажнике.
— Теоретически, — глаза у Эрика смеются, но руки собственнически щиплют меня за попу.
— Ты серьезно?
Мне кажется, что Змей смеется. Ну как это он — с его-то репутацией лютейшего бабника — и решает познакомить меня с мамой? И ладно бы мы просто так на рынке столкнулись, нет, он уже купил дороженные билеты в другую страну. Еще и загранпаспорт мой нашел. Не сказать, что я его прятала, но все-таки!
Эрик чуть-чуточку опускает подбородок, не отпуская пытливого взгляда от моего лица.
Момент портит затопавший в прихожей одевшийся Эмиль. Я вздрагиваю, даже порываясь соскочить с колен Эрика, а потом...
Остаюсь.
К черту все эти скачки, здесь так хорошо сидеть...
Эмиль отпирает дверь оставленными в замке ключами. Останавливается у косяка, пытливо глядя на меня. Я стараюсь выглядеть непоколебимо. Кобелей домой не вожу, любовницей не буду.
— Когда я вернусь — тебе уже будет не в чем меня упрекнуть, мышка, — хмыкает Эмиль напоследок и все-таки выходит, закрывая дверь.
— Ну, а пока он не вернулся — смотаемся ко мне, на крестины племянника? — Змей настырно щиплет меня за бедро, напоминая о себе. Ох, Эрик. Можно подумать, ты хоть на секунду можешь выйти у меня из головы.
— Ты ведь знаешь, что я соглашусь, так ведь? — хмыкаю, закрывая глаза. Возражений не было. Если он сошел с ума — почему я не могу получить от этого удовольствие?
60. Настя и Эрик. Фрида
— Да застегивайся же ты, черт тебя возьми!
Звонок в дверь застигает меня врасплох, верхом на спортивной сумке, пытающейся впихнуть в неё невпихуемое.
— Ты же могла дверь своими ключами открыть, — я зависаю, уставившись на подруженцию. Боже… Акур… Я тебя заочно уважаю. Сразу видно, что мужик дорвался. Глаза у Алинки блестят как у мартовской кошки. Блудливые, веселые.
— Я дала тебе время спрятать всех твоих любовников по шкафам, — Алинка томно вздыхает и, войдя в свою квартиру, первым же делом прихватывает за шкирку кота.
Она за ним и приехала — мы решили, что пора уже Акуру познать истинное счастье и узнать о главном самце в жизни Алинки.
Алинка отвлекается удачно. Я получаю фору, чтобы стереть с лица дурацкое выражение типа «откуда ты знаешь?»
Откуда ты знаешь, что любовников у меня тут два?
Ну, не каждый день, конечно, я их сюда вожу, но все-таки...
— Бог ты мой, какой погром, — Алинка останавливается на пороге спальни, восхищенно созерцая мой апокалипсис, — откуда у тебя внезапно столько приличных шмоток?
— Не сыпь мне соль на рану. Я завела любовника, который покупает мне одежду, — вздыхаю я.
Змей развлекается тем, что притаскивает мне новые платья, а потом меня в них гуляет. И танцует. Вот так просто, не в зале, а посреди улицы, врубив музыку только на телефоне. Или вообще без музыки, в ритме только биения наших с ним сердец. Учит не видеть и не думать ни о ком, кроме него.
— Надо же, — Алинка хихикает, — все-таки правильный мужик имеет большое значение. А что Назаров?
Темная тучка слегка набежала на солнышко, но не очень серьезно. Назаров торчал в СИЗО, папин знакомый психиатр уже нашел у него пару неприятных диагнозов — это не поможет ему отмазаться от обвинения в попытке избиений, но делает мою жизнь ощутимо свободнее.
И те вяки навязанных Назаровым установок, про то, что я, может, и сама виновата, и что надо было подумать над собой, а уж потом… — я затыкаю быстро и эффективно.
Да и честно говоря, нечасто это дерьмо поднимает голову. Мне не до него.
— Так, — Алинка деловито щурится и сразу определяет самую главную беду. Плюхается пятой точкой на стояющую посреди комнаты мою сумку и деловито командует.
— Застегивай!
Я бросаюсь в атаку. Молния сдается — мы не оставили ей шансов.
— Поверить не могу, что ты на это согласилась. Вот так. Без плана. Просто сорвалась и полетели. В другую, мать её, страну!
— Даже не напоминай, — я тихонько постанываю, оседая на пол, рядом с сумкой, — я так и не могу поверить, что я на это согласилась.
Со спортивной сумкой, на три дня, в Италию…
Эрик вообще предложил ехать без сумки. Мол, купальник он мне и там купит, но я могу не рассчитывать, что мне придется часто его надевать. И не в том плане, что до моря мы не доберемся. Доберемся. Просто и там купальник будет на мне лишний.
На такое я не согласилась. И вот теперь, пожалуйста — самолет через двенадцать часов, а у меня еще чемодан не собран.
— Знаешь, я уже и не думала, что увижу тебя такой, Настена, — Алинка пихает меня кулаком в плечо, — живой, горящей. Так ярко, что даже немного страшно за тебя становится. Вдруг ты сгоришь слишком сильно. Как с Дэном…
С ним я так не горела. И вполовину.
С ним и дыры в груди не было…
От него было так просто уходить. А вот выставлять из моей квартиры Эмиля было сложно. Хотя, казалось бы, какая разница? Там Людмила, здесь — незнакомая мне девушка. В обеих историях — я третий угол. Вот только Назарова я даже слушать не стала. А Эмиль…
Эмиль сказал мне напоследок, что в следующий раз, когда он придет, у меня уже не будет повода его прогонять.
Зачем я вообще это услышала?
Снова ключ ворочается в замке. А вот Эрик не дает ни малейшего шанса моим любовникам! Никого бы за это время я спрятать не успела.
Каждый раз, когда он приходит — я себе напоминаю, нужно сфокусироваться на одном. Уже давно пора перестать растекаться мыслью между двоими, как бы ни тяжело мне было делать выбор — он необходим.
И я знаю, кого хочу выбрать…
У Эрика снова колючие щеки, и кожа, пропахшая солнцем и движением. Он сам — как кипучая солнечная батарея, способная зарядить меня одним прикосновением пальцев.
— Ты долго, — ворчу я, прячась в его руках, — у меня кстати гости.
— Почему это у тебя, а не у нас? — Эрик насмешливо изгибает бровь. — Я давно тебе намекаю, что очень даже не против познакомиться с твоей подружкой как можно ближе. Могу даже вас сравнить, в рамках частного исследования.
За такие вот шуточки ему стоит откусить язык. Можно хотя бы попытаться…
— Ладно, вишенка, — фыркает Эрик, все-таки разрывая поцелуй, — я помню, что ты ужасно ревнивая. И что у меня никаких исключений нет. Мне и не надо.
Разумный парень! А какой у него инстинкт самосохранения — красота!
Когда в дверь снова звонят, мы на троих уже почти приговорили пиццу и даже почти договорились, кто пойдет до холодильника за вином.
— Это твоя квартира, — я тыкаю Алинку в плечо самым кончиком пальца, — иди открывай. И вино захвати.
— Здесь живешь ты, — парирует подружка, даже не думая подниматься с кровати, — это наверняка твои гости. Ты и иди. И захватывай.
— Эри-и-ик…
Следующая минута убеждает меня в том, что меня окружают черствые и бездушные люди. Самые черствые и бездушные на планете! Особенно вот этот хмырь, который мой любовник...
— Штопор не забудь, — хохочет мне в спину Алинка.
Я очень надеюсь, что Эмиль принес что-нибудь съестное с собой. А то… Я же с пары бокалов улечу.
И с чего я взяла, что это Эмиль?
Наверное, просто с того, что мне этого хочется… Чтобы он наконец пришел, вернулся, и… не уходил.
Это только усложнит мою жизнь в тысячу раз, но как же мне этого хочется…
— Фрида?
Девушку на пороге я увидеть точно не ожидала. И я узнаю её легко и просто, хотя она сменила прическу, набрала в весе и… забеременела. Этот животик сложно не заметить. Но все-таки мы соревновались с ней не один год. Я помню всякую свою соперницу на международном танцевальном паркете.